«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев
Привет! Ваш Д. Лихачев I. III.49
Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 5. Автограф.
6. 24 января 1950 г.
Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!
Большое Вам спасибо за весьма полезный нам отзыв[441]. Указания по переводу оказались особенно ценными, так как Варвара Павловна[442] сейчас во второй раз правит, унифицирует и стилистически дорабатывает перевод Романова[443]. Думаю, что все особенности стиля перевода Б. А. Р[оманова] будут в конце концов изничтожены. «И», «ведь» и «же» восстановлю. Они у меня и были до совместных обсуждений перевода с В[арварой] П[авловной] и Б[орисом] А[лександровичем]. Выброшу из статьи и бо-Яна, на которого меня соблазнил Л. В. Черепнин[444]. Читаный Вами экземпляр — первоначальный вариант. В основном экземпляре у меня внесены большие изменения (в переводе) и дополнения в комментарий. В частности, я «разнес» в комментарии Ваши «Исследование о Русской Правде»[445] и «Древнерусские города» — во всех случаях упоминания городов, имеющихся у Вас. Значительно дополнил я комментарии и по «Киевской Руси» Б[ориса] Д[митриевича][446], и по последнему изданию книги С. В. Юшкова[447]. От этого, впрочем, комментарий не стал еще «историческим». Задача моего комментария состояла в том, чтобы облегчить пользование «Повестью» как историческим источником, и только. С этой целью я обращал внимание на разноречия в самой «Повести» и во всех ее списках (из всех списков «Повести», в том числе и поздних, я выбрал весь дополнит[ельный] материал: это была самая трудоемкая часть моей работы), на соответствующие сведения в других источниках и т. д. Мои комментарии я рассматриваю как материал для исторического исследования. Подменять в них историка я не берусь. Поэтому историч[еский] комментарий дается мною только в самых необходимых случаях. Если бы я взялся писать исторический комментарий, то комментарий получился бы просто плохой. Соединять разных людей для написания комментария еще более опасно, чем в переводе. Так он все-таки цельный и на что-нибудь пригодится.
С чем я решительно с Вами не соглашусь — это с необходимостью исключения «Речи философа» и «исповедания». «Повесть» — памятник цельный и законченный. Исключать какие-то части — значит искажать его композицию. Поздние летописи здесь не указ, так как они вообще могли не помещать «Повести», но ведь это не значит, что и мы ее должны не печатать. Исключение из «Повести» произведет на читателя дурное впечатление фальсификации памятника, затушевывания его церковной стороны. Точно мы всего этого боимся (представьте «хай» за границей и т. п.). Между тем в речи философа полнó расхождений с библией, многое излагается по апокрифам, и это особенно интересно. Кратко места расхождений я отметил в комментарии[448]. «Исповедание» — явно еретическое. Все это интересно и для историка, но особенно важно для историка литературы (возьмите хотя бы рассказ о Моисее, связи речи философа с русской Толковой Палеей и т. д.). Боюсь, что Издательство и РИСО очень ухватятся за это Ваше предложение. Преодолеть Ваш авторитет мне будет очень трудно, и издание все сорвется. Поэтому я Вас очень прошу, если это не поздно и если это не слишком противоречит Вашим убеждениям, снять это Ваше требование. Я Вам прямо скажу: я не соглашусь издавать «Повесть» не целиком. В этом случае во мне говорит историк литературы. Для нас немыслимы издания, ну, хоть «Евгения Онегина», с сокращениями (хоть это иногда и делается).
Читал нам Вл[адимир] Иванович Вашу рецензию на наши «Труды»[449]. Огромное спасибо за нее. Для нас особенно ценно то, что Вы поддержали издание текстов. Нам доказывать их необходимость особенно трудно. Жаль, что мы не встречаемся и не можем поговорить. Мне кажется, что по всем вопросам наших расхождений во взглядах на летопись мы легко могли прийти к общему мнению. Например, что иметь в виду под термином «официальный». Для меня летопись официальная, если она ведется в монастыре с ведома и согласия игумена. Вестись же без его согласия по правилам монастырской дисциплины она не могла («система» послушания, «духовники» и пр.). Да откуда бы монах мог взять средств на покупку бумаги? Я думаю, что с этим Вы согласитесь. А мог ли ее вести, например, ремесленник? Я уже не говорю о времени до конца XIV в., когда покупать надо было не бумагу, а пергамен. В XVI и XVII вв. летопись, конечно, могли «поднять» и частные лица. Там дело другое.
К несчастью, я сейчас занят сверх головы «Словом» (к осеннему юбилею)[450]. Я должен подготовить текст, два разнотипных перевода, большую статью и комментарий для издания «Слова» в серии «Литературные памятники»[451] (это к 20 февраля). К 1 апреля я должен сдать брошюру о «Слове» листов на 5. Следовательно, приняться за XXV том[452] я смогу только в мае. Однако я абсолютно уверен, что издание летописей будет только приветствоваться! Это настоящее дело, бесспорное.
Устал очень. Осенью у меня было кровотечение — язвы 12-перстной кишки. Прохворал два месяца. Основная причина, что я работал и летом, в отпуске над комментарием к «Повести». И комментарий, и статью, и перевод я сделал за один год. А тут же была и плановая работа по Институту.
Как Вы смотрели бы на возможность издания Лицевого свода Грозного в фотографиях? Я эту затею обдумал и с технической стороны, и со стороны экономической. Мы бы сделали возможным изучать миниатюры этого издания во всех основных городах СССР. Если заинтересуетесь — я Вам опишу подробно, как я себе представляю это издание. Здесь ведь ни корректур сложных — ничего.
С искренним приветом.
Д. Лихачев 24.I.50
Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 6–7 об. Авторизованная машинопись.
7. 10 февраля 1950 г.
Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!
Пожалуйста, не думайте, что я обиделся на Вашу рецензию. Как раз обратное: я Вам очень благодарен за Ваши указания. Вы в этом убедитесь, когда увидите изданной «Повесть». Там Ваши указания в подавляющем большинстве приняты, все исправления внесены, романовский перевод настолько переделан, что там не осталось почти ничего романовского (между нами). Не согласились мы с Варварой Павловной только с Вашим предложением опустить часть текста, но несогласие наше отнюдь не есть обида. Очень Вам благодарен и за указание о Васильке Константиновиче[453].
Относительно Лицевого свода вот у меня какое предложение. Мне кажется его
