Литературка Газета - Литературная Газета 6256 ( № 52 2010)
«Такой памятник должен призывать всех к покаянию, – говорится в письме. – К покаянию за все преступления, которые были совершены во время репрессий и гражданских конфликтов. Мы убеждены, что без Терпимости, Примирения и Покаяния – которые основаны на вере или хотя бы на стремлении обрести веру – не может быть и народного единства».
О примирении наш разговор с непосредственным участником этой акции – князем Никитой ЛОБАНОВЫМ-РОСТОВСКИМ.
Он на себе испытал ужасы репрессий, отбыв одиннадцатилетним мальчиком год в заключении в тюрьме для «политических». Потом были арест и расстрел отца, смертельная болезнь матери как следствие перенесённых кошмаров, эмиграция во Францию. Какой сложный путь должны были преодолеть душа и мысль, чтобы прийти к идее Примирения!..
– Никита Дмитриевич, вы – один из инициаторов создания памятника Примирения. Значит, интересы страны, народа возобладали над чувствами личной обиды?
– Я не отрицаю прошлое, но я желаю добра стране. Надо стремиться к пониманию происходящих процессов, избегать конфликтов с обеих сторон.
– Для чего нам нужно примирение?
– Примирение нам необходимо для выживания страны. Приведу пример. В ЮАР социальный и политический переворот произошёл без кровопролития. Два вождя – чёрный (Нельсон Мандела) и белый (Фредерик де Клерк) – решили прекратить противостояние граждан одной страны. Я – геолог и работал в ЮАР. Чёрных тогда убивали, избивали, а белого мужчину, который решил бы заговорить на улице с чернокожей девушкой, могли посадить в тюрьму. Чёрные, взяв власть, могли сделать то же самое и с белыми. Но этого не случилось, и сейчас ЮАР – страна, которая нормально развивается. Подобное случилось и при объединении Германии. В России же, если верить газетам, 70 процентов граждан не знают, что такое День народного единства!
– Как вы думаете, нужен ясно выраженный акт покаяния со стороны России перед зарубежными соотечественниками, пострадавшими от репрессий?
– Часть российского руководства это уже сделала, но не первые лица. Если это произойдёт и будет общий большой молебен с участием политических и духовных руководителей страны, то такое событие положит основу процесса покаяния и примирения.
– Как продвигается работа по осуществлению проекта создания памятника Примирения?
– Мы только начали. Было бы хорошо, если бы оргкомитет по созданию памятника возглавил мэр Лужков – ведь памятник будет находиться в Москве. Работа оргкомитета – организация конкурса для архитекторов и скульпторов. Было несколько точек зрения на то, как будет выглядеть памятник. В данный момент рассматривается идея колокола в 300 тонн, который был бы подвешен на стальных опорах. Опоры символизируют две стороны участников конфликта – начиная с Рюрика. Надо представить всю историю страны на чеканке колокола. Этот колокол, возможно, не будет иметь языка. Как в японских храмах, к колоколу будет подвешена палица. Палицей в колокол легко бить, а язык надо раскачать.
Но только общественное мнение должно решить в конечном итоге этот вопрос. В том числе и выбрать автора проекта памятника. Естественно, вместе с гражданами России в обсуждении, а также сборе средств на его воздвижение должны принять участие и члены русских общин за рубежом.
– Объективный взгляд на историю России и тема объединения страны легли и в основу вашего проекта «Национальная портретная галерея»?
– Музеи, подобные «Национальной портретной галерее», давно существуют в значимых столицах мира. Россия же, с её сложной судьбой и с былыми попытками переписать свою историю, особенно нуждается в создании института объективной оценки прошлого. Слово «национальная» – ключевое в понимании основной общественной функции этого института. Галерея сможет показать современному зрителю во всей полноте непрерывность исторического процесса в России до сегодняшнего дня. Портрет – это лицо нации. Это – народные герои, монархи и президенты, святые и юродивые, политики, воины, писатели, музыканты, учёные. Основатель Лондонской портретной галереи Томас Карлайль говорил: «Любой портрет природой своей как бы превосходит полдюжины «биографий»…»
И ещё одна из основных задач создания галереи – формирование положительного образа великой России, который объединяет в себе героическое прошлое, многовековой опыт содружества всех народов Российского государства. Это особенно злободневно в свете последних межконфессиональных обострений.
Я написал письмо президенту Дмитрию Медведеву с просьбой решить вопрос о создании «Национальной портретной галереи» в Москве вслед за нашим с ним разговором в День народного единства 4 ноября.
– Почему портрет Александра III вы подарили российскому посольству в Париже, а не оставили его для будущей «Национальной портретной галереи»?
– Это занятная история. Правительство Франции наладило дипломатические отношения с Советским Союзом только в 1924 году. До этого момента посольство в Париже продолжало работать под мандатом Временного правительства. Назначенный Лениным первый полпред Красин письменно попросил уходящего российского посла Маклакова вынести из посольства все портреты и царские реликвии. Это были работы «передвижников», других мастеров. Такое искусство считалось в то время «упадничеством», ибо царил авангард – беспредметная живопись. Маклаков всё сохранил, передав картины и трон в Русский дом для престарелых около предместья Парижа Сен-Женевьев-де-Буа.
Я об этом не знал, пока бывший российский посол Авдеев не пригласил меня с супругой в посольство на обед. На мой вопрос, почему в резиденции посла на рю де Гренель нет ни одного портрета, он рассказал историю с Красиным и Маклаковым. Авдеев указал на императорские инициалы по углам потолка. В своё время канцлер и министр иностранных дел светлейший князь Горчаков получил указание от императора Александра II приобрести этот особняк в качестве российского посольства, впоследствии ставшего резиденцией российского посла.
Так совпало, что в эти же дни мой дядя Н.В. Вырубов – брат моей матери – пригласил меня и моего двоюродного брата Ю.А. Трубникова в «Клуб инженеров». У дяди был известный прижизненный портрет Петра Великого кисти Жан-Марка Натье, написанный во время официального визита Петра во Францию. Предчувствуя свою кончину, дядя хотел оформить передачу этого портрета в дар российскому посольству, но хотел посоветоваться с нами как его наследниками. Мы поддержали его решение. Направившись к выходу, мы повстречались с послом Авдеевым… Это было вещее совпадение!.. К сожалению, мой дядя скончался три месяца назад на девяносто седьмом году жизни. Удивительный был человек… Замечательный некролог по поводу его кончины написал Иван Никитич Толстой – внук Алексея Толстого.
Помимо этого, мне повезло купить на аукционе в Стокгольме портрет Александра III, который тоже бывал в посольстве в Париже. Теперь в резиденции российского посла вместе с большим портретом Петра Великого висят портрет Александра II, подаренный мной ранее, и портрет Александра III.
– Вопрос о сохранении культурного наследия русской эмиграции стоит в последнее время особенно остро – многие предметы искусства, быта, архивные материалы могут просто разойтись по частным зарубежным коллекциям и не вернуться в Россию…
– Президиум Международного совета российских соотечественников встретился с мэром Ю. Лужковым в приёмном зале мэрии 25 марта 2004 года. На этой встрече я обратился к Юрию Михайловичу с предложением о создании Музея русской эмиграции. Спустя 4 года правительство Москвы проголосовало за выделение средств на постройку четырёхэтажного здания в саду Дома Русского Зарубежья под музей, в котором выставлялись бы картины и реликвии, связанные с русским зарубежьем. Этот музей будет существовать на средства из бюджета правительства Москвы, в результате чего его управление и поддержание будут обеспечены на веки вечные. Международный совет российских соотечественников заключил соглашение с Домом русского Зарубежья имени Александра Солженицына о сотрудничестве. Предполагаются совместный скоординированный поиск, изучение и сохранение архивных материалов, музейных предметов, связанных с русской эмиграцией. МСРС сможет оказать музею помощь в выявлении и возвращении в Россию её культурно-исторического наследия. Дело это поистине государственной важности, и само государство должно в первую очередь это понимать и оказывать всяческое содействие, например, в таможенном оформлении.
