Долиной смертной тени - Алексей Ливанов
— Обойдёмся штрафами, — сказал Камрад.
— Есть двое суток ареста и штраф, — в тон взводному ответил я.
Особист еще несколько секунд посмотрел на нас и крикнул:
— Конвой!
В палатку тут же вошёл боец в лёгком маскхалате и с АПС в набедренной кобуре.
— Этого в контейнер! — сказал СБшник вошедшему конвоиру, указывая на меня. — Заполнить на него форму в канцелярии! Двое суток на воде!
— Есть! — коротко рявкнул конвойный и положил руку мне на плечо.
— Разрешите идти? — спросил особиста Камрад.
— Валите оба отсюда!
Глава 2
/Шум. В то же время/
Легко принимать свободу как должное, если никогда её не лишался.
© Дик Чейни
Рано утром, когда было ещё темно, мне приспичило поссать. Видимо, выпитый после моей смены на фишке чай просился наружу. Наручные часы показывали четыре часа утра. Быстро справившись с помощью «младшему брату», я решил постоять немного на улице и подышать свежим воздухом вместо спёртой вони берцев внутри дома. Ночь здесь отличается от той, которая у нас дома. Отличается всем. Звуками, запахами, даже звёздное небо кажется другим.
Мне вспомнились слова Камрада, когда я стоял на фишке сегодня. Он отправлял спать Лёху, моего зёму. Что ему грозило за то, что он прилюдно освежевал пойманного урода? Перевод в «пятисотые»? Несколько суток ареста? Или высылка домой? Последнее хуже всего. Да, он поступил неосмотрительно импульсивно и, в какой-то мере, я был к этому причастен, выявив в кучке уцелевших после нашей засады русскоговорящего наёмника. Да, мы тут тоже не помидоры подвязываем. Просто та груда фарша, которая осталась после приложенной руки и ножа моего друга, выбрала не ту сторону конфликта. Такие всегда были. И во время войны в Афгане, и в первой, и во второй Чиче[6], и здесь. В обратной ситуации на его месте мог оказаться и я, и Лёха. Всё просто.
«Ладно, нужно ложиться и постараться поспать ещё немного», — подумал я, посмотрев на Выдру, дежурящего на фишке и вглядывающегося в ПНВ[7].
Пробираясь по комнате к своей лежанке и стараясь не шуметь, я всё же споткнулся о чьи-то ноги. Но храп их обладателя, а это был срущий без меры последние несколько дней Мэни, даже не прервался.
Стоило мне укутаться в свой спальник, как послышались шаги. Кто-то без всякой осторожности тяжело ступал берцами и направлялся именно в мою сторону. Это был Выдра, спустившийся с фишки. Зайдя между моей и Лёхиной лежанкой, он стал толкать его в плечо:
— Эй, вставай. Давай, тебя Камрад во дворе ждёт, — хорошо, что хоть шёпотом, будил Выдра моего кореша.
— Угу… — буркнул Лёха и стал потягиваться. Зашуршав одеждой, он стал одеваться. Потянувшись за берцами, посмотрел в мою сторону и тихо спросил:
— Ты чего? Спи, давай.
— Нахуя вы на базу? — спросил я его. Ляпнул первое, что пришло в голову.
— Не знаю, братан. Приеду, расскажу.
Свернув свой спальник и не зашнуровав обувь, он тихо выбрался из комнаты, а я, перебив сон, мусолил свои мысли. Вскоре вернувшийся Лёха стал рыться в своём редаке, что-то оттуда доставая. Свернув какие-то шмотки в охапку, он повернулся ко мне и, указывая в полумраке на свои вещи, прошептал, протянув мне свои наручные часы и мобильный телефон:
— Присмотри за шмотьём, братан. Мой ствол с БК отдай утром Куску. Потом всё обговорим. Давай, я поехал.
— Давай, Лёха. Береги себя.
— Заебутся, — ответил он мне и вышел из комнаты.
Послышался звук приближающегося автомобиля. Через несколько минут этот же звук уже удалялся, увозя моего друга на «судилище».
— Подъём, джентльмены! Разминаем жопы и смываем остатки ночных поллюций с лиц соседей по койке! — противный голос Гремлина вырвал меня из сна. Замок часто был беспардонен по отношению к бойцам и в очередной раз благоухал быдловатостью во всей своей красе.
— А где Борзый? — поинтересовался Гремлин. — Ему на фишку заступать.
— Он уже заступил, — ответил замку из-за его спины Папай, — меня сменил только что.
— Вставайте уже, тюлени! — Гремлин понял, что доебаться к Борзому, одному из тех, кто молчаливо показывал ему своё презрение, не получилось. — Сегодня вам будет, чем заняться!
Неспешно одеваясь, все выходили во двор, где хозяйственный Кусок уже колдовал над газовой горелкой. Пятилитровый чайник уже закипал, все потянулись за своими кружками и упаковками с чаем и кофе.
— Привет! — поздоровался я со старшиной, подойдя к нему. — Помочь?
— Нет, спасибо, Шум. Мне взводный ночью сказал, что ты мне ствол Грешника отдать должен?
— Да, — ответил я, — давай после завтрака отдам?
— Хорошо, не вопрос, — старшина повернулся к газовой горелке.
Мне хотелось пробежаться, чтобы размять мышцы, на брусьях или на турнике повисеть. Но за неимением ни того, ни другого, и учитывая заминированную нашими же сапёрами прилегающую местность, мне оставалось только поотжиматься в упоре лёжа. Ополоснувшись технической водой и заварив чай в кружке, я стал рыться в своём редаке. Нужно было поесть, чтобы принять лекарство. Сегодня именно день его приема, а принимать цитостатики[8] на голодный желудок нельзя. Их побочка выражается в дисбактериозе, которому тут и так все подвержены чаще или реже. Отдельный подсумок с моей вторичной аптечкой всегда болтался на ремне моих брюк, где бы я ни находился. В нём кроме цитостатиков, закупленных мной перед поездкой сюда, также находившись упаковки с амоксиклавом и имодиумом. Частые позывы «сгонять к белому камню» приходилось гасить своими силами и средствами.
К обеду с базы вернулся Камрад. Один. Войдя во двор, взводный собрал всех вокруг себя и сказал:
— Всем привет! Информация на сегодняшний день такая: Грешнику дали двое суток ареста, послезавтра он вернётся. Сегодня к нам прибудет третий взвод в полном составе для дальнейшего штурма, на который мы выступаем на днях. С нами в связке будет работать местная армия с парой своих танков. А поэтому: Кусок, задействовать весь взвод на выгрузку БК из УАЗа. Всем доукомплектовать свой БК и запастись гранатами. Гремлин, через два часа возьмёшь пару бойцов и идёшь с ними на край посёлка встречать колонну второго взвода. Есть вопросы? Нет. Разойтись, занимайтесь.
Попивая чай, я наблюдал, как разделившись по группкам, бойцы обсасывали между собой услышанное от Камрада. До меня
