Михаил Ошлаков - Заказное убийство Сталина. Как «залечили» Вождя

Это могло быть, – говорил Молотов в беседе с Феликсом Чуевым,  – Берия и Маленков были тесно связаны. Хрущев примкнул к ним и имел свои цели. Он всех перехитрил.

Несмотря на это заявление, версия умышленного отравления Сталина не верна. Она изображает дело так, будто тирана-диктатора сменили уголовники-убийцы. Подобная постановка вопроса вольно или невольно проводит мысль о том, что народ России не способен генерировать нормальную, цивилизованную власть. В то же время на самом деле в течение ХХ века из всех руководителей СССР и России только Горбачев был отстранен от должности в спорной с точки зрения права ситуации. Николай II – отрекся сам, В.И. Ленин – умер естественной смертью, Н.С. Хрущев – был снят с должности легитимным решением Пленума ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР, Л.И. Брежнев – умер от старости, Ю.В. Андропов – умер от старости, К.У. Черненко – умер от старости, Б.Н. Ельцин – ушел в отставку добровольно.

К тому же теория отравления Сталина не имеет под собой ровным счетом никаких реальных, твердых фактов и является целиком высосанной из пальца. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к простой логике.

Спрашивается: если ночные гости вождя настолько контролировали ситуацию, что могли заставить охрану сутки не подходить к распростертому на полу Сталину и не вызывать к нему врачей, зачем вообще им потребовалось городить огород с отравлением? Что мешало просто задушить Сталина подушкой, ударить его пресс-папье или застрелить? Почему Сталин не был тихо и незаметно умерщвлен где-нибудь на отдыхе, коль скоро люди, задумавшие такое, полностью держали в своих руках МГБ и Лечсанупр? Почему устранение вождя вообще было проведено столь нелепым и скандальным образом?

Не надо упускать из виду и то, что умирал Сталин почти пять дней. При этом он долгое время находился в сознании, несколько раз пытался разговаривать с Маленковым и Берией. Как же отравитель или отравители могли допустить это, зная, что Сталин, собрав силы, при двух десятках свидетелей, включая конкурентов по борьбе за власть, в любой момент способен прохрипеть: «Хрущев – шпион!» или «Берия, за что убил, сука!». Нет! Это не «Санта-Барбара»! Серьезные дела на таком уровне люди так не делают. Если бы Сталина отравили, то можно не сомневаться – у него не было бы шанса сделать ни одного лишнего вздоха.

Поскольку ничего общего с отравлением обстоятельства гибели Сталина не имеют, основные домыслы строятся вокруг данных медицинского наблюдения Сталина во время болезни, а также вскрытия его тела после смерти.

Время от времени звучат заявления, что обнаружены архивные документы, якобы доказывающие версию отравления Сталина. Здесь необходимо понимать: для того чтобы в архиве имелись документы, проливающие свет на «убийство» Сталина, – соответствующее уголовное дело должно было быть, по крайней мере, в свое время расследовано. Как же могли хитрый, изворотливый Берия и наглый, беспринципный Хрущев, имея все возможности раз и навсегда скрыть следы своего преступления, сдавать вместо этого доказательства их совершения в архив?!

Необходимо сказать, что наибольший резонанс вызвала версия отравления в изложении журналиста и писателя Николая Добрюхи. Будто бы даже Николай Крючков, бывший председатель КГБ СССР, о выводах, сделанных Николаем Добрюхой, сказал:

Сильный материал. Документы о последней болезни и смерти Сталина настолько значительны, что теперь от них никто не сможет отвернуться. Впервые мы имеем дело не с набором воспоминаний, слухов и предположений о смерти Сталина, а с исследованием подлинных документов.

При всем уважении к большим чинам Николая Крючкова, мнение бывшего шефа КГБ, при котором натовские шпионы ходили по Лубянке, как Штирлиц в том анекдоте – замотавшись в свой флаг, надо воспринимать осторожно. Получается, что в то время, когда перестроечные деятели поливали грязью историю СССР, председатель КГБ даже ни разу не поинтересовался содержанием документов, раскрывающих правду о сталинском времени, и только спустя много лет, прочтя выкладки простого журналиста, прозрел. Нет, как сказал Глеб Жеглов: «Это не свидетель!»

Выводы Н. Добрюхи построены на материалах наблюдения Сталина врачами со 2 по 5 марта, результатах взятых у него анализов, применявшемся лечении, а также данных вскрытия тела после смерти.

Обратимся к журналу врачебного наблюдения болезни Сталина:

2 марта 1953 года

При осмотре в 7 часов утра – больной лежит на диване на спине, голова повернута влево, глаза закрыты, умеренная гиперемия лица, было непроизвольное мочеиспускание (одежда промочена мочой). Дыхание не расстроено. Пульс 78 в минуту с редкими выпадениями. Тоны сердца глуховаты. Кровяное давление 190/110. Живот мягкий, печень выходит из-под реберного края по среднеключичной линии на 3–4 см. В области правого локтевого сустава – следы ушиба (экскориация и небольшая припухлость). Больной в бессознательном состоянии. Менингеальных симптомов нет. Состояние больного крайне тяжелое.

16.00. В 4-м часу дня проглотил 3 чайные ложки чая без поперхивания. Паралич правых руки и ноги остается. Состояние больного по сравнению с состоянием в 7 часов утра стало еще более тяжелым…

18.30. Лед на голову пока отменен. Начали давать сладкий чай с лимоном. Больной получил 4 чайные ложки. Температура тела в правой подмышечной ямке 37,4°, а слева 37,6°.

22.45. Состояние тяжелое, больной открыл глаза и пытался разговаривать с тт. Маленковым Г.М. и Берия Л.П. Больной сильно потеет. Температура 38°.

3 марта 1953 года, 10 час. 30 мин.

Консилиум (Третьяков, Куперин, Коновалов, Мясников, Ткачев, Глазунов, Тареев, Филимонов, Лукомский, Иванов-Незнамов). В состоянии больного произошло значительное ухудшение: угнетение сознания стало более глубоким, усилились нарушения дыхания, деятельность сердца слабеет. Консилиум считает состояние больного угрожающим.

13.30. После дыхания кислородом ритм дыхания становится более правильным и ровным. Временами появляются проблески сознания, пытается что-то сказать, отдельное слово разобрать невозможно. Голову на подушке держит, глаза временами открывает, взглядом не фиксирует. Зрачки узкие, реакция на свет вялая, правая носогубная складка опущена, язык не высовывает. Временами появляется двигательное беспокойство в левых конечностях (перебирание пальцами в воздухе, застывание поднятой руки, иногда хватательный рефлекс в левой кисти).

19.00. Около 50 минут больной был без кислорода. Наблюдался кратковременный проблеск сознания, реагировал на речь товарищей.

4 марта 1953 года

0.10. В начале первого часа ночи состояние больного стало крайне тяжелым вследствие часто повторяющихся остановок дыхания.

7.35. Дан кислород – синюшность несколько меньше.

8.00. Резкий цианоз лица и конечностей.

21.00. Сознание полностью отсутствует. Дыхание с частыми и длительными паузами – до 10 секунд пауза.

22.00. Значительное последовательное кровотечение после пиявок, особенно за правым ухом.

3 часа ночи. Печень остается увеличенной.

4.55. Появилась икота (2–3 раза).

8.20. Двигательное беспокойство. Позывы на рвоту. Рвота с кровью (рвотные массы темного цвета). Сделана инъекция кофеина (1 кб. см). Состояние крайней тяжести. Больной открыл глаза. Резкий цианоз. Кровяное давление 170/110. Пульс – 110 в минуту, слабого наполнения. Рвотные массы посланы на анализ.

8.27. Снова рвотные движения.

8.40. Снова повторились рвотные движения…

Заключение консилиума 5 марта в 12 часов дня

В начале девятого у больного появилась кровавая рвота, которая закончилась тяжелым коллапсом, из которого больного с трудом удалось вывести. В 11 час. 30 мин. после нескольких рвотных движений вновь наступил коллапс с сильным потом, исчезновением пульса на лучевой артерии; из коллапса больной был выведен с трудом.

21.30. Резкая потливость. Больной влажный. Пульс нитевидный. Цианоз усилился.