«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов
Дурак радуется, если окажется у власти. Мудрый руководитель прекрасно знает, что он потенциальный козел отпущения. Любой крупный руководитель – потенциальная жертва. Он приносит себя в жертву, потому что низам общества всегда свойственно, иначе они бы не были низами, винить в том, что они находятся внизу, не себя, а кого-то другого. Это психология низкого человека, который будет всегда говорить, что ему «не повезло», здесь – родители виноваты, там – муж виноват, всегда – начальники виноваты, и конечно, врачи, учителя виноваты, губернаторы виноваты, общественный строй виноват, государство виновато, то есть, всё всегда вокруг виновато. Поскольку у низших слоев общества постоянно случаются разные неприятности (денег всегда не хватает, работать нужно, на нелюбимой работе, все всегда тебя обманывают, как тебе кажется, нужно какую-то болезнь вылечить, а ты не можешь себе позволить дорогую медицину, отдыхать не можешь полноценно), то накапливается гигантское недовольство, а виноват всегда будет кто-то. И, конечно, верховная власть всегда виновата, на неё будет проецироваться это недовольство. Поэтому многие системы управления в обществах построены на принципе, что нужно власть менять как памперс. Низы всегда будут требовать замены власти. Сначала они в вождя инвестируют надежды: вот он придет и нам всё сделает красиво. Не я всё сделаю хорошо себе в жизни, а кто-то придет и всё сделает. Потом смотрит, а я всё также живу, а, следовательно, оказывается, вождь, на которого я надеялся, в этом виноват. Накапливается критический потенциал ненависти к нему, каждая неприятность в моей жизни – упрек ему. Чтобы общество не взорвалось и не было революции, лучше руководителей менять иногда в низу (мэры, губернаторы, министры), а в критических случаях и на самом верху. Приходит новый и опять на него проецируются надежды, потом они постепенно угасают и его опять нужно заменять. Некое колесо власти крутиться всё время, и механизм работает. Если вовремя, что называется, памперс не сменишь, то будет всё плохо. Настоящая же власть остается тайной, в этой круговерти не участвует. Так устроено всё в так называемых «демократиях». Понятно, что это «видимый механизм», потому что всегда правит некое меньшинство, образованное, ресурсное, сосредотачивающее у себя в руках основные институты власти, а всю эту шарманку с выборами и с иными способами смены власти, они всё время перед массами прокручивают.
Но есть способ организации этой большой корпоративной культуры, связанный с тем, что правление строится от имени невидимого бога или невидимого царя. Как говорил Лао-Цзы в своём бессмертном трактате «Дао Дэ Цзин»: хорошо, когда власть боятся, ещё лучше, когда власть любят, но самое лучшее, когда народ знает о властителе только то, что он существует. Вот Ленин – это такая фигура, про которую мы только знаем, что он существует. Он избавлен от «колеса сансары власти», он не требует замены. Кто же его посадит, он же памятник! Существуют только «наместники Ленина», исполняющие обязанности Ленина на данный момент. Это Сталин, потом Хрущёв, Брежнев и даже Горбачёв. Когда Горбачёв пришел к власти, то первая его статья называлась «Октябрь и перестройка: революция продолжается». «Возвращение к ленинским нормам» – был слоган в «перестройку». Пока был Советский Союз, этот культ оставался.
Кстати, ещё о различии Ленина и Сталина. Мы только что выше показали историческую стратегическую мудрость Сталина. А вот Ленин всегда был тактиком, человеком, живущим в настоящем. В феврале 1917 года, он заявляет студентам, что мировую революцию увидит будущее поколение, а уже в «Апрельских тезисах» пишет о том, что актуальный лозунг: «вся власть Советам», то есть всё моментально меняет. После Корниловского мятежа берет курс на немедленное восстание. Ленин мог в воздухе переобуваться, в зависимости от меняющейся ситуации, за один день.
Сталин, как было сказано, был стратегическим человеком. Многие его убеждения сложились ещё в детстве. Какие-то вещи, которые он закладывал, просуществовали десятилетиями. Например, строится метро в Москве – он думает и о том, что оно может послужить бомбоубежищем в будущей возможной войне. Делается атомная бомба – сразу закладывается её мирное использование, что будет потом мирный атом, атомные электростанции, атомные ледоколы. В землеустройстве, в мелиорации, в картографии, строительство трансполярной магистрали, освоение Севера – это всё вещи, которые стратегически рассчитаны на десятилетия, если не на столетия вперед. У Сталина совершенно другое чувство истории, другой масштаб. И так же, как он смотрит в будущее, так же он строит мосты в прошлое. Не делает революции, а наоборот, заштопывает те исторические дыры, которые сделала революция. При Сталине Новый год опять начинают праздновать, вернули погоны в армию, вернули культ прежних исторических кумиров, того же Суворова, Минина и Пожарского, которых чтили в Российской империи и которых ненавидели большевики, произошла и реабилитация ненавистного Троцкому казачества… В революцию казачество планомерно уничтожают, а ведь казаки всю Российскую империю создали. Кто ходил на Дальний Восток? Кто Сибирь присоединял? Казаки и ушкуйники дошли до Аляски, до Калифорнии… Колокольный звон разрешили в церквях… Да много чего ещё из прежней России! Знаменитое «советское образование» – это же перелицованное образование Российской империи, прежде всего, методики. А от школ, которые были экспериментальными в период революции, Сталин отказался.
Таким образом, он сделал всё, чтобы наполнить старые меха новым вином, наполнить традиции заново смыслом и вернуть огромное количество различных микропрактик, от которых Ленин, Троцкий, революционеры отказывались. Сталин принципиально – не революционер. Если революция – это разрыв с предшествующей традицией, то Сталин – это принципиальный традиционалист, он чтит, длит и уважает прошлое, что выразилось даже в его отношении к Ленину, как к прошлому. Ленин был? Значит, и Ленина надо чтить, как прошлое. Сталин видит всю ткань истории. Он прозревает историю далеко вглубь и, соответственно, также смотрит в будущее. “Carpe diem”[13], - это то, что было у Ленина, да и вообще у всех революционеров.
Мы говорили, что по принципиальным политическим вопросам у Ленина и Сталина были постоянные расхождения, особенно по закладке основ Советского Союза. Чем он должен быть: унитарным государством с правом нации на культурную самоуправленческую автономию или федерацией, которую в итоге создал Ленин и которая в значительной степени сдетонировала в 1991 году и развалила Советский Союз? Даже здесь, как говорится, послушались бы лучше Сталина, возможно, сохранили бы страну.
Почему такая форма строительства страны была избрана Лениным? Потому что он считал, что мировая революция
