Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6494 ( № 3-4 2015)
«Чувствуете, – говорил он, – ритм? Это ритм скачущей лошади. Путник торопится, рвётся к родному дому, он с нетерпением ждёт, что сейчас увидит, как вышла на дорогу мать, как она встанет на тропочке, улыбнётся светлой, милой улыбкой. Он представляет, как отец, который изо дня в день поднимается в горы, остановится, обрадуется встрече. А потом уже вся семья соберётся у очага родного дома...»
Он говорил, а я начинала чувствовать запах дымка, тишину и покой дома, всё это я ощущала в музыке, мне казалось, что меня охватывает приятная дрёма, и сквозь неё, как об этом вспоминает путник, слышу мерный, неспешный разговор собравшихся родственников, я почти физически чувствовала, как мы все вместе сидим вокруг очага...
Всё это очень волновало меня. Свиридов выходил в этой музыке на такие близкие и дорогие для каждого человека чувства, что романс всегда необыкновенно тепло воспринимался публикой…
Вспоминается мне и очень забавный случай. На концерте в Малом зале консерватории я пела «Изгнанника», за роялем был автор. Петь с ним – было наслаждением, и я вся ушла в музыку. И вдруг чувствую, что пою, а музыки не слышу. Я с недоумением поворачиваю голову и вижу: Георгий Васильевич сидит за роялем, а руки лежат на коленях. Я с изумлённым немым вопросом гляжу на него, а он мне в ответ шепчет: «Лапоть ты мой дорогой! Не те слова поёшь...»
Честно сказать, такое бывает с певцами, когда вдруг перепутаешь строки, и ничего в этом особенно страшного нет. И, как только я поняла, что произошло, решила, что допою строфу, а дальше буду петь правильно. Не тут-то было! С Георгием Васильевичем не заиграешь. Ему точно текст подавай, слово в слово пой, как написано! И он остановился!
Потом провёл по клавишам рукой, как бы стирая всё, что было до этого, и начал сначала.
Это характерная для него манера. Бывало, он чем-то недоволен. Начинает играть, и что-то ему не нравится, он раздражается. Тогда рукой резко проводил по клавиатуре, словно стирая «налписанное», и всё начинал набело.
Теперь вот слушайте!
Публика восприняла тогда, в том концерте в Малом зале, происшествие с большим энтузиазмом. И когда мы вышли на поклоны, нас встретила овация! Долго-долго скандировал зал! И у меня было такое ощущение, что людям очень нравится, что мы вместе...
Свиридов умер так неожиданно, так не вовремя! Кажется, совсем недавно мы долго и с таким увлечением говорили по телефону, он шутил...
Его племянник Александр Сергеевич Белоненко (очень хорошо, что он стал президентом Национального Свиридовского фонда!) выпустил книгу мемуаров Георгия Васильевича Свиридова. Какое же это богатство! Я читаю их, и живо встают перед глазами наши встречи, беседы, слышу интонации его голоса. В этих встречах была особая неповторимость, какой-то только ему присущий «аромат» беседы. Он много размышлял о правде искусства, подчёркивал мысль об изощрённости лжи, которую очень трудно бывает распознать человеку, не обладающему обострённым чувством правды. Я долго шла к этому пониманию своим, совсем не тем путём, каким он открывается в его записях. Когда я всё поняла, вдруг неожиданно для себя получила облегчение в творчестве, но я не занимала себя размышлениями.
Читая записи Георгия Васильевича, о многом начинаешь задумываться исходя из понимания реальности сегодняшних дней и видишь, как глубоко и далеко он смотрел. Музыканты нечасто бывают философами, Свиридов им был. Многие его мысли в свете прошедшего времени только укрепляются в своей значимости и необходимости для России наших дней: «Правда возникает лишь на особо большой глубине человеческих отношений. Возникает редко и существует, как правило, короткий срок. Потому-то так ценна всякая правда, даже самая малая, т.е. касающаяся как бы малых дел. Правда существует в великом искусстве, но не во всяком искусстве, считающемся великим».
Мне дорого, что круги наших интересов, «предметов» любви, если можно так выразиться, совпадали. Знаю, что Георгий Васильевич любил творчество М. П. Мусоргского. Этот композитор в моей судьбе сыграл огромную роль. И для меня очень важно, что Георгий Васильевич пишет о Мусоргском не только как о музыканте, но и о личности, ставшей явлением русской жизни в её общем плане. Мусоргский посредством музыки сумел создать духовный образ России, показал её глубины, многогранность, талантливость русской натуры. «Хованщина» отложила неизгладимый след на моём восприятии искусства, на самом понимании существования певицы в спектакле, жизни в музыке, на отношение к творчеству композитора. С образом Марфы я получила огромный заряд нравственных сил. Ведь Марфа – крупнейший национальный характер!
В книге «Музыка как судьба» дано глубокое понимание природы художника. Действительно, ради чего мы работаем? Не для себя же! Художник стремится разбудить в людях лучшие силы, хочет так повлиять на человека, чтобы он стремился к высоким открытиям, и прежде всего самого себя, чтобы становился чище и духовно богаче.
«Истина может быть заключена в синтезе Слова и Музыки».
«Художник призван по мере своих сил служить раскрытию истины».
Это же суть понимания природы искусства. Мы много говорили об этом с моим педагогом Надеждой Матвеевной Малышевой. Сам процесс восприятия музыки, то состояние, которое переживаешь, когда слушаешь музыку, даёт человеку очень много, обогащает его, но когда слышишь воспетое слово – прозреваешь!
Сейчас волевыми усилиями у нас в стране навязывается чуждая нам музыка, новые ритмы, не свойственные нашей природе. Это преступление!
От природы каждый человек тянется к мелодии, которой пронизана жизнь, и когда он слышит родную для себя мелодию, откликается его душа. Ну а если он ничего не чувствует, это просто дубина! То, что сейчас происходит, когда в концертном зале молодые люди под влиянием исполнителя на сцене вскакивают с мест и начинают трястись, точно сектанты в экстазе, это – деградация! Из концертного зала человек должен выходить обогащённым, наполненным музыкой, с душой восторженной, окрылённой. В нём самом должна звучать музыка! Если этого музыка не даёт, то это – не музыка в истинном её значении, это насилие над природой человека.
В этой связи интересно вспомнить, что Свиридов, размышляя по поводу конфликта Моцарта и Сальери, обращает особое внимание на то, что вовсе не зависть явилась причиной ненависти Сальери. «Любопытно, – замечает Свиридов, – что Пушкин сделал трактирного скрипача – слепым. Это – тонкая, гениальная деталь! Он играет не по нотам, а по слуху. Музыку Моцарта он берёт, что называется, из воздуха, который как бы пронизан, пропитан ею. Если сказать просто: дар мелодии, вот тот божественный дар, которым наделён Моцарт и который отсутствует у «жрецов» искусства вроде Сальери, владеющих тайнами и ухищрениями мастерства, умением, формой, контрапунктом, фугой, оркестром, но лишённых дара вдохновенного мелодизма, который даётся свыше, от природы, от рождения».
Свиридов обращает внимание на «смелость» и «дерзость» в искусстве. И подчёркивает, что «смелость и дерзость хороши там, где за ними стоит правда, истинная глубина жизненных явлений, если же она заявляет о себе как неправда, это страшно!»
Это очень важное, особенно для нашей сегодняшней жизни, наблюдение. Сейчас «дерзостью», если не сказать резче, пробивается «искусство», которое стремится утвердиться силой и пытается навязывать себя обществу путём унижения предшествующих достижений в культуре.
Ведь до чего додумались с этой новоявленной «дерзостью»! Светланова! Отлучили! Григоровича выставили «за дверь» Большого театра! Страшно, что позволены такие «смелость» и «дерзость».
А это художники, для которых их искусство никогда не было ремеслом. Соль искусства – эти художники, для них музыка – «составляющая жизни нации», как писал Свиридов. Для меня ремесло? Тоже – слишком мало, слишком мелко. Потому что для меня музыка – смысл жизни.
Да, в музыке может звучать абсолютно всё, но глубина чувств человека передаётся всё-таки музыкой!
Ирина АРХИПОВА
Теги: Георгий Свиридов , Ирина Архипова
«Память – наше спасение»
Судьбы русской и немецкой цивилизации переплетены настолько тесно - исторически, этнически, эстетически – что любые процессы, происходящие в современном мире, обязательно так или иначе отразятся на взаимоотношениях двух пассионарных народов.
За несколько столетий мы пережили многое: и плодотворное взаимовлияние, взаимообогащение, и экономическое соперничество, и вселенскую войну, которая, по сути своей, стала не геополитической схваткой государств, а противостоянием двух мировоззрений, двух сценариев для человечества.
О сложных взаимоотношениях двух народов мы сегодня беседуем с заслуженным художником России, профессором РГГУ Геннадием ЖИВОТОВЫМ.
