Раньше девочки носили платья в горошек - Катя Майорова
Я озвучила свои мысли бабушке и двоюродному брату, с которыми мы вместе смотрели фотокарточки.
– Да никогда ты не была толстой! – сказала бабушка. – Ну, крупная, кругленькая девочка, любила покушать, но толстой не была.
– А почему мне тогда все об этом говорили? Семья? Одноклассники?
– Я тебе никогда ничего подобного не говорила, – ответила бабушка и была права. – Наоборот, с радостью кормила вас всех пирожками да беляшами.
– Тогда я ничего не понимаю…
– Чего ты не понимаешь? – вопросительно посмотрел на меня двоюродный брат.
– Все мои комплексы лишнего веса родом из детства, потому что я слышала критику, оценку, а в школе и вовсе оскорбления. Но почему все мне это говорили, если я не была толстой?
– То есть все виноваты в твоих комплексах? – язвительно спросил кузен, не понимая, о чем именно я пытаюсь их спросить.
Еще будучи подростком, я увидела в интернете ролик про то, как готовят космонавтов к полету в космос. На одном из испытаний создавали искусственные условия кислородного голодания и давали испытуемым простые детские задачи. Одна из них была – вставить фигурки в коробку согласно прорезям: шарик – в круг, треугольник и квадрат соответственно в нужные отверстия. Удивляло то, что космонавт со всей серьезностью пытался засунуть треугольник в круг, злился и не понимал, почему он туда не входит.
Да, в тот вечер в Челябинске было душно, но не настолько, чтобы мне не хватало кислорода для решения простой задачки. Тем не менее я себя чувствовала космонавтом, пытающимся впихнуть треугольник в круг и не понимающим, что же здесь не так. Я 28 лет жила с уверенностью, что была толстой девочкой с самого рождения, которой время от времени напоминали – кто-то с добрыми побуждениями, кто-то со злыми – о том, что она толстая. Но если толстой я не была, то почему продолжала все это слышать? Этот вопрос и был тем самым треугольником, который никак не хотел влезать в квадрат.
– Я не говорю, что все виноваты, – ответила я. – Просто не понимаю, почему так происходило..
Ни бабушка, ни брат ничего не ответили. Каждый был погружен в свои дела: первая перебирала фотографии, а второй – смотрел в телефон.
– Ну хорошо, – начала я, бросив взгляд на каждого по очереди и обратившись к двоюродному брату. – Скажи, почему в детстве ты меня подкалывал на тему веса?
– Да я бы тебя на любую тему подкалывал! – с присущей ему вспыльчивостью ответил брат. – Мы были старшими братьями, ты младшей сестрой, естественно, мы были придурками, которым нравилось тебя поддевать. Если бы ты обижалась на шутки про лодыжки, то мы бы говорили про них.
– А одноклассники? – спросила я.
– Может, ты им нравилась? – вступила в диалог бабушка.
Я? Нравилась одноклассникам? Такую мысль я не допускала даже сегодняшним сознанием.
Я не была в школе жертвой абьюза, ею скорее была моя одноклассница, которой не стало в прошлом году. Но и сказать, что за подколами, обзывательствами и злыми шутками скрывались любовь и симпатия, я тоже не могла. Хотя после слов кузена я была готова допустить мысль, что в словах парней из моей школы таилась жажда моего внимания (которая мотивировала и братьев отпускать подколы), а уж на вопрос, почему мужчины добиваются женского внимания таким образом, давно ответил патриархат.
– А родители? – не успокаивалась я.
– Тсс! – громко цыкнул брат, давая тем самым понять, что продолжать разговор не хочет.
Вообще, я очень часто сталкиваюсь в своей семье с подобной реакцией. Многие в моем желании докопаться до истины видят пассивную агрессию, завуалированную обиду или бесцеремонное вторжение в личные границы. Мною же движет любовь к жизни и всем ее процессам, которые мне интересны с точки зрения как самопознания, так и познания в целом.
– Ой, ты как будто родителей своих не знаешь! – сказала бабушка. – Они все драматизируют. Ты была и есть нормальная, здоровая упитанная девочка. Родители переживали, что у тебя будут проблемы со здоровьем или в жизни. Но это глупости все, ты нормальная.
На этом мы закрыли тему, и я погрузилась в свои размышления. Новым для меня стало допущение, что, возможно, у всей перспективы моего детства и юности существует еще один угол обзора (а может, даже и не один). И что за поступками и словами людей – близких и не очень – мог скрываться иной смысл, совершенно не тот, который вкладывала я.
Вся эта история не про оправдания, объяснения или перекидывание друг другу горячей картошки с надписью «Ответственность», а про жизнь, боль – и последствия всего этого круто замешанного коктейля.
Я росла в непростое время для девочки, родившейся под ранимым творческим знаком Рыбы. Сначала идиотские 90-е – я тогда почти все время проводила с бабушкой и дедом, потому что родители работали днями и ночами, чтобы мы хорошо жили. Мы действительно жили хорошо: я не знала ни голода, ни холода, у нас всегда были игрушки, классная одежда, мы ездили отдыхать за границу. Тем не менее все это было в ущерб времени, которое мы могли провести с мамой и папой. Ну, и не стоит забывать, что наши родители, как и их родители, мало что понимали и понимают в психологии, эмпатии, работе детского мозга, теории привязанности и многом другом. Они жили по наитию, вырабатывая одну защитную реакцию за другой, с которой столкнулись мы, поколение миллепиалов, и поняли, что здесь что-то не так. Что-то не так было и с учителями, и с одноклассниками, да со всеми крошечными мирками, в которых жил каждый из нас. А когда ты творческая ранимая Рыбка, то всюду развешанные крючки с угощением, которые ты наивно хватаешь ртом, то и дело впиваются в твое нежное горло. Боль рождает обиды, комплексы, страхи, но, пожалуй, самое ужасное, что она может преподнести, – внутренний запрет на счастье, на любовь, на саму жизнь.
Конечно, сейчас, с высоты прочитанных книг и пройденных курсов психотерапии, все воспринимается иначе. Ты знаешь, как себя поддержать, как боль трансформировать в любовь к самой же себе. Но, к сожалению, тогда, в детстве, у тебя не было таких инструментов. И мамино «Зачем ты это ешь? Это вредно, от этого толстеют!» или «Сколько ты сейчас уже весишь? Где-то 80?», сказанное при парне,
