Эрнесто Че Гевара - Опыт революционной борьбы
Мы считаем, что из опыта кубинской революции следует извлечь три основных урока для революционного движения на Латиноамериканском континенте:
1) народные силы могут победить в войне против регулярной армии;
2) не всегда нужно ждать, пока созреют все условия для революции: повстанческий центр может сам их создать;
3) в слаборазвитых странах Американского континента вооруженную борьбу нужно вести главным образом в сельской местности» (из книги «Партизанская война»).
Эти выводы относительно перспектив развития революционной борьбы в Латинской Америке вполне приложимы к любой стране нашего континента, в которой будет разворачиваться партизанская борьба.
* * *Вторая Гаванская декларация говорит:
«– В наших странах слаборазвитая промышленность существует рядом с аграрными порядками, носящими феодальный характер. В силу этого в каких бы тяжелых условиях ни жили городские рабочие, сельское население существует в условиях несравненно более жестоких эксплуатации и угнетения; при этом оно является, за редким исключением, абсолютным большинством населения, во многих латиноамериканских странах доля сельского населения превышает 70 %.
– Исключая помещиков, часто живущих не в деревне, а в городе, сельскохозяйственное население добывает средства к существованию поденной работой в поместьях, получая нищенскую плату и обрабатывая землю в условиях эксплуатации, неотличимой от средневековой. В силу этого беднейшие сельскохозяйственные слои в Латинской Америке в потенции являются грандиозной революционной силой.
– Правительственные армии, созданные и обученные для того, чтобы вести «войну по правилам», и являющиеся силой, на которую опирается власть эксплуататорских классов, оказываются совершенно беспомощными, когда они сталкиваются с иррегулярной крестьянской войной, ведущейся в привычных для крестьян условиях; правительственная армия теряет по 10 солдат на каждого убитого революционного бойца, быстро утрачивает присутствие духа и деморализуется, будучи вынужденной сражаться с противником невидимым и непобедимым, не дающим возможности проявить выученные в академиях тактические приемы и прочие военные премудрости, столь впечатляющие при подавлении выступлений рабочих и студентов в городах.
– Разрозненные вначале боевые группы постоянно пополняются новыми бойцами, движение масс набирает обороты, старый порядок начинает распадаться – и тогда исход борьбы решается выступлением рабочего класса и городских масс.
– Что же делает эти боевые группы изначально непобедимыми независимо от численности, ресурсов и огневой мощи их противника? Поддержка народа – и именно благодаря поддержке масс боевые группы добиваются все больших и больших успехов.
– Однако крестьянство является классом, который помещен в условия политической изоляции и оторванности от культуры. Поэтому крестьянство нуждается в политическом руководстве со стороны рабочего класса и революционной интеллигенции, без них крестьянство неспособно развернуть борьбу и добиться победы.
– В Латинской Америке в современных исторических условиях национальная буржуазия не может возглавить антифеодальную и антиимпериалистическую борьбу. Этот класс, класс буржуазии, в наших странах, как доказала практика, даже в тех случаях, когда его интересы противоречат интересам империализма янки, не способен ему противостоять, будучи парализован страхом перед возможной социальной революцией и боясь голоса гнева эксплуатируемых масс».
Развивая эти важнейшие для латиноамериканской революционной мысли положения, Вторая Гаванская декларация утверждает далее:
«– Внутри каждой отдельной страны субъективные условия, то есть состояние сознания, организации, руководства, могут в зависимости от своего развития замедлять или ускорять революционный процесс, но в конце концов во всех исторических эпохах после того, как возникали объективные условия для революции, складывалось классовое сознание, создавались организации и появлялось руководство – и происходила революция.
– Какой характер будет носить революция – характер мирного перехода или же новый мир родится в страданиях – зависит не от революционеров; это зависит от реакционных сил, оказывающих сопротивление рождению нового общества, которое само – плод противоречий, созревавших внутри общества старого. В истории революции играют ту же роль, что и врач, помогающий появлению новой жизни. Революция не прибегает без надобности к использованию силы, но делает это не колеблясь, если требуется облегчить роды. Роды, которые несут угнетенным и эксплуатируемым массам надежду на лучшую жизнь.
– Для многих стран Латинской Америки сегодня революция стала неизбежной. Это не зависит от воли отдельных лиц. Неизбежность революции является следствием ужасающей эксплуатации, которой подвергаются латиноамериканцы, следствием роста революционного самосознания масс, следствием мирового кризиса империализма и следствием развития борьбы угнетенных народов во всем мире».
На этих положениях мы и будем базироваться далее в нашем анализе вопросов партизанской борьбы в Латинской Америке.
* * *Итак, мы установили, что герилья – это всего лишь один из методов достижения цели. Следовательно, для начала необходимо подвергнуть анализу саму цель и установить, можно ли в какой-либо стране Латинской Америки завоевать политическую власть, не прибегая к вооруженной борьбе.
Мирные формы борьбы могут вылиться в массовое движение, которое заставит – исключительно в ситуации общего кризиса – правительство передать, под неодолимым воздействием событий, власть народным силам, которые затем установят диктатуру пролетариата. Теоретически это возможно. Прилагая изложенные выше положения к Латинской Америке, получаем следующее: на континенте в целом наличествуют объективные условия, которые толкают массы к насильственным действиям против правительств, выражающих классовые интересы буржуазии и землевладельцев, а во многих странах налицо также кризис власти и имеются субъективные условия. Очевидно, что в таких странах, в которых уже налицо все условия – и объективные, и субъективные, – было бы преступлением не начинать борьбу за взятие власти. Там же, где этого нет, возможны альтернативы, и оптимальное для каждой конкретной страны решение должно быть найдено в ходе теоретической дискуссии. Единственное, чего история не приемлет, – это теоретиков и практиков политической борьбы пролетариата, допускающих ошибки. Никто не вправе требовать, чтобы ему дали официальное звание авангардной партии, вроде того, как выдается диплом об окончании университета. Быть авангардной партией значит: стоять во главе борьбы рабочего класса, вести его к завоеванию власти, не исключая и кратчайший путь. Это и есть миссия наших революционных партий, и чтобы избежать ошибок, наш анализ должен быть глубоким и исчерпывающим.
На сегодняшний день в Латинской Америке сложилась ситуация неустойчивого равновесия между силами олигархических диктатур и давлением народа. Определяя эти диктатуры как олигархические, мы тем самым подчеркиваем реакционный характер альянса буржуазии каждой из стран с классом землевладельцев, в большей или меньшей степени феодальным по своей сути.
Эти диктатуры существуют в условиях «законности», которую они сами же и установили – с тем, чтобы создать оптимальные условия для своего неограниченного классового господства на неопределенное время; однако в ситуации усиливающегося давления народных масс, апеллирующих к буржуазному законодательству, его творцам приходится прибегать к нарушениям закона, дабы сдержать напор масс. Но наглые нарушения существовавших – или введенных позднее, чтобы задним числом оправдать содеянное, – законов способны лишь увеличить давление народных сил. Это приводит олигархические диктатуры к попыткам восстановления старых законодательных норм – с тем чтобы изменить конституционное устройство и успешнее подавлять борьбу пролетариата, избегая при этом фронтального классового столкновения. Однако же именно здесь возникает одно противоречие. Народ не согласен терпеть старые формы принуждения – и еще менее готов терпеть новые, используемые диктатурой. Давайте не забывать, что буржуазное государство имеет характер классовый, авторитарный и охранительный. Ленин так писал об этом: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы» («Государство и революция»).
Мы не должны допускать того, чтобы понятие демократии лишалось своей внутренней сути и использовалось для апологетики классовой диктатуры эксплуататоров, приравниваясь к набору нескольких свобод, дарованных гражданам сверху. Борьба за восстановление буржуазной законности, если она не сопряжена с борьбой за установление революционной власти, является всего лишь борьбой за возрождение диктаторских по сути порядков, установленных в прошлом господствующими классами, иначе говоря, борьбой за то, чтобы каторжники остались в цепях, но в цепях, прикованных к не столь тяжелому ядру, как сейчас.
