Итоги Итоги - Итоги № 3 (2013)
Стол от еды ломится, тогда с этим делом все просто было. Я позвонил в Армению, мне прислали коньяк. Из Грузии привезли сыр и вино, с Дальнего Востока — икру и рыбу. Подошли к острову Ольхон, и тут погода испортилась. Налетел знаменитый баргузин, набежали тучи, пошел дождь. Думаем: ладно, сейчас причалим, отогреемся. А там вместо теплой избушки оказалась приготовлена обычная восьмиместная армейская палатка, выстеленная лапником. В другой палатке стоит огромный стол из неотесанных досок, ящик водки, к дереву привязан блеющий баран — его должны были зарезать нам на ужин. У костра сидит бурят, черными от золы руками жарит хариусов. Приезжие дамы как увидели это, чуть в обморок не грохнулись. Дочь Авеланжа в слезы ударилась. Я в панике: траулеры уже ушли, ехать не на чем, а дождь все усиливается. Кое-как в палатку забились, сидим. Конечно, гости ни к водке не притронулись, ни к еде.
Чувствую, надо что-то делать. Связаться с местными властями мы не можем, раньше мобильных телефонов ведь не было. Пошли пешком на соседний аэродром, там все закрыто. Разбудили какую-то бабку, у которой был телефон, стали названивать в обком партии. Короче, через полтора часа нам с другого берега прислали уазик. Машина одна, а нас семеро — Авеланж, его жена Анна-Мария, Лусия с Тейшейрой, я, председатель областного спорткомитета и переводчица. С трудом разместились, едем — дорогу от дождя размыло, нас то в одну сторону бросает, то в другую. К утру добрались до устья Ангары, место Слюдянкой называется. Машин опять никаких нет. Председатель спорткомитета звонит начальнику милиции, тот присылает такой же уазик. Наконец на подъезде к Иркутску встречаем две черные представительские машины, которые шли за нами. Пересадили в них гостей — и на дачу к первому секретарю обкома Ситникову. Там сразу в баню пошли, отмылись, отогрелись. На ужин гости пришли уже веселые, Тейшейра чуть от смеха не помирает, вспоминая бурята с хариусами. Прошло почти тридцать лет, а Авеланж до сих пор ту поездку хвалит.
— Его сейчас обвиняют в получении гигантских взяток.
— Я знаю людей из швейцарской маркетинговой компании ISL, которые обанкротились и теперь пытаются свалить свои грехи на других. Мы разговаривали по этому поводу с нынешним президентом ФИФА Йозефом Блаттером, тот сказал буквально следующее: когда его предшественник подписывал контракт с ISL, законами Швейцарии предусматривались персональные бонусы за оформление выгодных сделок. Получается, Авеланж получал свою премию совершенно легально. Потом закон отменили. Ну и что, раньше было так — теперь по-другому. Но когда эта информация попала в МОК, его президент Жак Рогге, вместо того чтобы закрыть дело, еще больше добавил жару. Конечно, Авеланж, видя такое отношение, обиделся и написал заявление о выходе из состава МОК.
— Не секрет, что в организациях, подобных ФИФА, карьера строится в том числе и через застолья. Чтобы обзавестись нужными связями, нужно принимать участие в банкетах. Непьющий человек имеет шанс там зацепиться?
— ФИФА, кстати, практически непьющая организация. Едва ли не половину членов исполкома составляют мусульмане, которые почти не употребляют. В былые времена лишь мы с Блаттером могли на виски приналечь. Остальные в лучшем случае вино потягивали. В УЕФА, когда я туда пришел, была совсем другая ситуация. Европейский союз футбольных ассоциаций возглавлял швед Леннарт Юханссон — большой любитель выпить. Вокруг него сформировалась компания, всегда готовая поддержать шефа в этом начинании. И мне как новичку пришлось пройти довольно жесткие испытания.
Помню, в один из первых дней после ужина Юханссон предлагает: пойдем ко мне, посидим еще немножко. Прихожу, вся компания уже в сборе. Леннарт ставит на стол бутылочку виски, разливает. Часам к двум ночи шведа начинает клонить ко сну, тогда все поднимаются и тихо выходят. А на следующий день — заседание в 9 утра. Следующий исполком, опять та же история. Причем все идет по нарастающей: перед ужином — аперитив, за едой — вино или ликер, потом, в номере, — виски. Я хоть и моложе Юханссона, но уже тяжело. Надо ведь сохранить мозги светлыми, исполком все-таки. Придумал такой прием: во время ужина перед десертом встаю, выхожу — вроде как мне отлучиться надо — и уже не возвращаюсь. В первый раз коллеги попеняли: «Как же так? Нехорошо коллектив игнорировать». Повторил трюк во второй, третий раз, и от меня отстали.
Но хорошие отношения остались, я ведь членов исполкома УЕФА много раз в Москву приглашал. Мы их здесь принимали по русскому обычаю — с выпивкой и баней. Никогда не пытались какой-то дорогостоящий подарок преподнести или заманить другим способом. А вот проявить гостеприимство, угостить как следует, попарить — пожалуйста. Параллельно обсуждались многие важные вопросы: во многом благодаря такой непринужденной обстановке, например, нам удалось получить финалы Кубка УЕФА и Лиги чемпионов.
Был момент, когда взаимоотношения Блаттера и Юханссона резко ухудшились. Существовали силы, желавшие вбить между ними клин. В это время в Москве как раз какое-то мероприятие под эгидой ФИФА проходило, я обоих пригласил. Поехали к моим друзьям на дачу: погуляли на природе, смотрю — они все еще дуются друг на друга. Хоть и выпили немного, а взаимная неприязнь не проходит. Тогда я предпринял решительный шаг. Поставил на стол бутылку виски, тарелки с закуской и говорю — пока не договоритесь, из комнаты вас не выпущу. И закрыл дверь на ключ. Я не шучу, так все и было — любой из участников той встречи вам это подтвердит. Минут через сорок стучат в дверь. Открываю: оба стоят веселые, довольные — помирились.
— Выходит, совместные застолья с Тарасовым на заре карьеры стали для вас хорошей закалкой?
— Русских перепить вообще сложно. (Смеется.) Никогда не забуду историю, приключившуюся со мной во время летних Игр-1988 в Южной Корее. Советская олимпийская сборная играла тогда в Пусане — закрытом для иностранцев городе, месте дислокации огромной военно-морской базы. Русских там за всю историю не было, и местный мэр решил устроить в нашу честь прием. Здоровый такой дядька килограммов на 120, небольшого росточка, мощная шея — богатырь просто. Сидим за столом, музыка играет, девочки-кореянки в национальных костюмах хороводы на сцене водят. Вдруг мэр говорит: «По нашему обычаю, если гость вызывает доверие, ему предлагают принять участие в небольшом соревновании». Берет фужер, наполняет его пивом, а на дно ставит маленькую рюмку виски. Оба напитка нужно выпить залпом, у кого рука дрогнула — выбывает. Проделали этот опыт раз, два, три... До тринадцатого круга дотянули только мы с переводчиком Левой Зароховичем и мэр Пусана. Когда Лева предложил: «Может быть, теперь выпьем нормально, по-русски?» — у хозяина застолья опустились руки. «Нет, вас не перепьешь!» — только и смог заметить он.
— Наверняка вам пригодилась и закалка иного рода. Часто, например, приходилось противостоять лоббированию сверху кандидатуры того или иного тренера?
— Такое случалось, конечно. Скажем, одно время в Белом доме мне усиленно навязывали кандидатуру Анатолия Бышовца. Заместитель председателя правительства России Олег Сысуев и министр экономики Яков Уринсон уверяли, что никого лучше и быть не может. При этом у меня по поводу Анатолия Федоровича было свое мнение. Это же я пригласил его из обычной ДЮСШ в юношескую сборную страны, а потом назначил наставником олимпийской сборной для выступления на Играх в Сеуле. В обоих случаях Бышовец сработал превосходно. Он вообще был незаурядным тренером, равно как и игроком. Однако потом Бышовца начало заносить: вместо того чтобы заниматься непосредственно своими делами, он начал все больше ходить по инстанциям и решать вопросы, которые не касались его как тренера. Скоро он поставил себя выше руководителя федерации, у нас появились противоречия. Поэтому я очень четко сказал ходатаям: таким путем Бышовец не придет в национальную сборную никогда. Вот если на конкурсной основе — тогда другое дело. После отсева претендентов на финишной прямой остались двое: Бышовец и Михаил Гершкович. Но на исполкоме РФС Михаил Данилович снял свою кандидатуру, кто-то ему это настоятельно посоветовал. Бышовец остался без конкурента, но проработал в сборной недолго. Так часто бывает: если добиваешься своей цели не совсем законным способом, у тебя могут возникнуть проблемы.
— В последние месяцы работы вам пришлось противостоять уже не только моральному, но и физическому давлению. Обыск в офисе РФС должен был заставить вас поскорее освободить кресло президента?
— Мой уход на тот момент был уже делом решенным. У меня состоялся разговор на Старой площади, по ходу которого мне сказали открытым текстом: готовьте отчетно-перевыборную конференцию, у вас будет сменщик. Впрочем, я и сам не хотел оставаться. Унизительное поражение от португальцев в отборочном цикле чемпионата мира 1:7 и шквал негативной прессы только утвердили меня в этой мысли. Решил для себя — даже если сборная выйдет в финальную часть мирового первенства, на посту президента больше не останусь. Но беседа в администрации президента ускорила ход событий. На той встрече мы договорились: поскольку в уставе ФИФА четко прописано, что конференция может состояться не раньше, чем через три месяца со дня объявления, регламент должен быть соблюден. Виталий Мутко, который должен был меня сменить, присутствовал при разговоре и согласился с таким подходом. На том и разошлись.
