Генри Олди - Вечные песни о главном, или Фанты для фэном

Все верно.

Но…

Эмоциональность – один из трех китов восприятия литературного художественного произведения. А именно: интеллектуальная, эстетическая и, собственно, эмоциональная составляющая, сопереживание. На этих трех китах держится и фантастика в том числе. Но среди троицы китов эмоциональность наиболее субъективна. Эмоциональный отклик может быть вызван совершенно нелитературным моментом в произведении. Грубо говоря, человек читает скверно написанную повесть с героями из картона и характерами из пластилина, вспоминает ситуацию, которая близка ему, похожа на ту, которая произошла в детстве с ним или с его родными… Естественно, у читателя пошла цепочка ассоциаций, переживаний, повесть запала в душу, стала любимой. Но мастерство писателя здесь ни при чем. Это случайное попадание в болевую точку конкретного человека.

И не имеет отношения к литературным достоинствам произведения.

В фантастике очень многие фэны, «заточенные» под эмоциональность в первую очередь, сводят сопереживание к отождествлению себя с героем произведения. В большей или меньшей степени. Молодые люди любят почувствовать себя Конаном-варваром и прочими мачо – отсюда и до Альфы Центавра. Юные леди, мы думаем, тоже найдут немало обожаемых прототипов в фэнтези: кошки-оборотни, элегантные вампирши… Эмоций – навалом! Грубый варвар всех обидчиков замочил, вот я бы тоже хотел, да что-то не получается. Зато имею обалденный всплеск чувств, когда это получается у книжного персонажа. На самом деле, вопреки приведенной выше цитате, для эмоционального отклика не обязательно в жизни испытать на личном опыте проблемы Конана или дамы-вамп.

Если взять ту же трагедию влюбленных в «Ромео и Джульетте» – то вряд ли у многих, к большому счастью, имелся сходный личный опыт.

Но при этом забывается напрочь, что эмоциональное переживание – это не обязательно положительная эмоция. Если герой произведения, к примеру, маньяк-таксидермист и вызывает у читателя реальную ненависть, если ситуация гнусна и рождает омерзение – это тоже сопереживание. Тоже эмоциональное включение в книгу. Еще какое! Но далеко не всем по сердцу испытывать отрицательные чувства. Далеко не каждый может через трагедию прийти к катарсису, а не просто испортить на день пищеварение. И результат для «эмоциональника» налицо: мерзкий злодей, мерзкая ситуация, у меня отторжение – в итоге не нравится мне эта книжка! КНИЖКА ПЛОХАЯ. Читатель не понял, что он на самом деле мощно включился в эмоциональный слой книги, испытал именно те чувства, которые туда были заложены автором, что автор молодец и достиг своей цели. Все сделано правильно, книга написана талантливо, но мы имеем конфликт с установкой: «Сделайте мне приятно!».

Литература – она не для того, чтобы гладить человека по пузику и говорить, какой ты, брат, хороший, и как ты похож на Конана-варвара.

Три кита, о которых мы говорили – эмоциональность, эстетизм, интеллектуальность – три ножки табурета. Три точки – устойчивая конструкция, всем известно. Человек, который пытается абсолютизировать или превознести над другими один из критериев, подобен человеку, который отпилил у табурета две ножки и пытается на оставшейся усидеть. Упал, ударился и обвинил писателя в отбитой заднице. К счастью, существует ряд умных и тонких читателей, которые могут оценить, что зачастую не книга плоха, а просто это, скажем, в области эмоций НЕ МОЯ книга. Мне лично она не понравилась, вызвала отрицательные эмоции или оставила равнодушным, но я понимаю, что это талантливая книга, которая не вошла со мной в "сердечный резонанс". Так скажет в ряде случаев грамотный, умный, корректный читатель. К сожалению, такое случается нечасто.

В свое время Чарльз Дарвин (когда он уже был стар, около восьмидесяти лет, если не изменяет память) писал в дневниках, что его перестали эмоционально трогать произведения Вильяма Шекспира. Из этого сэр Чарльз не сделал вывод, что Шекспир плох, что я, наконец, стал старше и понял, какая это все ерунда, начиная с сонетов и заканчивая пьесами. Он написал: «Что же СО МНОЙ случилось, что с возрастом я очерствел и разучился воспринимать Шекспира?».

Эмоциональный читатель – самый трепетный, он возвел в абсолют личную субъективность. Джоконда некрасива – значит, картина непрофессиональна, правильно? Я ж люблю блондинок, а она не блондинка. Этот принцип фэн автоматически переносит… Нет, даже не на книгу. Хуже: на автора. Поскольку метод оценки строится на самоотождествлении (с героями, ситуациями книги) и на содрогании сердечной мышцы, то фэн автоматом, неосознанно приходит к самоотождествлению с автором, принимая или отторгая не конкретную книгу – конкретного писателя. Он делает нелитературный (личностный) критерий оценки – псевдолитературным, обобщающим творчество.

Он говорит: «Слушайте, я три года назад плакал над его книгами, а теперь плакать перестал. Автор – отстой, книжка – дрянь! Исписался, продался за гонорары!».

Дорогой наш, мало ли – может, автор тебя перерос, может, ты вырос из вчерашних штанов, изменился твой личный опыт. Тебя перестали трогать определенные вещи. Нас же не удивляет, что ребенок способен расплакаться, если вы не купили ему мороженое, а вы от такой драмы даже в затылке не почешете.

Фэн берет ряд субъективных моментов, вешает их на автора, как заслугу или недостаток… А эти эмоциональные «ордена» замкнуты на читателя, и только на читателя. Давайте вспомним старый анекдот:

Грустный мужик заходит в магазин

– Здравствуйте, я у вас вчера воздушные шарики покупал…

– Вам еще шариков?

– Нет. Я с жалобой: они бракованные…

– Воздух не держат?

– Держат.

– А что тогда?

– Не радуют они меня…

Звучит по радио «Шансон» абсолютно ерундовая песня – ну, скажем, псевдо-блатная. Написана отвратительно, исполнение хуже некуда, музыка мимо кассы. А небритый дядя рыдает: у дяди, к примеру, магаданские воспоминания, грехи молодости или что-нибудь еще. Это связано с литературным, музыкальным, вокальным качеством песни? Нет. А дядя утирает слезы – эмоциональность и сопереживание обалденные!

Слушая треньканье ностальгической гитары, можно плакать. Но будет ли справедливым заявление, что это и есть настоящая, высокопрофессиональная музыка, а не концерт «Аранхуэс» Родриго? Вот на этой бравурной ноте мы и переходим к третьей позиции. Что же еще самое главное в фантастике?

ТЕЗИС 3. В фантастике главное – увлекательный сюжет. Все остальное (см. тезис 1) только отвлекает от «забойного» сюжета

"Почему-то во всех дискуссиях никто не вспомнил о таких хороших сериалах, как "Черный отряд" и "Приключения Гаретта" Глена Кука. По-моему, в обоих случаях с увеличением номера книги интерес только возрастает. Насчет языка и прочего не скажу – хороший сюжет держит и без этих изысков. Естественно, появляется тень сериальности. Гаррет книжке к 5-ой стал довольно-таки утрированно-великим персонажем. Но сюжеты!!!! Сюжеты!!!"

"Па моему чем старши оне ставоновятся тем больши извращаются. Ну ни дагнать им Стругацких па языку. Вот жывущий в паследний раз была книга а эта скушная."

Казалось бы, братцы-сестрицы, сюжет-то – литературная компонента! Значит, тут фэн – молодец.

А если задуматься, как в случае с фантастической идеей?

Первое: такой читатель читает очень много, очень быстро и практически никогда не перечитывает. А зачем? – сюжет-то он уже знает. Чего там перечитывать? Оно "и без этих изысков держит". Изыски не нужны. Мы бы сравнили такого фэна с бегуном-стайером. Бежит читатель из пункта А в пункт Б, страшно ему интересно, где этот пункт Б расположен, все силы отдает, лишь бы до финальной ленточки добежать, порвать ее грудью. Ни роща на обочине дороги, по которой он мчится, ни воздух свежий, ни речушка, которая течет за холмом, ни пейзажи вокруг дороги, цветочки-лепесточки, его абсолютно не интересуют – фэну позарез нужно добежать в пункт Б и сказать:

«Хорош сюжет! А сколько внезапных поворотов! В прошлой книге было шесть; в этой – целых восемь, значит, сюжет гораздо лучше. Кстати, два поворота были для меня непредвиденными…».

Это замечательно. Но дело в том, что к сюжету, как к литературному понятию, такое впечатление не имеет ни малейшего отношения. У сюжета – это скелет книги, цепь событий, меняющих психологическую мотивацию персонажей – есть свои закономерности, своя структура, архитектоника. Вспомним страшные слова: ЭКСПОЗИЦИЯ (введение в ситуацию), ЗАВЯЗКА (зерно основного конфликта), РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ (внутреннего и внешнего, то есть развитие конфликта в первую очередь), КУЛЬМИНАЦИЯ (максимальное напряжение сил конфликта, вызывающее у читателя катарсис) и РАЗВЯЗКА. И вот мы берем в руки книжку, над которой тыщ двадцать фэнов пляшут ритуальные половецкие пляски и кричат: «Сюжет! Сюжет великий! Мы от этого сюжета балдеем с утра до вечера!!!». Начинаем смотреть: а кульминации-то нет!