Газета Завтра Газета - Газета Завтра 281 (16 1999)
Закрепившая этот режим Конституция 1993 года писалась под Ельцина. К моменту ее липового утверждения на референдуме сам Ельцин, его семья и окружение находились под полным контролем агентуры мировых финансовых центров, которые диктовали ход “реформ” в России. В последующем их контроль над президентом, его родней и советниками-помощниками нисколько не ослаб. За минувшие шесть лет доступа не только к телу Ельцина, но и к кремлевским кабинетам не получил ни один противник заказанного Западом курса “реформ”. В результате проведение этого курса прошло без сбоев. Носитель абсолютной власти, оказавшись под абсолютным контролем заказчиков, выполнил все их установки: Россия превращена в африканский вариант сырьевого придатка Запада, где подавляющее большинство населения голодает, а ничтожное меньшинство купается в роскоши.
Все самые крупные капиталы в России созданы высшей властью. Созданы ею в качестве своей социальной опоры. Главные чиновники определяли тех, кто верой и правдой готов был служить режиму, и производили их в главные капиталисты. А те за эксклюзивное право приватизировать наиболее прибыльную собственность и финансы платили главным чиновникам.
То, что верховная власть в стране насквозь коррумпирована, знали все. Но конкретная цена главным чиновникам была известна лишь избранным. По обнародованным слухам, относительно их подкупа проводились проверки и расследования, а до обвинения ни в одном случае дело не доходило. Все сведения о коррупции в Кремле попадали в Генеральную прокуратуру и бесследно в ней растворялись.
Так было до Скуратова, так вроде бы было и при нем. Но, как оказалось, робкий и застенчивый на вид прокурор отважился переступить запретную черту и попытался на основе начатых расследований выяснить: кто из некоторых высокопоставленных чиновников сколько стоит. Ему немедленно указали на дверь пленкой с бытовым компроматом. Но он, понимая, видимо, к каким опасным тайнам прикоснулся, и чувствуя, вероятно, поддержку правительства Примакова, посмел ослушаться Кремль и решил вручить свою судьбу в руки Совета Федерации.
17 марта, когда вопрос об отставке Скуратова первый раз обсуждался в верхней палате парламента, губернаторы и председатели регионального депутатства произвели тест на выживание Ельцина и, почти единогласно отказав ему в просьбе утвердить увольнение генпрокурора, оставили занозу не под ногтем, а в сердце кремлевского ворья.
Ельцин от укола занозы не обомлел, а напротив, обрел второе дыхание. Одной рукой он показал членам СФ кнут, в нарушение закона отстранив Скуратова от исполнения обязанностей: смотрите, МВД и ФСБ беспрекословно мне подчиняются и любому из вас я могу в любой момент врезать. Второй рукой Ельцин, пригласив в Кремль лидеров национальных республик, протянул им пряник: при мне вы пользовались особыми привилегиями и впредь будете их иметь еще больше. Одновременно президентская администрация с запахом пряника припала к устам глав русских областей, обещая каждому из них содействие в решении тех или иных деликатных проблем.
Короче говоря, на тест Совета Федерации Ельцин предложил ему свой тест — тест на вшивость: если вы, господа сенаторы, сами нечисты на руку и не лишены корыстных замыслов, то гоните Скуратова прочь и не допускайте подкопа под столпов режима.
Будут ли обнародованы швейцарские счета кремлевских взяточников? Будут ли заведены на них уголовные дела? Будет ли в результате того и другого дан толчок к слому прогнившего режима?
Ответы на все эти вопросы зависят от ответа на один вопрос: насколько завшивлен Совет Федерации?
Николай АНИСИН
Станкостроительное техоснастка хонинговальный станок 1 предлагает свою продукцию.
Александр Лысков ЗАЩЕМЛЕНИЕ НЕРВА
Ельцин с Примаковым, оставаясь наедине, орут друг на друга. За толстыми дверями — не слышно. Видно охранникам на пульте через скрытые камеры. Наливаются краской, вцепляются в спинки кресел, матерятся по-мужицки. Потом у Примакова случаются прострелы в пояснице, а Ельцин — ничего, держится.
Наоравшись, они расходятся, хлопают дверями. По отдельности показываются перед телевидением. Тут и все мы видим не до конца еще спавшую апоплексическую красноту на их лицах, не совсем еще прочистившиеся от гнева мутные глаза.
Один говорит: "Пока полезен — пускай работает".
Другой бубнит что-то вроде того, что хоть сейчас уйду.
Все выдержано в старых, добрых, номенклатурных традициях. Чувствуется одна школа. Одно поколение. На этом сходство кончается.
Примаков, свой для страны, — чужой для Ельцина.
Он первым из премьеров, будучи еще при должности, смело на публике высказал свое негодование: "За кресло не держусь". Это — предел смелости для Примакова. Поступок, будучи неординарным для премьера, потрясший его психику и физиологию, ничуть не всколыхнул страну. Потому что проявлена была смелость чиновничья, а народу подавай смелость матросовско-космодемьянскую. Или смелость солдата Родионова, не поступившегося христовой верой и принявшего мученическую кончину от чеченцев.
Кажется, именно после Руцкого стали не в чести у народа высокопоставленные строптивцы.
Хотя при меньших внешних эффектах (без стрельбы, без омоновских погромов, без сидения в Лефортове) строптивость Примакова все-таки несравненно больше сделала для России. В нем в течение этих десяти месяцев как бы аккумулировались народные чаяния. Только наличие Ельцина не позволяло выплеснуть энергию государственности в общество.
Рубильник — в руках Ельцина. Пока он жив — не замкнет. Иначе сам сгорит в миллионах вольт народного гнева.
Так и мечется энергия недовольства в незамкнутой цепи от плюса к минусу. Когда коротнуло либерализм при Кириенко, весь потенциал направился на Примакова. Теперь, не найдя выхода в Примакове, потенциал, десятикратно ослабленный, готов устремиться к постлиберальному Черномырдину. Тот по громоотводу сольет его в землю.
Замкнуть собой цепь созидательного народного творчества мог бы Скуратов, открой он свои "чемоданы". Тогда бы Ельцин сгорел, обуглился и развеялся пеплом по истории. Но Скуратов не похож на героя.
Тогда, может быть, нашего мудрейшего премьера представим на трибуне Совета Федерации в неурочнывй час с разоблачительной речью против русской "банды четырех", как это было в не менее номенклатурном Китае?
Не представляется что-то. Максимум, на что он способен, так это хлопнуть дверью, уходя из "Белого дома" в отставку. В натуре — створкой о косяк. И все.
Но и этого с него было бы достаточно. Он проявил волю, упорство и самостоятельность. Выиграл многие бои тактического значения, несмотря на защемление нерва от неподъемной тяжести государственной идеи. Но стратегически он не выиграл даже тогда, когда развернул самолет по пути в Вашингтон. Авторство сценария принадлежало тому же Ельцину. Вот если бы Примаков, вопреки воле Ельцина, прилетел в Вашингтон и стукнул там ботинком по трибуне...
Хотя это уже из области исторических аналогий.
Александр ЛЫСКОВ
изготовление выставочных стендов 2
Николай Коньков ТЕНЬ ИМПИЧМЕНТА
Перенос голосования по импичменту вызвал целый ряд злорадных комментариев “демократов”. Дескать, гора родила мышь, инициаторы-коммунисты почувствовали силу президента и так далее, и тому подобное. Что же произошло на самом деле? Да, нынешний кризис подтвердил мнение о КПРФ как о партии парламентского типа. Сложные маневры лидеров фракции коммунистов в Государственной думе служили все последние недели достижению триединой цели. Во-первых, не допустить устранения правительства Примакова и праволиберального путча. Во-вторых, сохранить для этого Скуратова на посту генерального прокурора РФ. И, наконец, последнее по тексту, но далеко не последнее по значению: занять как можно более благоприятные позиции в предстоящем "выборном" сражении за депутатские места.
Первое было важно не только потому, что в противном случае могли последовать указ о запрещении партии и чистка исполнительной власти в центре и на местах. Участие коммунистов в правительстве Примакова давало и дает возможность мирного перехода власти к КПРФ, позволяет в той или иной мере контролировать ситуацию в регионах и влиять на внешнюю политику государства. Разрушительные и хаотические импульсы со стороны президентской "вертикали", а также прозападных правых либералов при этом резко ослабляются и даже сводятся на нет.
