Итоги Итоги - Итоги № 6 (2013)
На кого равняемся
Суверенные фонды — явление для мировой экономики сравнительно молодое. Старейший фонд Kuwait Investment Authority был создан в 1953 году, а крупнейший суверенный фонд мира ADIA работает на благо эмирата Абу-Даби с 1976 года. У каждого из существующих сегодня в мире 48 государственных инвесторов — собственная стратегия. Арабы покупают иностранные аэропорты, акции бирж и прочую чужую инфраструктуру. Китайцы стремятся вкладывать деньги у себя, инвестируя в капитал крупных промышленных компаний.
Но Азия нам не указ. Когда 5 лет тому назад возникла идея создания суверенного фонда в нашей стране, в правительстве, по информации «Итогов», пристальнее всего изучался норвежский опыт, где государственному управляющему запрещено инвестировать в свою родную экономику.
А как же китайский опыт? «Не надо забывать, что свой суверенный фонд китайцы формируют не за счет высоких цен на нефть, а за счет положительного сальдо внешнеторгового баланса и фактически направляют в него золотовалютные резервы», — пояснил «Итогам» источник в аппарате правительства.
Так что нам ближе скандинавский сосед с его богатыми углеводородами недрами. Часть своих денег норвежский суверенный фонд вкладывает в облигации развитых стран, а часть — в акции иностранных компаний. Это, конечно, позволяет нарастить прибыль от использования нефтегазовых доходов, но и увеличивает риски.
Достаточно свободная инвестиционная стратегия суверенных фондов диктует и их юридическую форму. Из всех таких структур, по крайней мере, половина зарегистрирована именно в форме акционерных обществ. Есть даже фонды, акции которых принадлежат не только правительствам, но и самым обычным гражданам. Например, Постоянный фонд штата Аляска. Он, как и два нынешних российских фонда, формируется за счет нефтегазовых доходов. Но его акции распределены между всеми постоянными жителями этого американского штата. По ним даже платятся дивиденды.
Кстати, если бы взять да и поделить российскую кубышку на всех граждан страны, то на персональном счете каждого россиянина оказалось бы примерно по 40 тысяч рублей. В 2010 году каждый акционер аляскинского фонда получил дивидендов более чем на 1200 долларов. У нас выйдет, конечно, меньше, но при грамотном инвестировании на каждую российскую семью придется не такая уж и крохотная сумма.
Но мы идем своим путем. Политическая элита ломает копья вовсе не на тему того, как бы заработать на благо граждан. Речь идет о том, кто будет контролировать увлекательный процесс госинвестирования.
Кому отдаем
«Рейдерским захватом казны» назвала законопроект о внесении изменений в Бюджетный кодекс заместитель руководителя думской фракции «Справедливая Россия» Оксана Дмитриева. При этом и она, и прочие представители думской оппозиции, а также некоторые представители исполнительной власти выступают за то, чтобы не сохранять деньги для будущих поколений, а тратить их здесь и сейчас.
Острота вопроса подтверждается таким фактом: в числе ярых критиков законопроекта оказались некоторые «единороссы» и бывшие члены правительства. «Ко второму чтению в Госдуме в законопроект о Росфинагентстве будут внесены кардинальные изменения, касающиеся как организационно-правовой формы агентства, так и его статуса, и правил управления средствами», — предрекает первый вице-спикер Госдумы Александр Жуков.
В первую очередь оппонентов не устраивает, что будущая финансовая организация регистрируется как акционерное общество. Дескать, это сейчас государство собирается владеть 100 процентами ее акций. Но где гарантия, что в будущем часть этого пакета не уйдет с молотка? Вот она, приватизация казны государства Российского!
В качестве альтернативы предлагается наделить новую структуру статусом государственной корпорации. Но и здесь все не слава богу. К госкорпорациям претензий тоже хоть отбавляй. Главная из них — непрозрачность. Существующие в России госкорпорации даже финансовую отчетность не публикуют.
У Росфинагентства в форме ОАО есть и свои защитники. «Те высказывания депутатов, которые приводятся, — это просто политические ходы, — говорит ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Игорь Поляков. — В них слишком много популизма». В свою очередь партнер компании «Эрнст энд Янг» Олег Шумилов пояснил: «В международной практике есть примеры передачи частным компаниям полномочий по управлению накоплениями государства. Temasek и Инвестиционная корпорация правительства Сингапура — частные компании, до этого находившиеся под управлением кабинета министров Сингапура. Немецкое Финансовое агентство полностью контролируется государством и совмещает в себе функции, которые ранее были распределены между министерством финансов и центральным банком страны. Китайская инвестиционная корпорация — тоже полностью контролируемая государством коммерческая компания».
В России, однако, даже формально-юридические вопросы, касающиеся форм собственности, воспринимаются крайне остро. «Наверное, это происходит потому, что мы, финансисты, говорим на своем птичьем языке, а они, депутаты, — на своем, не менее птичьем», — сетует курировавший подготовку законопроекта Сергей Сторчак. Согласиться с этим трудно. Скорее сам закон не содержит ответов на принципиальные вопросы.
Акционерные общества обязаны каждый год проходить через процедуру финансового аудита, публиковать свою годовую отчетность и сведения о своих прибылях и убытках. Но для национального суверенного фонда этого явно недостаточно. Что это будет — управляющая компания или просто хозяйствующий субъект? Если первое — то в законе должны быть прописаны квалификационные требования к ее сотрудникам вплоть до наличия у них соответствующих сертификатов ФСФР и жесткие ограничения на инвестирование средств в те или иные активы. Чиновники, правда, обещают, что на работу в Росфинагентство будут брать только самых квалифицированных и умных. Но ведь это фактор субъективный. А сомнения в квалификации самих министров возникают не только у депутатов.
Если второе — то недалеки от истины те народные избранники, которые говорят о «приватизации» и передаче средств фондов в частные руки. Акционерное общество, как известно, обладает возможностью не только инвестировать деньги на фондовом рынке, но и, например, строить дома или торговать парфюмерией.
Куда вкладываем
В том, во что именно должно вкладывать госсредства новорожденное ОАО, — еще один камень преткновения. Даже в правительстве на сей счет нет согласия. Минфин клянется, что после принятия нового закона он по-прежнему будет инвестировать за границей. Только к гособлигациям добавятся акции крупнейших иностранных компаний, чтобы увеличить доходность. Однако средства ФНБ в отличие от Резервного фонда уже сегодня можно инвестировать в акции. Зачем же огород городить?
А затем, говорят в Минэкономразвития, надо учредить некий фонд развития, из которого финансировать отечественную инфраструктуру. Даже цифра называется — до 100 миллиардов рублей уже в 2015 году.
«Мы не готовы согласиться с таким подходом», — комментирует министр финансов Антон Силуанов. Хотя, что интересно, в законопроекте о внесении поправок в Бюджетный кодекс прямого запрета на покупку акций российских компаний за счет нефтегазовых доходов нет. Там вообще ни слова о том, какие активы условное ОАО «Россия» сможет приобретать, а какие нет. Правительство в будущем само определится с его инвестиционной декларацией. Оно вполне может решить, что деньги должны идти на строительство дорог или на подготовку к чемпионату мира по футболу 2018 года. Внести соответствующие поправки в Бюджетный кодекс — плевое дело, провластное большинство в Думе это проглотит. Более того, идеи тратить накопленное внутри страны крайне популярны и в партии власти, и в оппозиционных фракциях.
В Минфине говорят, что сие невозможно, ссылаясь на так называемое бюджетное правило, согласно которому в бюджет в этом году должны поступить нефтегазовые доходы при цене на черное золото, не превышающей среднюю за предшествовавшие пять лет. Все, что выше, — в Резервный фонд. Но что помешает государству потом купить на эти деньги акции российских компаний или построить стадион? Деньги-то внебюджетные.
По словам представителей финансового ведомства, ОАО будет покупать акции исключительно иностранных компаний. Кроме того, дабы сократить риски в рамках суверенного фонда, Минфин собирается создать и собственное рейтинговое агентство, которое будет определять надежность таких бумаг. Но, по мнению специалистов, все эти прожекты — чистой воды маниловщина.
«Если государство хочет полностью исключить риски при инвестировании средств Резервного фонда и ФНБ, распределение между акциями и облигациями в портфеле отечественного суверенного фонда должно быть в пределах 90 процентов на 10 процентов в пользу долговых обязательств. При такой пропорции даже провал рынка акций в рамках одного года на 30 процентов будет полностью покрыт годовым процентным доходом по облигациям», — пояснил «Итогам» замгендиректора УК «Паллада Эссет Менеджмент» Александр Баранов. Никакой увеличенной доходности при столь консервативной стратегии ждать, понятно, не стоит. Но тогда и затеваться с реформой госзакромов не следовало. К тому же идея надувания западного фондового рынка за счет средств российских налогоплательщиков с политической точки зрения выглядит не слишком патриотичной.
