Газета Завтра Газета - Газета Завтра 303 (38 1999)
Дай пистолет,
Тебе восемь лет.
3
Они — первопечатники,
Взрывчатники, свинчатники.
Они — первопрестольники,
Тринитротолуольники.
4
Пошли мне, Господи, хотя бы,
Оторванную голову Хаттаба.
Богородица босая,
Убей Басаева.
Генерал Трошев,
Сделай крошево.
Твое жало введено
По самое Ведено.
Пусть Бамут
Бомбы мнут.
Ату его,
Радуева.
5
Девочка в гробу,
Божьему рабу
Дай гранатомет
Сладок, как мед.
6
Один ваххабит
Убит.
Другой ваххабит
Побрит.
Третий ваххабит
Поехал в Ирбит.
В глазах рябит.
7
У меня дружок был Гена,
Выпил рюмку гексогена.
Если ночью не взорвусь,
Утром Саней назовусь.
8
Девочка в гробу,
Дай мне вербу.
Посажу в Печатниках,
Полью из чайника.
В Чечню полечу,
Мои раны залечу.
9
Полевые командиры,
Пулевые командиры.
Пули высверлили дыры
В бородатых головах.
Не спасли ни капониры,
Ни Аллах.
10
Когда летит ночной бомбардировщик,
Пусть враг узрит его зловещий росчерк.
Когда работают шальные “Ураганы”,
“Шайтаном” нареченные врагами,
Пускай бандит с дипломом медресе,
Умчится в ад на страшном колесе.
И там его под возгласы шаманов
Настигнет грозный генерал Шаманов.
11
Не помню ни званий,
ни лиц, ни имен.
Попал в окруженье ОМОН.
Парень из Липецка,
Рана липкая.
Парень из Вологды,
Рана колотая.
Парень из Ельни,
Рана стреляная.
Пошли в рукопашную.
Огня не мешало бы.
Нету Степашина,
Нет и Рушайло.
Давно не видели в отряде этих бар.
Опять звучит во тьме “Аллах Акбар”.
12
Штык-ножом пронзил я ваххабита,
Разорвал я до ушей чеченцу рот,
Было мне за Родину обидно,
Было мне обидно за народ.
Оттого в руке моей кровавой
Яркий и прекрасный, как топаз,
Вырванный из костяной оправы,
Стекленел чеченский мертвый глаз.
Оттого моей невесте милой
Приказал я долго не тужить,
На мою солдатскую могилу
Аленький цветочек положить.
13
Играет Березовский в казино,
Танцует с кастаньетами Гусинский,
Потеет Ходарковский
в бане финской,
Все русское добро
в Манхеттен свезено.
Стоит Россия в продранной рубахе,
И держит русский голову на плахе.
Блистает в воздухе чеченская секира,
Блестит алмаз еврейского банкира.
С тех пор, как у меня на сердце лед,
Мне другом стал один гранатомет.
Лети, лети, печальная граната,
За Терек, за Дунай — до штаб-квартиры НАТО.
14
Благослави меня, владыко Иоанн,
Чтобы накрыл меня спасительный туман
И я проник к Басаеву на базу,
Что сразу возле дома “Логоваза”.
И пусть враги услышат чутким ухом,
Как я пускаю преданную “муху”.
Жужжи, жужжи, веселая шалунья,
Пусть враг не доживет до новолунья.
Пусть разлетится, как гнилая ваза,
Лепной дворец приемов “Логоваза”.
И я исчезну, грозный аноним.
Так мы Москву от взрывов охраним.
Пусть Березовского коснется “муха”,
И сразу у него пройдет желтуха.
15
Боже правый, сладчайший Христос,
Я тебе автомат мой принес.
Серафим шестикрылый, пернатый,
Положу пред тобою гранаты.
Чудотворец Никола, прости,
Я забыл пистолет принести.
Пройдет моя зима, наступит лето —
И ты услышишь песню пистолета.
16
Артиллеристы, Сталин дал приказ.
За Тереком с чеченцами КамАЗ.
Осталась от него лишь струйка дыма.
Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой.
Идут за Сунджею чеченские “тойоты”.
“Сто третий”, подымите вертолеты!
Осталась от “тойот” чеченских вонь.
За нашу Родину — огонь, огонь!
17
Хочу, чтоб убивать и грабить перестали,
Чтоб пулеметы их дома хлестали,
Чтоб им ночами
снова снился Сталин.
А там, глядишь,
из Грозного да в Таллин.
18
Не говорите нам, что мы фашисты.
У нас в Рязани яблоки душистые.
У нас в полку слагают песни вольные
Орудья нарезные, гладкоствольные.
19
Я привез детишкам лакомство,
Из поселка Новолакска
Горстку красных леденцов
И разбитое лицо.
2О
Пусть певица Танечка Петрова
Мне поет до самого Покрова.
А потом поет до Рождества.
Дуб зеленый, где твоя листва?
Шины bridgestone dueler 687 3 в Москве.
Александр Брежнев ПОГРЕБЕНИЕ
На кладбище дождь, холод и грязь. Серый мокрый пес у ворот, пригнув голову к земле, протяжно завыл, когда подъехали ритуальные пазики. Люди угрюмо выходят на площадку перед кладбищенской конторой. Обтянутый красной материей гроб несут на руках метров сто. Там уже ждет отрытая могила.
Все растеряны, потрясены и подавлены. В гробу лежит тело совсем еще молодого парня, чье бордово-синее лицо страшно изувечено, видны жуткие ушибы и рваные раны, затянутые швами. Смерть всегда приходит неожиданно, но в эти страшные дни она превзошла себя. Совершенно здоровый, крепкий и молодой парень погиб не на войне, не на разборке, погиб дома в своей постели. Во время сна.
Спали все, и вдруг, из грез небесных — прямо в ад обрушивающегося здания. Прямо во сне почва ушла из-под ног, и ушло в бездну все, в том числе и сама жизнь. В считанные мгновения распался по кирпичику мир. Пока все спали, пока нежились в теплых постелях, пока, забыв обо всем, обнимали любимых и смотрели сны, под покровом ночи вмиг изменился мир. Пока кто-то грезил о сытом счастье и о "Новой России", в этот мир проникли убийцы. Они обложили дома взрывчаткой, проникли в подвалы. Люди спали и не вникали в разгул криминала, развал правоохранительной системы и спецслужб, им было не до проблем армии. В наших снах царствовали мир да любовь, там не было ни крови, ни войны. Сквозь сон доходила разве что дальняя канонада, раздававшаяся откуда-то с гор Кавказа, слышались разрывы бомб над Югославией. Но многие не просыпались, верили успокоительным речам чиновников и телевизионным колыбельным. Война и смерть далеко, пусть на фронтах погибают другие, те, кого это касается. Остальных касались только макдональдсы, киркоровы и всяческие родригесы из сериалов...
