Окрик памяти. Книга третья - Виктор Ефимович Копылов
В оправдание неизбежных в любой печатной продукции огрехов, приведу небезызвестный в среде научных работников афоризм, чаще в обиходе называемый «законом Мескимена»: «Всегда не хватает времени, чтобы выполнить работу как надо, но на то, чтобы ее переделать, время находится». Спрашивается: не влиянием ли этого закона объясняется появление первой, второй и третьей моих книг, поскольку в конце каждой из них имеется сладостная и редкостная возможность поместить солиднейший раздел «Замеченные ошибки и опечатки?» Как-то с наслаждением прочитал высказывание известного фельетониста и романиста Леонида Лиходеева («Я и мой автомобиль» и др.), которое в полной мере отношу к собственной персоне. Он писал: «Я приобрел некоторый опыт, который подсказывает мне, что жизнь достаточно продолжительна, чтобы успеть исправить старые заблуждения, но недостаточно коротка, чтобы не успеть запутаться в новых». Так что у меня, автора, все еще впереди, несмотря на мой солидный возраст, как говорят, «далеко за шестьдесят», в котором люди обычно задумываются: «А что я оставлю после себя?».
ГЛАВА 1. ЭЛИТНЫЕ ИМЕНА
«Если ты сын России, то нелишним будет для тебя знать дела твоих
земляков в Сибири. Если ты природный сибиряк, то тебе надобно знать еще
больше, потому что ты родился на той земле, где предки твои, первые
русские люди, покорили, очистили и прирастили Сибирь к России, развеяли
в ней мрак невежества и внесли христианство. Если ты бурят, тунгус,
якут или камчадал, то знаешь ли ты, что ты прежде был?..».
П. Пежемский, краевед, Иркутск, 1849 г.«Память – это ключ от былого».
Вениамин Каверин.Можно ли надеяться в поиске, неважно в каком, на случай? Вряд ли. Если перефразировать известную пословицу, то она прозвучит примерно так: на случай надейся, а сам не плошай. Впрочем, в чем-то «оплошаешь», а случай тебя выручит. Вот недавно понадобилась мне шариковая ручка, чтобы срочно сделать запись. С возрастом все меньше и меньше надеешься на прореху-память. Бывает, какая-нибудь вещь месяцами мозолит тебе глаза, когда она не нужна. Но стоит только появиться в ней потребность, она тут же самым необъяснимым образом исчезает, и никакие попытки ее найти не помогают. Вот и ручку, оказалось, смахнула на пол наша кошка, обожающая греться на моем рабочем столе под лучами настольной лампы. Эта неглупая тварь убеждена, что ее присутствие, когда я работаю за компьютером, делает мне честь, и я не имею права убирать с клавиатуры ее хвост, разыскивая под ним требующиеся мне буковки. Словом, ручка, как я, наконец, догадался, оказалась на полу в дальнем углу кабинета. Добравшись до нее под стулом на коленках, с изумлением обнаружил в щели между плинтусом и стеною прилепившуюся фотографию, которую обронил около двух месяцев назад и, несмотря на изматывающие душу и нервы поиски, так и не отыскал. А тут без каких-либо усилий потеря сама объявилась. Счастливый случай! Нечто подобное происходило со мной в процессе работы над текстом книги, когда искал, целенаправленно или случайно находил, вникал, вживался в судьбу своего героя с элитным именем. Элитным потому, что оно, это имя, не только известно, пусть только в узком кругу специалистов или любителей истории, но и оставило глубокий материальный след в культуре, науке и промышленности Сибири, да и не только ее, доступный немногим. В моей коллекции высказываний умнейших людей мира есть одно из них, как нельзя лучше подходящее к теме моего повествования. Оно принадлежит английскому философу первой трети XX века Арнольду Тойнби. Тойнби считал, что главной движущей силой каждой цветущей цивилизации становится ее культурная элита и духовные лидеры. Та немногочисленная прослойка людей, наделенных природой талантом и энергией, осознание своей миссии и удачная самореализация которых – необходимое условие процветания общества. Каждый из них занимает собственное место в истории, по-своему уникален, незаменим и стоит многих тысяч посредственностей.
Меня всегда поражала смелость писателей-документалистов, свободно берущихся за тему о каком-либо выдающемся человеке, жившем задолго до нас. Как, казалось, можно писать о нем, никогда его не видев, не слышав, не встречаясь? Но вот собралась не одна папка документов, материалов и фотографий, воспоминаний и газетных вырезок, и облик человека с немалой долей достоверности начинает выходить из-под пера, вернее – клавиатуры персонального компьютера. Что из этого опыта получилось – судить читателю...
МОЙ ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ, ИЛИ ГОРНЫЙ ИНЖЕНЕР-БУРОВИК ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ
Содержание заголовка, несмотря на возможное удивление читателя («Леонардо – буровик?»), имеет достаточно надежную документально-историческую основу. Об этом стоит поговорить, поскольку история бурения скважин самым тесным образом связана с историей человеческой культуры вообще и, в частности, с
историей средневековья, в котором жил, работал и творил великий Леонардо да Винчи (1452–1519, илл. 1) – живописец и скульптор, архитектор, инженер и ученый.
... В течение долгой сибирской зимы с нетерпением ждешь начала весны и лета, чтобы с наслаждением ухватиться за руль своего автомобиля и умчаться в неизведанные и давно запланированные тобою места, которые не успел посетить в прошлом сезоне. Так было и в начале лета 1982 года. Я только что вернулся с заседаний Всемирного газового конгресса, который проходил в Швейцарии в Лозанне. Поскольку поездка отняла у меня почти три недели короткого зауральского лета, я торопился с максимальной пользой наверстать упущенное время. Вместе с супругой мы давно мечтали посетить Ирбит, ознакомиться с краеведческим музеем, архитектурой старинного города, конкурента по ярмарочным делам и соседа Тюмени. Более всего мне запомнилось посещение краеведческого музея. В одном из залов я с изумлением обнаружил на стене картину неизвестного мне художника XIX столетия Григнаши (Grignaschi), с большой точностью копирующую знаменитое полотно Леонардо да Винчи «Тайная
