Виктория Лебедева - Сплошное телевидение
Итак, заказ от телеканала получен. Арендовав свой склад или ангар, продакшн-студия приступает к производству. Своей аппаратуры у нее нет – платим за пользование аппаратурой. Своей техслужбы тоже нет – платим осветителям, операторам, инженерам, монтажерам, звуковикам иже с ними. Не хватает камеры-крана? Арендуем кран. Удовольствие дорогое, оплата почасовая. Чем быстрее отработаем, тем меньше заплатим – это очевидно. И опять начинается гонка на выживание, и опять не до качества, лишь бы уложиться в указанные сроки и отведенные деньги. Снимаем “пакетом”. Две, три, десять программ в день. Дешевле отправить часть отснятого материала в корзину, чем потратить дополнительное время на подготовку.
Не в этом ли причина, почему прямые эфиры, которые еще несколько лет назад были предметом особой гордости каналов, постепенно уходят в историю? Собственно, в прямом эфире сейчас работают только новости, несколько аналитических программ и парочка утренних на разных каналах. Все остальное – запись под монтаж. За пару-тройку дней снимаем все, что будем показывать в течение следующего месяца или двух.
Как ни странно, авральные съемки “пакетом” не заставляют сотрудников сконцентрироваться, а, напротив, приводят к разброду и шатаниям. Эфир, хочешь не хочешь, начнется вовремя. Съемка обязательно будет отложена на неопределенный срок. Это может быть полчаса, а может быть полдня. За тринадцать лет моих скромных наблюдений, могу поклясться, что ни одна запись не началась в указанное время. Хоть пятнадцать минут, но обязательно уворуем. Что уж тут говорить об окончании записи? Рабочий день на телевидении не нормированный – когда закончим, тогда и спасибо.
Я спросил у Яндекса, я спросил у Гугла…
Экспертом во всех областях быть невозможно – это аксиома (и если найдется человек, который считает себя таковым, держитесь от него подальше). Любая предварительная подготовка программы заключается в сборе необходимой информации. Но времени в обрез и денег в обрез. Консультанта нужно еще найти, на интервью нужно еще выехать, да обработать, да убедиться, не перепутано ли чего, да уговорить высказаться “на камеру”. А вдруг наш консультант не удовольствуется тем, что “попадет в телевизор”, и попросит оплаты за свой труд? Нет, это никак не годится. Поэтому до девяноста процентов материалов собираем в Интернете при помощи популярных поисковых систем.
Страшно представить, что произойдет с нашим телевидением, если вдруг перестанут работать Гугл, Яндекс, Рамблер и прочие аналогичные интернет-ресурсы. Думаю, кина не будет.
Если задаться целью и провести эксперимент, то почти любую информацию, услышанную по телевизору, можно обнаружить в Интернете по первым десяти ссылкам, которые вы получите от поисковой системы, обозначив тему программы. По первым десяти – потому что глубоко копать некогда. И одна из них, всего вероятнее, приведет прямиком на Википедию.
“Пишущая девочка”, получив информацию по первым десяти ссылкам, возможно, обработает ее и выстроит в связный рассказ, а возможно, нет. Все зависит от наличия времени и личных способностей. Но уж чего она точно не сделает, так это не станет ее проверять. Некогда. Или не сможет. Не у кого и негде. К тому же все так убедительно и достоверно изложено! Посему любой ляп, попавший в Интернет и по каким-либо причинам набравший рейтинг, рано или поздно окажется на наших “голубых экранах”.
Утром стулья, вечером деньги
Но стоит ли винить во всем “пишущую девочку”? В конце концов она – существо подневольное. Ей надо угодить сначала собственному шеф-редактору, потом блестящей плеяде продюсеров, чьи вкусы отличаются большим разнообразием; переписать-перекроить материал по десять раз – и все это бесплатно. Ведь кроме того, что каналы не могут позволить себе собственное производство, они не могут позволить себе постоянный штат сотрудников. Конечно, на больших стабильных каналах существуют большие стабильные редакции, где сотрудники работают вместе годами, получая оклад, премию и соцпакет. Программы таких редакций выгодно отличаются от прочего телевизионного шлака, выживающего на экране не больше полугода и исчезающего бесследно. Но то большие каналы. А что же маленькие продакшны?
Штат маленького продакшна урезан до минимума. До такого минимума, что некоторые организации состоят из двух продюсеров (генерального и исполнительного), а все остальные сотрудники нанимаются временно, в режиме фриланса. Тут и речи нет не только о штатной работе, но даже о контракте. Людей нанимают фактически под честное слово. В лучшем случае им предложат расписку, но и ту – по окончании работ. А работа будет считаться законченной лишь тогда, когда готовую программу примут на канале, для которого она предназначена. Поэтому денег за свой труд наша “пишущая девочка” ждет в среднем по полтора-два месяца, а то и дольше. Пока напишет, да пока утвердит, да пока отснимет, да пока с монтажером в паре по звуку смонтирует, да пока подождет, чтобы звук красивой картинкой перекрыли и “наверху” одобрили… К тому же вспомним: начальники “пишущей девочки” сами не знают, чего хотят, и она вынуждена выполнять работу, не будучи уверенной, что с ней вообще расплатятся.
По результатам имеем масштабную “текучку”, отток профессионалов и приток юных энергичных стажеров, которые готовы неопределенное время трудиться бесплатно и набираться опыта. Думаю, скоро деньги будут брать за возможность поработать, а не наоборот. Такие предложения на рынке телетруда уже появляются, и их все больше.
Вас зарежет без ножа тонкое искусство монтажа
(телевизионный фольклор)
Может показаться странным, почему вниманием обойдены телевизионные режиссеры. Ответ опять простой – телевизионный режиссер за содержание программы не отвечает, а лишь за видеоряд и за общий стиль подачи материала. То есть его дело – КАК сделана программа. ЧТО показывают в программе, целиком на совести редакторской команды. Работа режиссера на телевидении, будем честными, никогда не была слишком сложной. Разве что нервной и ответственной, когда приходилось иметь дело с прямыми эфирами. Но эфиры в массе своей канули в Лету, и теперь режиссерская работа не требует даже нервов.
В идеале режиссер должен руководить операторами, вовремя подавать на пульт картинку с нужной камеры и собирать видеоряд сразу в процессе записи. Действительно, на этом можно сэкономить уйму времени. Но экономят его единицы. Чаще всего по лени и по незнанию запись пускают на самотек, ведь среднестатистический режиссер – это мальчик от двадцати пяти до тридцати, работающий, как и большинство телевизионщиков, не по специальности. Уровень знания пульта у него в основном таков, как если бы на рояле “Стейнвей” играли одного “Чижика-пыжика” и думали, что рояль для этого только предназначен. Такому мальчику проще записать картинку с каждой камеры на отдельную кассету и уж потом, на монтаже, все красиво склеить. Операторы на телевидении, как правило, люди взрослые, умудренные опытом. Они сами разберутся, что показывать. А ты, пока запись идет своим чередом, хочешь книжку читай, а хочешь байки трави. Бывает, разумеется, что режиссер – человек вполне профессиональный и не хочет усложнять съемочный процесс. Он бы и рад собрать программу сразу во время записи, а потом лишь слегка подчистить, но у него не всегда есть такая возможность: во многих продакшнах, которые экономят буквально на всем, студийные пульты отсутствуют как класс. Аппаратура – дорогое удовольствие.
Вот и получается, что главный человек на телевидении – монтажер. Если точнее – режиссер монтажа (впрочем, при тотальной экономии на всем это чаще всего один и тот же человек). Это он собирает из сомнительных кусочков, снятых наспех “на коленке”, итоговый продукт, который мы увидим по телевизору. И собирать ему часто приходится буквально по одному слову.
Тут бы и прокричать троекратное “Ура!” великому труженику монтажеру. Но нет, опять не получается. Если несколько лет назад нелинейный монтаж представлял собой сложный и трудоемкий процесс, требующий многих знаний и умений, то с развитием компьютерной техники ситуация в корне изменилась. Новые программы монтажа так просты, что их в кратчайшие сроки освоит даже ребенок. С одной стороны, это большое благо (как благо машинка-автомат по сравнению со стиральной доской и эмалированным тазиком). С другой же – большое зло. Потому что профессия деградирует, если в нее начинает приходить кто попало. Ситуация с монтажом сейчас больше всего напоминает ситуацию с цифровой фотографией. Не нужно долго и трудно учиться, не нужно знать – достаточно купить себе большой объектив, нажать на кнопку, и ты уж фотограф. Так что не удивляйтесь, если к голове очаровательной блондинки приклеены ботинки сорок пятого размера, а все герои программы упорно смотрят в одну сторону, хотя сидят друг напротив друга. Это значит лишь то, что монтажер, освоив технику, не успел освоить правила построения видеоряда.
