Крученых против Есенина - Алексей Елисеевич Крученых
– растелефикация! –
продувной вагонец,
костодав.
Тут бы на дутиках.
– Я вас катаю
на резвой!
Эх-ма,
Тетке в глаз!
Жонка, Дуняша, гляди! –
А из окна
чухломские метелки-ветлы
пятиверстной зевотой растянуты
виснут в глаза.
– Эх, замурошка-дорожка!
Втянула в тоску,
теткин кисель…
Ну-у-у, трохнулись,
про-о-о-дави тебя! –
…Плесенью станция
глаза вылупила,
известью поползла…
Красный петух семафора
хлопает по затылку,
расшвыривая по местам
узловых дежурных…
Дунько трудненко:
– Чтой-то в сон меня тянет
болотом
илью липучей подбирается…
Марево
черные
муравьи
копошатся… –
Дунька в подушку,
в туман
канула…
II.
Рубиха дремлет
на низкой полке.
Прослоенный ватный зипун,
над головою шаль…
жестко…
полно сапог…
Прохор, затылком об полку,
спит,
сквозь сон
погладит Дунькину ногу…
полушелковые чулки,
сапожки с ушками
вздрагивают.
Глаз фонаря занавешен желтком
Дунька стонет
на сером мешке:
– Ох, не души меня, Гриша!
Нет ни души кругом,
(отдушника рта молода)!
Гришка-скокарь, – третий!
Нет, Петя,
Петя третий,
Сеня четвертый
ох, перепутала!
Ох, сколько их!
Только я не душила
Утюгом легонько гладила,
Да я же любила
Я же жалела.
Скажи, Петенька,
ведь, правда жалела?..
…Ох, Прохор, Прохор,
пойдешь и ты прахом!
Родненький, прости!
Эх, да ведь не удушила,
легонько уморила,
а все лезут, вяжутся,
между снегами кажутся.
О-ох! –
Прохор спросонок
из под узла вывалился
бормотом:
– Дунька, ы!
Кого загубила?
Кого придушила?
Жена?..
Сам испугался.
Дуньку затряс:
– Что ты, что ты,
моя белюха?
Дунька, что ты клеплешь?
Проснись!
– Что трясешь меня?
Покою не даешь?
Бес!.. –
Открыла глаза:
– Прохор, чего пристал,
А?
Свят, свят, свят!..
Глаза испуганно круглятся.
– Разбудить бы жонку надобно
Что ты несла?
Что за Петя?
Каков Гриша?
Кого убивала-морила, а?
Мерзнет баба со страху ночного,
а сме-е-ется
змеется
губами
ледяными
синими
– Ш-ш-ш-с!
Ишь, сумашедший
Я убивала,
Я?
Это, я-то, я,
твоя Дунюшка
убивица?
Иль из-под вагона
что увидел?
Ох, дружочек,
душно в дороге,
полки низки,
стекла да чашки
бренчат,
ну ее к ляду,
только расстроилась вся!
Вот вернемся домой
хорошо в садочке:
близкое солнышко
поблескивают,
сыплет охрец.
Там
подвал
большой
хороший,
снеди всякой
полным-полнехонько!
Улыбкой по Прохору лазала,
шарила,
засыпляла…
Прохор прокис:
– Я ж тебе говорил:
перенудься,
не езди
к старухе
в логово –
хуже будет! –
III.
Холод… свежинь…
Глаз приоткрыл
рабочий барак,
сверчки сторожей
жуют небесынь,
клокоча,
звунчат –
жох,
цок!
Палисадник-платок
утыкан росистыми бархатцами,
Дунька сидит на заваленке
черной
как гриб деревной
Свист…
Дунька скок вертячком.
– Заходите, Григорий Палыч!
– А где твой?
– На базар пошел
позаране
масло закупать топленое
да сливочное…
Гришка глухо:
– Дуняшка,
Когда же можно?
– Тише ты… Да сегодня
в одиннадцать ночи.
Посвистишь тогда.
Муж до завтра уедет…
Ну чего ж ты уставился?
Бельма бестыжие
шилами из лица
по-вы-лезли… –
– Уу!
Всю тебя просверкаю!
Прокушу на всю жизнь!
Никому не отдам
ни одной завитушки!
Режь мою душу
сердце шилом коли!
– Ну уж и выпьешь, бешеный!
Рано хозяином стал!
Погоди
до одиннадцати…
Прощевайте, Григорий Палыч!..
И шопотом вслед:
– Кандидатик мой
тепленький,
язви тебя!.. –
А припрятавшись в тень
прикрывшись платком
замурлыкала:
Излюбилось сердце, кровью изошло,
Раздражает меня темная ночь,
Задрожали мои руки убивать,
Ляжет муж на подушку в черный гроб.
Разгуляется Рубихин топор,
Не блазни меня каратиками вор!
Харкнешь рыжиками прахом, хрыч,
Не ходи в подвал, собак не клич!..
Ох, и наскучило мне любить,
Ох, и губить надоело мне,
А живым мне не в мочь его отпустить,
Сам топор в мои рученки падает…
За что судьба меня сгубила
К восьмому гробу привела,
Позор Рубихе подарила,
Топор железный подала!..
Ох, помру я, бедная, в этот год;
похоронят Дунюшку под сугроб,
под сугроб меня зароют
в белый снег
У-ух, да эх,
покружиться не грех!..
Заплясала, пошла
помешанная:
Ши-та-та
Ши-та-та…
– А! Вот и муженек
дорогой!
Что принес в подарок
своей Дунечке?
Да не торопись
разворачивать,
чайку попей,
винца подлей.
Мое винцо
пьяное,
оно пьяное, кровяное…
Укорябнет за душу
нежное и сонное…
– Эх, задирушка,
хохочешь, дразнишь!
Может мужей других
ты поила таким вином?
– Что миленький,
что ты славненький!
– Уж не это ли вино
ты в подвале держишь
собак дразнишь?
Что то неспокойно
у нас –
землю роют псы
морды жалобно вверх –
завывают…
Всю ночь спать не дают…
– Что ты крупу мелешь?
Пей вино, не скули.
Устал должно…
– Ах, Дунька, Дунька лукавица!
А не для Петеньки ли
бочка в подвале стоит
для того, что ку-у-да то уехал?
ха-ха!
Дунька остужилася.
– Ох, не дразни меня
без толку!
Видишь – толку сухари
посыпать пироги,
видишь – пестик тяжел…
ну, чего щиплешься, как гусь.
Украшенье – бусинку
на шею прилепил!
– Знаю, знаю
вожжа по тебе плачет!
– А-а!
Николи того не
