Избранное. Том 1 - Станислав Константинович Ломакин
Крупные слезы покатились по щекам Алки, она закрыла лицо руками, перевернулась на живот. Семен резким движением поднялся, подхватил ее и осыпал мокрое от слез лицо Алки поцелуями. «Милая, бедная, родная моя», – говорил он дрожащим голосом. «Семен, – начала Алка глухо и прерывисто, – я принадлежу к тем людям, которые не умеют скрывать своих чувств. Я долго крепилась, много лет, еще с девчоночьей поры, любя тебя, – бессвязно шептала она, – ты вынудил сказать меня эти слова. Я люблю тебя очень, очень, давно, целую вечность и готова ехать с тобой хоть на край света, куда угодно: в тайгу, к комарам, медведям... Не могу больше без тебя. Не думай, что это моя фантазия. Нет, это не больная фантазия, это настоящее к тебе чувство. Ну не молчи... Но я не хочу, чтобы ты, такой умный, красивый, сильный сказал мне хорошие слова из жалости ко мне. Я не хочу твоей жалости», – говорила Алка, затихая в огромных, сильных руках Семена... «Пойдем, уже поздно», – проговорил, наконец, Семен. Река явилась хорошим резонатором, и еще некоторое время вдоль реки летел его голос.
Алка вздрогнула, встрепенулась и медленно поднялась с земли.
Ночь незаметно сменила сумерки: густой туман поднялся по реке, охватывая все больше и больше предметов.
Скоро шаги их замерли вдали...
ЗАГАДОЧНЫЕ ПТИЦЫ
В природе великое множество таинств, каждое явление – загадочный клубок. Флора и фауна, как и человек,– камешки в мозаичном узоре бытия. Растительный и животный мир постепенно, не без влияния современной цивилизации исчезает с лица Земли и до сих пор мало изучен человеком. Хотя сам человек не знает и себя. Почти на каждом шагу, если внимательно присмотреться к окружающему нас миру, мы сталкиваемся с необъяснимыми загадками.
В подтверждение сказанному приведу два примера.
Однажды в январе из окна своей квартиры наблюдал такую картину: стайка воробьев опустилась на голые ветви осыпанной легким снежком яблони. Воробьи отряхивались от воды, которая время от времени появляется во дворах многоэтажных домов из-за размороженных труб и аварий. Один воробей, по сравнению с другими, вёл себя очень активно: он прыгал с ветки на ветку, трепетал крыльями, словно пытался привлечь к себе внимание своих собратьев. Присмотревшись, я увидел: хвост у него обледенел и превратился в сосульку. Он, чирикая, поворачивался хвостом к своим сотоварищам, и наконец просьбу бедолаги уважили: один из друзей начал клевать сосульку, сбил наледь с хвоста, и вскоре вся компания снялась с дерева и скрылась из виду.
Второй случай. Молодые люди – Он и Она – в период медового месяца, когда брак – слишком совершенное состояние для несовершенных людей, стараясь уединиться от общества, выбрали нежилую в зимний период дачу своих родителей, собираясь там провести несколько дней. В первый же день своего пребывания они протопили печь, благо, что дрова были, нагрели комнаты, закрыли вьюшку и счастливые, с мыслью «кто никогда не совершал безрассудств, тот не так мудр», заснули. Подняв разламывающуюся от боли тяжелую голову, увидел двух синичек, которые почти синхронно долбили своими клювами в стекло. Пошатываясь и почти теряя сознание (от угарного газа), супруг открыл форточки, дверь, завернул в шубу возлюбленную и вынес на крыльцо. Лишь через полчаса она пришла в сознание.
Синички спасли молодожёнам жизнь. Значит, вопреки поверьям, не всегда они приносят печальные вести. Рассеянность, незнание простых вещей – свойства счастливых людей или безрассудной бесчувственности?
ВИТАФОН
Мой знакомый Иван Михайлович – бывший лесничий, а ныне пенсионер со стажем, с которым мы иногда общаемся за шахматной доской, в последнее время сник, потускнел, приуныл, реже стал смеяться, острить, больше задумываться. Здоровьем его бог не обидел, и, хотя ему пошел восьмой десяток, выглядит он на пятьдесят. Всегда широкая улыбка, обнажающая крепкие белые зубы, сквозь одежду просматривается мощная мышечная масса, стройная фигура. Красивый, правильный рисунок лица делает его, несмотря на возраст, до сих пор привлекательным. На вопрос, что его беспокоит, он поведет свою историю, связанную с половой немощностью.
– А чему тут удивляться, Иван Михайлович, Вы в том возрасте, когда природа организма начинает жить в разладе с собой, нет былого восторга и радости от полноты душевных сил и здоровья. Утешьтесь тем, что сегодня тридцатилетние молодые люди жалуются на импотенцию. Для Вас это естественный процесс, так как живете в иной экосистеме, потребляете далеко не чистые, с экологической точки зрения, продукты. А каким воздухом мы дышим, какую пьем воду!
– Все это так, – молвил Иван Михайлович, – но как-то уж все неожиданно произошло, не могу с этим смириться. Настя последняя жена, люблю ее очень, на двадцать три года моложе меня, боюсь, как бы к другому не ушла. Она тоже меня успокаивает: после меня, говорит, ей никто не нужен, мол, тебе не 20 даже не 50 лет, уймись, старый, отлюбился, твое время прошло. Не верю я Насте, бабы – они непредсказуемы в своей линии поведения.
Исповедь пожилого человека заставляет задуматься о том, что любовь – порождение двух индивидов, в ней разумно быть может только одно: живет она в человеке всегда, в любом возрасте.
– Рекламе, – продолжал Иван Михайлович, – предлагающей препараты, не верю, хотя и не пробовал такие, скажем, как виагра, виардо, золотой конек. Они одномоментны и небезопасны для сердца, мне нужно такое
