Вторая поправка. Культ оружия в США - Марат Владиславович Нигматулин
В России другая система права, не основанная на более ранних прецедентах, поэтому у нас все изменения оружейного законодательства будут идти через Государственную Думу.
Тем не менее, можно сказать достаточно уверенно, что многие положения оружейного закона были введены, опираясь на вторую поправку, «Билля о правах» 1968 года. В России можно иметь оружие с 21 года, проходя через аналог Национальной стрелковой ассоциации в России (так называемую Росгвардию). Есть возможность получения оружия с 19 лет (с определенными оговорками), а также имеется очень схожий список требований к носителю оружия — он должен профессионально обучаться владеть оружием или участвовать в спортивных соревнованиях по стрельбе, быть здоровым, как физически, так и психически.
Условно считается, что в России гораздо труднее получить оружие для гражданского населения. Это скорее всего исходит из данных, связанных с небольшим (если сравнивать с США) процентом оружия, которое выдается на одного человека.
В реальности, однако, это совсем не так. Гражданские лицензии на оружие в России оформляется довольно просто. Об этом говорят на только законодательные акты, но и реальная юридическая практика.
Правда, в отличии от американцев жители России куда меньше озабочены своим вооружением, а потому не стремятся любой ценой приобрести огнестрельное оружие.
Однако же это касается лишь большинства населения страны. В России есть довольно крупные и многочисленные политические группы, имеющие свои собственные представления о том, кому, как и в каких количествах можно и следует носить оружие.
В России есть четкий дуализм — системные политические силы (находящиеся в Государственной думе) настаивают на не-изменении или, в связи с определенными экстренными случаями (как, например, недавним случаем казанского стрелка), на ужесточении законодательства. Внесистемные силы и партии выступают за очень большие изменения в оружейном законодательстве, и чаще всего, в сторону полной легализации по ношению оружия.
Вообще же, как показал опыт Соединённых Штатов, более всего на ужесточение оружейного законодательства в современных условиях влияет не рост вооружённой преступности и даже не терроризм, а именно случаи скулшутинга. В Соединённых Штатах оружейное законодательство начали повсеместно ужесточать именно после событий в школе Колумбайн.
В России данная закономерность подтвердилась: после первых случаев вооружённого насилия в школах последовало сначала довольно лёгкое ужесточение оружейного законодательства, а после событий 2018 года в Керчи — и более серьёзные юридические меры. Теперь, после относительно недавней казанской трагедии, нам следует ожидать дальнейшего ужесточения оружейного законодательства.
Осмелимся предположить, что отчасти причиной того, почему в нашей стране теперь всё более распространяется скулшутинг (несмотря даже на то, что у нас в стране нет такой развитой культуры ношения оружия, как в США) является давняя американизация нашей образовательной системы.
Исследований на эту тему не так много, однако же имеет смысл предполагать, что неолиберальные образовательные реформы в периферийных странах плохо влияют на ментальное здоровье обучающейся там молодёжи.
Молодёжная среда чаще всего весьма токсична и конкурентна уже по самой своей сути. В ходе неолиберальных реформ в систему школьного образования внедряется жёсткая рейтинговая система, начинается бесконечное тестирование учеников, а затем их ранжирование на «сорта» по признаку индивидуальных способностей и особенностей мышления. При этом самыми высокорейтинговыми оказываются не самые умные и морально твёрдые, — а те, кто с точки зрения министерских чиновников и их консультантов из крупных корпораций способен принести бизнесу максимальную прибыль.
Разумеется, такая система ранжирования только способствует травле, конфликтам, невротизации, депрессиям и другим схожим проблемам.
Мы полагаем, связям между неолиберальными образовательными реформами и распространением скулшутинга следует посвятить отдельное исследование.
Теперь, если говорить подробнее, то начнем с системных сил. Очень часто мы можем наблюдать такую картину в РФ, что в самих программах и уставах нет никаких положений о том, каким образом они будут менять оружейную политику. Четко сформулированной позиции по оружию не имеет ни одна из партий, которые состоят в правительстве. Также, как и в США, изменение оружейного законодательства происходит после громких убийств, терактов и вооруженных нападений. Чаще всего, эти законы продвигают люди из партии «Единая Россия». Оставшиеся партии редко высказываются по вопросам оружия. Ужесточения часто происходят несистемно, коррективы в вопросах изменения оружейного законодательства происходят чаще всего косметические, что подчеркивает всю неактуальность данного вопроса для парламента. Увеличиваются штрафы, происходят некоторые символические изменения по вопросам, куда включается определенный тип оружия в разные категории. На словах ужесточаются требования для носителей оружия. Но в целом, можно сказать с уверенностью, что Правительство устраивает такое положение дел в России, где доступ оружия у населения минимален.
В России не сложилась традиция права населения на создание вооруженных ополчений, как это случилось в США и Швейцарии, и, как мне кажется в этом и лежит основная причина того, почему в России нет своего аналога 2 поправки. Следовательно, из-за этого у нас нет сложившейся оружейной культуры со своими плюсами и минусами, как это случилось в США и Швейцарии, где право на ношение оружия сопряжено не только с правом защиты себя и своей страны, но и с правом сопротивления угнетению неугодному правительству.
В связи с этим, чтобы четко знать, как в России относятся ко второй поправке, следует искать те группы, которые не входят в рамки системной оппозиции. Наиболее полно данный вопрос обсуждался в ЛПР (еще до раскола 7 ноября), где положение об оружии является чуть ли не главным пунктом программы.
ЛПР выделяет ряд преступлений, которые называются «преступлениями без жертвы», — хранение оружия, если смотреть дальнейшие дискуссии, связанные с этой темой, к таким преступлениям относятся.
ЛПР в целом очень многие пункты берет из истории США, смешивая с ними некоторые безумные идеи Австрийской экономической школы и откровенно левыми идеями Мюррея Букчина (чаще всего, с его радикальным муниципалитизмом). Так, например, ЛПР выступает за воссоздание института шерифов, которые будут отчитываться перед муниципалитетом и его жителями. Шерифы, что естественно, должны быть вооружены, чтобы отстаивать волю избравшего его муниципалитета. Помогать шерифам должны частные охранные предприятия.
В вопросах самообороны, ЛПР выступает за доктрину крепости, что подразумевает отсутствие вины за самооборону во всех случаях покушения на жизнь или имущество любого человека.
Пункт по оружию в ЛПР можно разбирать бесконечно, потому что это — одна из тех вещей, которая роднит российских либертарианцев с Тори в Британии, правоконсерваторами Швейцарии и, безусловно, с консерваторами в США. Я считаю, что данный пункт нужно просто привести дословно, потому что любая интерпретация исказит все формулировки, которая предлагает сама ЛПР:
«Также мы отстаиваем безусловное право граждан на ношение оружия, что является обязательным условием существования свободного общества и позволяет гражданам в полной
