Александр Дюков - Второстепенный враг.(ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса»)
Гораздо более дискуссионным оказался вопрос об участии военнослужащих украинского батальона «Нахтигаль» в убийствах львовских евреев. Официальные украинские историки участие «соловьев» в погроме отрицают, апеллируя к решению западногерманского суда по «делу Оберлендера».[20] Однако, как замечает Александр Круглов, прокуратура Бонна установила: «С большой вероятностью украинский взвод 2-й роты батальона «Нахтигаль» имел отношение к актам насилия в отношении согнанных в тюрьму НКВД евреев и виновен в смерти многочисленных евреев».[21] Существуют вполне достоверные свидетельства того, что, по крайней мере, отдельные военнослужащие «Нахтигаля» принимали участие в уничтожении евреев.[22]
Еще одна дискуссионная тема — участие в расстрелах евреев в Бабьем Яру сформированного из украинских националистов «Буковинского куреня». Об участии «Буковинского куреня» в убийстве киевских евреев пишут историки Иван Фостий и Михаил Коваль,[23] однако в последнее время эта точка зрения подвергается сомнению.[24] Чья позиция более адекватна, понять невозможно, поскольку объем введенной в научный оборот информации по этому вопросу совершенно недостаточен.
Польский историк Гжегож Мотыка посвятил львовскому погрому июля 1941 года и теме взаимоотношений УПА и евреев два раздела монографии «Украинское партизанское движение». Введя в научный оборот новые документы ОУН, Г. Мотыка пришел к выводу, что украинские националисты рассматривали евреев как своих врагов. Одним из первых он обратил внимание на антиеврейскую деятельность СБ ОУН в 1943–1944 годах, а также высказал предположения о числе уничтоженных УПА евреев.[25]
Однако гораздо большее значение для изучения позиции ОУН — УПА по «еврейскому вопросу», чем все предыдущие работы, имела вышедшая в журнале «Harvard Ukrainian Studies» статья Карела Беркгофа и Марка Царинника.[26] В этой статье была опубликована «Автобиография» одного из руководителей ОУН (Б) Ярослава Стецко, написанная летом 1941 года. «Москва и жидовство — главные враги Украины, — писал Стецко. — Поэтому стою на позиции уничтожения жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов экстреминации [уничтожения] жидов, исключая их ассимиляцию и т. п.»[27] Авторами статьи были приведены и другие свидетельства антиеврейских взглядов руководства ОУН. Таким образом, была продемонстрирована ложность послевоенных заявлений Стецко, утверждавшего, что он препятствовал антиеврейским акциям. И хотя «Автобиография» Стецко была введена в научный оборот еще Ф. Левитасом,[28] статья Беркгофа и Царинника привлекла гораздо больше внимания, чем работа Левитаса.
До этого вопрос об отношении ОУН — УПА к евреям находился на периферии внимания украинских историков и публицистов. Произведения «обличительной историографии» привычно игнорировались как ненаучные, работы историков холокоста общественного внимания также не привлекали. Не удивительно, что разработкой данной проблемы украинские историки практически не занимались; значимым исключением стала лишь опубликованная в 1996 году статья историка Ярослава Грицака «Украинцы в антиеврейских акциях в годы
Второй мировой войны».[29] Кроме того, отдельные упоминания об антиеврейских акциях встречались в работах, посвященных боевой деятельности ОУН и УПА.[30]
Появление статьи Беркгофа и Царинника изменило положение вещей. Проигнорировать опубликованную в солидном академическом журнале статью было невозможно. Со стороны прооуновски настроенных украинских историков последовала настоящая волна критики; использованные исследователями документы попытались объявить «сомнительными»[31] Были повторены старые аргументы об участии евреев в УПА и о «советской пропаганде», а также заявлено, что ни в ОУН, ни в УПА не отдавались приказы об уничтожении евреев.[32] Эти утверждения показались убедительными далеко не всем, свидетельством чему стали дискуссии историков и публицистов на страницах киевского журнала «Критика».[33] Через некоторое время к обсуждению проблемы стали подключаться и российские историки.[34]
Общественный интерес к проблеме и осознание ее политической значимости сыграли свою роль в том, что вскоре директор львовского Центра исследования освободительного движения Владимир Вятрович опубликовал книгу, ставшую практически первым монографическим исследованием по отношению ОУН к евреям.[35]
К сожалению, эту монографию нельзя охарактеризовать иначе, как ревизионистскую. Несмотря на все заклинания о «научной объективности», принципы использования Вятровичем архивных документов не могут не вызывать изумления. Главным источником Вятровича при описании позиция ОУН по «еврейскому вопросу» стали пропагандистские материалы, распространявшиеся этой организацией. Разумеется, это достаточно ценный, хотя и специфический источник, использование которого требует осторожности и сопоставления с внутренними, не предназначенными для пропагандистских целей документами. Однако Вятрович, активно используя пропагандистские материалы ОУН, проигнорировал большую часть антиеврейских указаний, содержащихся в инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» (май 1941). «Не заметил» Вятрович и других важных для проблемы исследования документов: обращения Краевого провода ОУН (Б) от 1 июля 1941 года, инструкции проводника ОУН (Б) И. Климова (август 1941), инструкций Службы безопасности ОУН о тайной ликвидации служивших в УПА евреев. Практически полностью им проигнорированы также воспоминания очевидцев, свидетельствующие об участии членов ОУН и УПА в уничтожении евреев.
Описывая предвоенную позицию ОУН по «еврейскому вопросу», Вятрович умудрился не сказать ни слова о масштабной антиеврейской акции, организованной ОУН на Волыни летом 1936 года. Акции, в результате которой крыши над головой лишилось около 100 еврейских семей. «Не замечает» Вятрович и многочисленных антиеврейских акций, производившихся членами ОУН летом 1941 года.
В результате содержащиеся в монографии Вятровича выводы оказались совершенно неадекватными. Так, например, утверждается, что ОУН «не позволила себе в идейно-политической плоскости опуститься до антисемитизма».[36] Однако как иначе можно трактовать лозунг «Москва, Польша, Мадьяры, Жидова — твои враги. Уничтожай их!», выдвинутый Краевым проводом ОУН (Б) в начале войны?
Имеющая весьма слабое отношение к науке ревизионистская работа Вятровича, тем не менее, оказалась востребована мечущейся в поисках «национальной истории» украинской властью. В начале 2008 года Вятрович был назначен советником председателя Службы безопасности Украины по научно-исследовательской работе и развернул активную работу по пропаганде ревизионистских взглядов на историю ОУН и УПА. Выступая в украинских СМИ, он регулярно заявляет о непричастности украинских националистов к уничтожению евреев в годы войны.[37] И хотя с реальностью такие заявления не имеют ничего общего, от непрестанного повторения они могут получить в украинском обществе статус «общеизвестного факта».
Как видим, несмотря на то что вопрос об отношении ОУН и УПА к евреям неоднократно поднимался историками и публицистами, говорить о его исследованности не приходится. Одни работы слишком публицистичны и не отвечают строгим научным критериям, в других игнорируются не вписывающиеся в авторскую концепцию источники, третьи описывают лишь отдельные аспекты интересующей нас проблемы или затрагивают ее мимоходом. Трудно избавиться от мысли, что исследования последних полутора лет оказались не слишком продуктивными.
В то же время благодаря открытию архивов и более чем активной публикаторской деятельности украинских историков, к настоящему времени исследователи располагают значительным числом источников, позволяющих объективно описать позицию ОУН и УПА по «еврейскому вопросу». Помимо уже упоминавшихся протокола совещания членов ОУН во Львове в июле 1941 года и «Автобиографии» Ярослава Стецка, в распоряжении историков имеются такие принципиально важные документы, как решения Великих съездов и конференций ОУН, «Единый Генеральный план повстанческого штаба ОУН» (весна 1940), инструкция «Борьба и деятельность ОУН во время войны» (май 1941),[38] подготовленный перед войной ОУН (М) проект Конституции Украины, пропагандистские материалы обеих фракций ОУН, приказы и распоряжения провода ОУН (Б). Большая часть этих документов была опубликована в сборниках, подготовленных сотрудниками Института украинской археографии и источниковедения и Института истории Украины НАНУ.[39] Оригиналы некоторых значимых для понимания нашей темы внутренних документов ОУН и УПА к настоящему времени не выявлены (речь, прежде всего, идет об инструкциях Службы безопасности ОУН), однако их изложение содержится в материалах советских органов государственной безопасности, опубликованных украинскими и польскими исследователями.[40]
