Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6449 ( № 6 2014)
Каждый из нас любил Москву в себе. И когда в начале 90-х случилось что-то удивительное, многие из нас поехали именно в этот город. Конечно, кто-то может и сказать: мол, всё куда прозаичнее – народ двинул туда, где лучше. Однако не всё так уж и просто. Представьте себе, вы просыпаетесь у себя дома, а страна кругом – другая. Вы выходите на знакомую улицу и с ужасом понимаете, что здесь вы – иммигрант. То, с чем ассоциировалась Родина, за что вы её любили, здесь в лучшем случае забыто, а в худшем – растоптано. Это и прежние памятники, и слова, и песни, и мысли… Всё, что было дорого. Согласитесь, многие бывшие советские граждане пережили это ощущение в уже далёком 1991 году, оказавшись эмигрантами в собственной стране.
И если дома вы эмигрант, то надо быстрее вернуться из этого чужого мира на Родину. А где она теперь? Очевидно, там, где её столица, в Москве. Поверьте, в душе у тех, кто устремился в Москву в полном отчаянии, как я или сугубо по расчёту, была в те дни твёрдая вера: главное – добраться, а там всё наладится. У всех, кто на момент распада СССР находился не там, надолго ещё сохранилась эта иллюзия.
В Москву из Москвы, но ТОЙ Москвы уже не было. Да, не так холодно и голодно, как в Ереване, не стреляли на улицах, как в Душанбе, и работа могла подвернуться. Но это была уже ДРУГАЯ Москва, где сами коренные москвичи, оказавшись иммигрантами у себя дома, как и мы, искали потерянную Родину – кто за океаном, кто на Святой земле, а кто и просто в воспоминаниях,
И нас они встретили вовсе не как дорогих гостей. Фраза «Понаехали тут!» впервые прозвучала не вчера. Да и в советское время я видел интеллигентных московских бабушек с Поварской, с презрением сохранявших дистанцию в очереди за продуктами с соседями – лимитой из ближайшего Подмосковья.
Однако вот ведь парадокс: бабушки-то этих бабушек сами «понаехали» сюда, хоть и в позапрошлом веке. Ведь, как и всякая столица, Москва – это город москвичей и, конечно же, приезжих. Сам Юрий Долгорукий – основатель города – не был коренным москвичом. Веками приезжие оседали здесь, с опаской взирая на соседей: как встретят? Зато их внуки при виде очередных новосёлов уже презрительно цедят сквозь зубы:
– Понаехали тут…
На самом деле это беда далеко не только Москвы, но и всякого большого города. И национальность здесь большой роли не играет. Видели бы вы, с каким плохо скрываемым раздражением встречали нас, только что приехавших, те же московские армяне! И где-то я их понимаю: кому же охота принимать гостей на неопределённый срок, даже если они очень дорогие! А сами вы живёте в достатке? В конце концов порой просто хочется побыть одному. Иные люди из-за страха потерять эту возможность даже не женятся…
А ещё вполне реальный страх, что приезжие отнимут твоё «место под солнцем» – дом, работу, карьеру, женщину. А что? Не в пример москвичу, привыкшему к множеству благ и гарантий, положенных ему от рождения в столице нашей Родины, (помните, вся страна работает, а Москва гуляет), мигрант отличается хваткой. Он-то за жизнь борется. Расслабится на минуту и пропадёт навсегда. И неудивительно, что он чаще добивается успеха. Москва всегда была городом жестоким. Слабаку здесь не место: упадёшь – не встанешь. Но шанс подняться даётся каждому. И если ты его не использовал – беги лучше назад, а то погибнешь. Ведь Москва, как известно, слезам не верит.
Но вот в жизни «нового москвича» наступает момент, когда он вдруг осознаёт себя полноценным москвичом уже без всяких кавычек и невзирая на мнение окружающих. Лично я ощутил это к концу одной из редких командировок в Ереван. Усталость и одна лишь мысль в голове: скорее бы ДОМОЙ – В МОСКВУ. И это подумал я на своей Родине. Да-да, совсем как у Чехова в «Трёх сёстрах».
И всё же Москва изменилась, за последние двадцать лет куда-то канули, просто пропали широкие просторы и тронутые точечной застройкой уютные дворики «детей Арбата». Кажется, что если раньше нас окружали люди и деревья, то теперь лишь дома с новым названием «недвижимость» и машины. Из города она в будничные дни превращается в мегаполис и порой уже не выдерживает своих размеров. Что уж и говорить о людях, просто теряющихся на её фоне! А может, стар я становлюсь, ворчать начинаю: времена, мол, не те, а вот когда-то… У нынешней молодёжи, должно быть, свои ощущения.
Итак, о чём же моя книга? Да как раз о «немосквичах», о мигрантах в первом поколении, о том, кто они, как живут и умирают. Хочется верить, что не только сами герои этих рассказов, но и многие люди вроде меня или вас узнают здесь себя. А может быть – как знать? – у кого-то из тех, кто привык считать себя коренным москвичом, пропадёт желание лишний раз повторять сакраментальное: «Да понаехали тут!»
Впрочем, я вовсе не стремлюсь кого-то учить жить – боже упаси! Просто желаю развлечь вас историями из своей жизни, как принято за дружеским застольем.
Теги: современная проза , Ашот Джазоян
Наноподошвы и красные человечки
Фото: Максим СМАГИН
"Порекомендуете что-нибудь из местного вина на ужин?" - «Конечно, а что у вас сегодня на ужин?» – «Сыр». – «Какой – коровий, козий или овечий? Сильный или мягкий?..» Получив ответ, продавец напряжённо думает и находит бутылку лангедокского красного 2007 года...
У экс-губернатора Пермского края Чиркунова при этом воспоминании повлажнели глаза. Вот где надо жить! И только здесь!.. Конечно, есть дача в Горской, что на стрелке рек Сылвы и Чусовой, но... Конечно, статус гостя отличается от статуса хозяина. В таком состоянии есть минусы, но есть и плюсы. И при правильном ракурсе минусы становятся плюсами. Тем более что именно к Лангедоку сразу прирос душой. Большое имение, правда, почти всё запущено. Захотелось поработать головой и руками и привести всё в порядок... В Перми если и хотелось, то как-то не так.
А ещё захотелось привезти на французскую территорию настоящее русское искусство. Разумеется, не тех красных человечков и вязанки дров, что он в бытность губернатором с Маратом Гельманом за государственный счёт плодил в Перми, грозясь превратить её в культурный мировой центр. Нет, тут деньги свои, так что и искусство нужно настоящее... Ну и главное, конечно, что здесь нет русских, это «голландско-английская зона».
Так предавался мечтам экс-губернатор, засыпая в своём новом жилище, а утром был разбужен громкой перебранкой, доносившейся с улицы. Услышал и замер. Как громом поражённый.
– А почему вы ставите свой вонючий «роллс-ройс» под окном нашего коттеджа?! –кричала одна француженка другой на чистом русском языке.
– Потому что твой болван так вырыл канаву, что мы не можем подъехать к своему поместью! – с ненавистью отвечала другая француженка, тоже по-русски и тоже без малейшего акцента.
Экс-губернатор выглянул в окно и ахнул. В одной из них сразу признал жену бывшего спикера областной думы Ефросинью Потаповну, а в другой – Анжелику Архиповну – жену бывшего депутата, прославившегося тем, что при каждом удобном случае он говорил о любви к родине. И эти сюда же! Вот тебе, батенька, и Лангедок!
После завтрака он отправился в риелторскую контору и попросил подобрать ему место, где он мог бы жить без русских под боком.
Через несколько дней риелтор приехал к нему и вернул аванс, тяжело вздохнув:
– Вы, месье, требуете невыполнимого. Слишком многие российские политики имеют за границей бизнес и счета в банках, покупают недвижимость, получают гражданство... А поскольку политиков в России больше, чем престижных мест для житья, спасения от них нет. Судьба! А тут ещё с Украины должны подлететь во главе с бывшим премьером... Берите что есть – разберут!
Да уж, пришла беда – отворяй ворота. Разве что к сыну в Лондон или к семье в Швейцарию?.. Так ведь и там от государевых людей прохода нет!.. Ну не на стрелку же Сылвы и Чусовой возвращаться?.. Когда душой прикипел к Лангедоку.
Ему вспомнились вдруг слова эмигрантов первой волны, которые, переиначив знаменитое изречение Жоржа Дантона, говорили, что уносят на своих подошвах частицу родины. Сколько они могли унести?! Чего? Вот сейчас, в век нанотехнологий, подошвы пошли! На них унести можно столько, что и от России ничего не останется.
Теги: фельетон
Афоризмы, мысли, извлечения для раздумий и для развлечения
Как признаётся автор, подзаголовок книги "Бахрома жизни" (М.: АСТ, 2013, 5000 экз.), который вы только что прочитали, он, «тряхнув стихотворной стариной», сочинил сам. В предисловии «В ожидании мудрости» он размышляет: «У англичан есть выражение «остроумие на лестнице». У нас, русских, а также вербально примкнувших к нам братских и не только братских народов есть схожая идиома: «задним умом крепок». Значение обоих иносказаний понятно: каждому знакомо обидное чувство, когда, выйдя из спора, ты вдруг понимаешь, что не нашёл самый обидный аргумент, не использовал самую острую словесную стрелу, а главное - недопослал супостата! Если этот цитатник поможет кому-то хоть немного окрепнуть передним умом, автор сочтёт свою задачу выполненной и будет литературно счастлив».
