Дмитрий Павлов - На пути к Цусиме

Западная печать оценила цусимскую победу Хэйхатиро Того как «самое знаменательное событие не только в военно–морских анналах, ной в истории всего мира»; «Япония уже выиграла эту войну». Впрочем, та же американская газета (Sun) задавалась и тревожным вопросом: «А как насчет нас самих? Морское сражение минувших субботы и воскресенья может изменить весь ход развития цивилизации XX века»[335].

Когда известие о цусимской победе достигло Японии, жители начали украшать свои дома, по улицам шли нескончаемые потоки демонстрантов и музыкантов, волна восторга вылилась в выражение верноподданнических чувств у императорского дворца и здания Морского министерства, всю ночь в городах горели праздничные фонарики. Адмирала Того в Токио встречали с необыкновенными почестями. На вокзале была сооружена триумфальная арка, войска столичного гарнизона произвели артиллерийский салют, улицы были запружены народом, приветствовавшим адмирала криками «Банзай!». «Император, — сообщало агентство Рейтер, — принял адмирала Того и прочих адмиралов весьма сердечно [...] горячо благодарил за верную службу»[336]. Тут же Того торжественно вручил микадо рапорт о возвращении флота с войны. На следующий день в присутствии императора состоялся показательный смотр японского военного флота, в котором приняло участие свыше 300 боевых кораблей, включая пять трофейных русских. В общем, триумфатор Цусимы на родине превратился в национального героя, а в Европе приобрел почетное прозвище «азиатского Нельсона», в исторической литературе издан с десяток его биографий. В современной, демократической Японии дата цусимского сражения уже полузабыта, но до Второй мировой войны отмечалась как общенациональный праздник — день ВМФ.

Заключение

Вступив в борьбу со значительным опозданием и далеко не обладая организационными и финансовыми возможностями противной стороны, в годы Русско–японской войны российская разведка и контрразведка показали себя достойным соперником японских спецслужб и действовали не менее профессионально и эффективно, нередко даже «переигрывая» их. В годы войны Россия и Япония осуществили несколько крупных разведывательных, контрразведывательных и подрывных операций, которые проводили как на собственной территории, так и во многих странах мира, на суше и на море. Одна из них связана с походом кораблей вице–адмирала 3. П. Рожественского из Балтийского и Черного морей на Дальний Восток. Этот поход стал ключевым моментом завершающей стадии войны, который во многом предопределил ее общий итог — не в пользу России. Естественно, что Япония не только пристально следила за продвижением русских военных кораблей, но и пыталась максимально затруднить его. Нам кажется весьма вероятным, что осенью 1904 г. японцы намеревались минировать европейские проливы с тем, чтобы нанести российской эскадре ущерб еще до ее появления на Дальнем Востоке. Российская контрразведка сумела вовремя выяснить эти планы и нейтрализовать их. Обеспечение безопасного плавания эскадры превратилось для России в задачу огромной государственной важности, которая и была с успехом выполнена соединенными усилиями Департамента полиции, МИДа и морского ведомства[337]. Приблизиться к русским военным кораблям японские быстроходные суда (либо английские миноносцы с японскими экипажами) смогли только в открытом море, далеко за пределами «зоны ответственности» российской контрразведки. Их внезапное появление в ночь на 9 (22) октября 1904 г. на Доггер–банке спровоцировало печально известный «гулльский инцидент».

Охрана 2–й Тихоокеанской эскадры стала не только самой масштабной и продолжительной секретной операцией России в годы Русско–японской войны, но и одной из наиболее дорогостоящих. Последнее неудивительно. В течение без малого года она проводилась чиновниками российского военного, морского и внешнеполитического ведомств, а также штатными и нештатными сотрудниками Департамента полиции. Помимо самой России эта операция осуществлялась на территории более десятка нейтральных стран трех континентов, к ее проведению были привлечены сотни людей, включая и подданных иностранных государств, как дружественных России, так и откровенно враждебных ей. Несмотря на это, российской контрразведке удалось сохранить свою деятельность в тайне и избежать, таким образом, международных осложнений, особенно нежелательных в условиях войны и чреватых для России тяжелыми последствиями. В ходе этой операции российским спецслужбам и, в первую очередь, закордонным «агентурам» Департамента полиции и МИДа в значительной степени удалось раскрыть зарубежную японскую разведывательную сеть, выяснить ее состав, методы работы и установить контроль за ее деятельностью.

Приложение

№ 1. Циркулярная секретная телеграмма МИДа российским консулам в Шанхае, Гонконге, Сингапуре, Коломбо, Джедде и Александрии

С. — Петербург, 14 мая 1904 г. Шифр

По полученным Морским министерством сведениям, Япония, дабы препятствовать проходу на Дальний Восток Балтийской эскадры, отправляет на предполагаемый путь последней партии морских офицеров и намерена фрахтовать яхты для крейсирования на путях следования эскадры, в особенности в Красном море. Восемь японских офицеров вместе с английским механиком Гарви уже были в начале апреля в Шанхае, а 30 апреля еще вторая партия офицеров проехала Шанхай, направляясь к югу.

Вам надлежит следить за дальнейшей деятельностью указанных лиц, за их маршрутом и вообще за всякими происками японцев[338].

АВПРИ. Ф. 143 (Китайский стол). Оп. 491. Д. 56. Л. 86. Машинописная копия.

№ 2. Секретная телеграмма консула К. Ф. Бологовского в МИД

Гонконг, 20 мая 1904 г.

Напал в Гонконге на след пяти японских морских офицеров, приехавших в воскресенье из Шанхая.

Слежу за ними[339].

АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 56. Л. 116. Машинописная копия.

№ 3. Секретная телеграмма консула К. Ф. Бологовского в МИД

Гонконг, 22 мая 1904 г.

Японские офицеры — командир миноносца «Миуоши» лейтенант Ватамабэ, минный офицер Иуэсуги и два водолазных офицера выехали отсюда в пятницу на английском пароходе «Роза–Исса» в Аден, имея с собою 11 ящиков от пива. В каждом ящике по две мины, каждая весом в 25 фунтов. Смею предложить выждать их прибытия в Аден, следить за ними и за неделю до прохода нашей эскадры в случайной ссоре на базаре выбить их из строя[340].

На прошлой неделе на английском пароходе здесь проехали семь японских морских офицеров — четыре минных, три водолаза, направляясь в Лондон, затем в Христианию, оттуда в Финский залив[341].

АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 56. Л. 133–133 об. Машинописная копия.

№ 4. Шифрованная телеграмма А. И. Павлова в МИД

Шанхай, 24 мая 1904 г.

По секретным сведениям генерала Дессино, японцы, независимо известных уже отправок в различные порты своих минных и водолазных офицеров, уже начали скупать и фрахтовать быстроходные иностранные коммерческие пароходы, которые они намерены снабдить беспроволочным телеграфом и ко времени выступления Балтийской эскадры держать под нейтральным флагом в море в тех местах, где, по предположениям японцев, эскадра будет проходить в сравнительно близком от берега расстоянии. В каждом таком месте предположено держать в крейсерстве несколько пароходов с таким расчетом, чтобы расстояние между каждыми двумя и между крайними и берегом допускало передачу до берега беспроволочной депеши для осведомления японского правительства о точном времени прохода эскадры через данный пункт. Весьма вероятно, что на этих же пароходах будут иметься бросательные мины. При таких условиях очевидно, что чем меньше эскадра наша при движении своем будет приближаться к берегам и чем больше она вообще будет уклоняться от обычного следования военных судов из Европы на Дальний Восток, тем вернее можно будет парализовать успех предпринимаемых японцами мер. С другой стороны, если в действительности для отправления эскадры будет избран кружной путь, например, мысом Горна или вокруг Африки, может быть, представлялось бы желательным возможно более осторожно подкрепить в иностранцах, а через них и в японцах убеждение, что эскадра пойдет обычным путем через Суэц.

АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 2978. Л. 115–116; Исторический архив. 1994. № 3. С. 15.

№ 5. Секретная телеграмма А. И. Павлова в МИД