Владимир Фортунатов - Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной?
Бог лаптей и пухлых ног,
Горьких лиц и сливок кислых,
Вот он, вот он русский бог.
Бог наливок, бог рассолов,
Душ, представленных в залог,
Бригадирш обоих полов,
Вот он, вот он русский бог.
Бог всех с анненской на шеях,
Бог дворовых без сапог,
Бар в санях при двух лакеях,
Вот он, вот он русский бог.
К глупым полон благодати,
К умным беспощадно строг,
Бог всего, что есть некстати,
Вот он, вот он русский бог.
Бог всего, что из границы,
Не к лицу, не под итог,
Бог по ужине горчицы,
Вот он, вот он русский бог.
Бог бродяжных иноземцев,
К нам зашедших за порог,
Бог в особенности немцев,
Вот он, вот он русский бог.[3]
Кто-то может сказать, что за двести лет многое изменилось. Лапти можно увидеть только в музеях. Лакеи часто называются security. А стало ли меньше ухабов, мучительных дорог, нищих, холодных, голодных, бродяжных иноземцев и т. д.? К умным русским людям русский бог стал еще строже, чем двести лет назад. Впрочем, сам Михаил Михайлович говорил, что «реформы не проводят в два-три года, а проводят десятилетиями и веками». Так что подождем.
1.2. «Мы хотим, чтобы…»: чего хотели друзья народа
«Ну, слава Богу», — с облегчением сказал живой и невредимый Александр II, выйдя из кареты, взорванной народовольцами. «А слава ли Богу?» — спросил Игнатии Гриневецкий и бросил вторую бомбу между собой и императором.
Разговор произошел 1 марта 1881 года.
В историю Александр II вошел как Освободитель. Однако далеко не все современники соглашались с такой оценкой. И дело не только в происшедших крестьянских восстаниях, но и в резких филиппиках, обличительных оценках революционных демократов. Манифест об отмене крепостного права был подписан 19 февраля 1861 года, а в сентябре этого же года появился текст, который стал ходить по рукам. Позже стало известно имя составителя этой филиппики, своеобразного пророчества, которое через несколько десятилетий сбылось.
Это был Шелгунов Николай Васильевич (1824–1891) — публицист, литературный критик, лесовод. Шелгунов происходил из дворян. Был сыном небогатого чиновника, умершего, когда Шелгунову было три года. Н. В. Шелгунов закончил по первому разряду Лесной институт (1833–1841). Формированию личности более всего способствовало раннее увлечение литературой. Шелгунов около двадцати лет служил. Прошел путь от лесного таксатора до начальника отделения Лесного департамента Министерства государственных имуществ (с 1857 года), профессора Лесного института. Был автором ряда книг и многих статей по лесоводству. Частые поездки по стране, жизнь в провинции, заграничные командировки давали Н. В. Шелгунову богатую пищу для размышлений. Обязанности чиновника тяготили мыслящего человека. В марте 1862 года Шелгунов вышел в отставку в чине полковника корпуса лесничих.
Шелгунов, анализируя на склоне лет свою жизнь, считал ее главной вехой приобщение к идеалам 1860-х годов. Он осознавал идейный перелом, который пережил начиная с 1856 года. Изменениям в мировоззрении способствовала первая поездка за границу. Она явилась «первым наглядным уроком общественной гуманности и порядочности простого, будничного обихода»[4]. Шелгунов тесно сблизился с М. Л. Михайловым, ставшим его ближайшим другом, с Н. Г. Чернышевским (присутствует на защите его диссертации 10 мая 1855 года), Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичами, С. И. Сераковским, Н. А. Добролюбовым. В свою вторую заграничную поездку Шелгунов вместе с Михайловым навестил А. И. Герцена и Η. П. Огарева (1859). В 1861 году знакомится с Д. И. Писаревым, горячим почитателем которого стал впоследствии.
С 1859 года Шелгунов обратился к публицистике, сотрудничая в журналах «Русское слово», «Современник», «Век» и др. В 1861 году принял участие в нелегальной пропаганде, которую развернули сподвижники Чернышевского в расчете на крестьянскую революцию вследствие неудовлетворенности результатами крестьянской реформы. В соответствии с общим планом обращения к разным группам населения Шелгунов пишет революционную прокламацию «К молодому поколению» (при вероятном участии Михайлова). Прокламация была напечатана в Вольной русской типографии в Лондоне, для чего Шелгунов и Михайлов снова выезжали за границу. Затем «К молодому поколению» распространялась в Петербурге 3 и 4 сентября 1861 года. Были написаны также прокламации «Русским солдатам от их доброжелателей поклон» (не распространялась) и воззвание Чернышевского «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Тексты прокламаций сначала послужили причиной ареста Михайлова, а затем использовались как обвинение против Чернышевского и Шелгунова. Всех предал Вс. Д. Костомаров, участвовавший в печатании текстов и арестованный по доносу своего брата Н. Д. Костомарова.
В сентябре 1861 года Н. В. Шелгунов писал в прокламации «К молодому поколению»:
«…Государь обманул ожидание народа: дал ему волю не настоящую, не ту, о которой народ мечтал и какая ему нужна. Нам нужен не царь, не император, не помазанник божий, не горностаевая мантия, прикрывающая наследственную неспособность, мы хотим иметь главой простого смертного, человека земли, понимающего жизнь и народ, его избравший. Нам нужен не император, помазанный маслом в Успенском соборе, а выборный старшина, получающий за свою службу жалованье.
Молодое поколение! Мы обращаемся к вам потому, что считаем вас людьми, более всего способными спасти Россию, вы настоящая сила, вы вожаки народа. Мы верим в свои свежие силы; мы верим, что призваны внести в историю новое начало, сказать свое слово, а не повторять зады Европы.
Если для осуществления наших стремлений — для раздела земли между народом — пришлось бы вырезать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого.
Мы хотим, чтобы власть, управляющая нами, была власть разумная, власть, понимающая потребности страны и действующая в интересах народа. А чтобы она могла стать такой, она должна быть из самих масс выборная и ограниченная.
Мы хотим свободы слова, то есть уничтожения всякой цензуры. Мы хотим развития существующего уже частью в нашем народе начала самоуправления. Наша сельская община есть основная ячейка, собрание таких ячеек есть Русь. Везде должно проходить одно начало. Мы хотим равенства всех перед законом, равенства всех в государственных тягостях, в податях и повинностях.
Мы хотим, чтобы денежные сборы не шли неизвестно куда, чтобы их не крали, чтобы правительство давало народу отчет в собранных с него деньгах. Мы хотим открытого и словесного суда, уничтожения императорской полиции — явной и тайной, уничтожения телесного наказания.
Мы хотим, чтобы земля принадлежала не лицу, а стране, чтобы у каждой общины был свой надел, чтобы личных землевладельцев не существовало. чтобы каждый гражданин, кто бы он ни был, мог приписаться к общине существующей или несколько граждан могли бы составить новую общину. Мы хотим сохранения общинного владения землей с переделами через большие сроки. Правительственная власть не должна касаться этого вопроса.
Мы хотим, чтобы срок службы солдату не был целая вечность, убивающая в нем все гражданские способности, все человеческие силы, делающая его никуда не годным к отставке. Пусть наше войско будет ополчением: пусть каждая губерния составляет свою дружину.
Мы хотим сокращения расходов на царскую фамилию.
Наконец, мы хотим совершенного изменения основных законов.
Довольно дремать, довольно заниматься пустыми разговорами. Довольно корчить либералов, наступила пора действовать».
После присуждения к каторге Михайлова, взявшего на себя в целях спасения друзей авторство всех прокламаций, Шелгунов и его жена решают ехать вслед за ним в Нерчинский округ (Иркутская губ.), что и было непосредственным поводом оставления Шелгуновым службы. Уже в сентябре 1862 года Шелгунов был арестован и более чем полтора года отсидел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Затем Шелгунов был лишен права на пенсию и ношение мундира и выслан 2 декабря 1864 года в Вологодскую губ. (Михайлов же умер на каторге в 1865 году). Поведение Шелгунова на следствии высоко оценил Чернышевский: «Честнейший и благороднейший человек Николай Васильевич, такие люди редки. Прекрасно держал себя в моем деле».[5]
С декабря 1864 года по 1877 год Шелгунов жил в ссылке (Вологда, Тотьма, Великий Устюг, Никольск, Кадников, снова Вологда, Калуга, Новгород, Выборг). Свои перемещения, приближавшие его к любимому Петербургу, шутливо сравнивал с «повышением его в чинах». Шелгунов был автором многочисленных статей, в частности в журнале «Русская мысль». В области литературной критики Шелгунов отстаивал принципы реализма и гражданственности, разрабатывал проблему положительного героя и народного характера в литературе, критиковал сторонников теории «чистого искусства». Похороны Шелгунова 15 (27) апреля 1891 превратились в многотысячную антиправительственную демонстрацию, в которой участвовали и рабочие.
