Итоги Итоги - Итоги № 15 (2012)
На волне этого успеха кто только и какие игры не обещал превратить в кино! Еще бы, ведь оторвать геймеров от консолей и компьютеров, откуда они скачивают пиратские версии фильмов, вернуть их в реальный мир нереального кино — дело сродни подвигу Геракла. Представьте себе, какие барыши это сулит кинопроизводителям. Только в России, по данным компании КОМКОН, предоставленным «Итогам», в компьютерные игры пуляют более 92 процентов опрошенных детей в возрасте от 4 до 15 лет. В бокс-офисе случится настоящий бум, если все эти дети понесут свои денежки к кассам кинотеатров.
«Это естественный процесс, — считает культуролог Кирилл Разлогов. — Голливуд взаимодействует со всей индустрией развлечений, а с игровой в последнее время даже плотнее. Поскольку снять картину по игре проще, чем сделать так называемую новеллизацию — то есть перенести на экран перипетии романа, — то к этому жанру и обращаются чаще. Это не требует серьезного подхода к драматургии и совпадает с желанием продюсера сделать деньги на том, что уже подтвердило свой успех. В данном случае игра. Чуть ранее таким трендом был комикс». Да, сегодня игры вовсю конкурируют с экранным кино в борьбе за зрителя. Несколько лет назад кинобоссы не по-детски наехали на программистов игры Halo 3. Все дело в том, что первый уик-энд продаж принес компьютерным ботаникам, разработавшим Halo, 300 миллионов долларов, а выручка от кинопроката за тот же период составила не более 80 миллионов долларов. Релизы игр потребовали перенести со священного для кино премьерного четверга на какой-нибудь другой день. Поэтому теперь страшилки и стрелялки выходят в начале недели.
2008 год вообще стал уникальным для разработчиков: они наштамповали игр на 21 миллиард долларов. Билетов в кино за тот же период было продано на 28 миллиардов. Разница невелика и вполне преодолима. Ведь сегодня средняя годовая зарплата американского киношника — помрежа ли, осветителя или гримера — в среднем составляет порядка 76 тысяч долларов в год. Дизайнеры, разработчики, программисты сидят на средней зарплате в 80 тысяч. Бюджеты игр сопоставимы с затратами на производство кино. Бестселлер Call Of Duty: Modern Warfare 2 стоил порядка 50 миллионов долларов (по слухам, еще в 200 миллионов обошлась массированная реклама). И это не предел. Да о чем, собственно, говорить, если свои голоса виртуальным персонажам дарят не только люди, специализирующиеся на озвучивании шутеров, ходилок, бродилок и стрелялок, а самые настоящие звезды — от Сэмюэла Джексона («Криминальное чтиво») до Микки Рурка («Железный человек 2»). К слову, Лиэм Нисон, сыгравший адмирала у Питера Берга, в свое время озвучил одного из персонажей ролевой игры Fallout. По слухам, за работу Нисон запросил едва ли не 760 тысяч долларов. И это зарплата всего лишь за час труда.
Обычно с предложением о сотрудничестве к производителям игр обращаются продюсеры и режиссеры. Сюжетов для кино ведь, как известно, не так много. Кроме амурных дел, согласно теории писателя Хорхе Луиса Борхеса, их и во всем искусстве не более четырех: осада города, возвращение домой, поиск и самоубийство Бога. Так, Гор Вербински, автор «Пиратов Карибского моря», в свое время предложил создателям Bioshok свои услуги по экранизации игры. Демонстрировали свой интерес и многие другие режиссеры с громкими фамилиями. Например, Гай Ричи занимается переносом на экран кровавого действа суперхита Angry Birds. А немецкая студия Constantin едва ли не специализируется на кинопостановках по играм. Кстати, Уве Болла, поставившего и «Фар Край», и «Бладрейн», и «Один в темноте», хоть и называют худшим режиссером планеты, но картины его все равно смотрят.
Так или иначе, но права на большинство «больших игр» (компьютерные блокбастеры, выпускающиеся на консолях и персональных компьютерах) уже давно лежат в портфеле каждой уважающей себя известной студии от Universal до Warner Bros. Та же Universal хочет экранизировать Army Of Two, а Columbia Pictures спит и видит, как сделать фильм по игре Asteroids.
Немудрено и то, что киногиганты, запускающие в производство очередной экранный блокбастер, заказывают компьютерщикам игру по мотивам нового хита. Вспомнить хотя бы «Гарри Поттера»: персонажи всех его частей переведены в гигабайты и вовсю осваивают виртуальное пространство. А сама игровая компьютерная графика давно стала походить на обычные киношные съемки. Актеров оцифровывают и погружают в игровые миры. Характерные примеры — компьютерный Вин Дизель в игре Wheelman и Чоу Юн-Фат в Stranglehold. Сегодня игровая консоль стала таким же стандартным атрибутом добротного домашнего кинотеатра, как ТВ-тюнер и проигрыватель DVD- или Blu-Ray-дисков. Не говоря уже о том, что на некоторых приставках можно спокойно смотреть фильмы в самых продвинутых форматах.
Так что Питеру Бергу, обещающему зрителю необычайные компьютерные эффекты, может, и удастся выплыть на этой высокой волне экранизации компьютерных игр.
Под звон посуды / Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Под звон посуды
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Премьера «Кавалера розы» в Большом театре
На большой сцене Большого театра стоит большая кровать, а в ней запоем целуются две красивые женщины. Любовную истому прерывает нежное выяснение отношений, по ходу которого одна из дам надевает штаны и камзол. Для того, кто не знаком с «Кавалером розы» Рихарда Штрауса и не успел заглянуть в программку, шок от хорошо продуманной двусмысленности отступает: просто Октавиана, молодого любовника стареющей маршальши, традиционно поет женский голос меццо-сопрано. В опере такое случается.
В год открытия исторической сцены Большой обещал три оперные премьеры. Две отечественные («Руслана и Людмилу» мы видели, «Чародейку» еще увидим) и одну западную, в мире популярнейшую, а в Москве невиданную — «Кавалера розы». Его не ставили в России 84 года, и появление «Кавалера…» помогло Большому избавиться от комплекса: в Мариинке идут четыре оперы Рихарда Штрауса с либретто Гуго фон Гофмансталя (вспомните фантастическую «Женщину без тени»). Главный театр позвал на постановку команду европейских мастеров, и умеренный британец режиссер Стивен Лоулесс поместил три акта оперы в трех веках Вены — XVIII, XIX, XX. Художник-постановщик Бенуа Дугардин поддержал идею вереницей лестниц знатного дома, уютом шкафов-витрин в доме почтенного буржуа и аттракционами венского парка Пратер. Он не удивил, но порадовал, к тому же дал Большому возможность продемонстрировать хваленую сценическую технику (действительно работает и не скрипит). А художник по костюмам Сью Виллмингтон внесла в стройную идею нужную сумятицу, оторвав от времени одежду певцов. Жаль, что в этой обстановке их мизансцены были слишком статичны, как в старомодной опере, и правильный венский уют эту статичность лишь скрашивал. Жаль и фарфоровых тарелок, битых в доме Фаниналя на каждый такт возникшей ссоры!
Но не посудой единой. Главным удовольствием премьеры стали голоса, пожалуй, dream team «Кавалера розы» без сносок на наши привычки. Сильное и легкое меццо юного Октавиана — Анны Стефани, напористый вокал Софи — Любови Петровой, мастерски выводимый на мужланский тембр голос барона Окса — Стивена Ричардсона. Но примой стоит признать невероятно мягкую, с обволакивающим голосом маршальшу Мелани Динер, одного вокала которой даже без актерской игры хватило бы для образа сильной, умной и открытой жизни женщины. Во многом благодаря ее пронзительному бессилию перед великим законом природы — юность тянется к юности — в «Кавалере…», несмотря на игривый куртуазный сюжет с неравным браком, обнаружилось кровное родство с другими операми Рихарда Штрауса и Гуго фон Гофмансталя с их темами рока, судьбы и ощущением неумолимого хода времени. В конце концов, и стилизованные под старину, как «Кавалер…», и построенные на античном сюжете, как «Электра», все они создавались в начале ХХ века, в тяжелом воздухе.
Вот тут и заключена главная загадка премьеры. Здесь все раскладывается по парам. С одной стороны, старые правила сватовства, с другой — вольности городского парка. Благородное воспитание и мужланские ухватки. Почти фарс и поэзия. Типичная комедия положений, и тут же непреложная правда жизни. Что важно, вопреки очевидной рассудочности спектакля контрасты его не раздирают, а складываются в одно целое как в жизни. И как в самом спектакле, когда тупая деревенщина барон Окс вальсирует со знаменитым венским памятником Иоганну Штраусу-младшему.
Пестовавшего премьеру музыкального руководителя Большого Василия Синайского скосила болезнь на боевом посту прямо на первом действии, и дирижировал его ассистент Александр Соловьев. Однако Синайский, взрослый умеренный западник, лишенный запала молодых ниспровергателей, поддержал очевидную истину, что при всей любви к отеческим гробам Большой с привлеченными силами может сдюжить хорошую европейскую оперу.
