Виктор Кожемяко - Время борьбы

Останутся навсегда с Россией, с Отчизной и плакаты Веры Ливановой, и труды Матвея Любавского – истинных патриотов родной страны.

Не нужно мне солнце чужое

Владимир Бунчиков и Владимир Нечаев – для многих моих нынешних современников имена эти мало что значат. Даже и не знают многие, кто они были. Но спросите любого ветерана Великой Отечественной, спросите любого, кто работал тогда в тылу или хоть был мальчишкой военных лет, и наверняка услышите самые восторженные восклицания о талантливых исполнителях советских песен.

Рассказывая о них, невольно задумаешься о таком необыкновенном, поразительном, великом явлении, как советская песня и ее роли в культуре народа.

Кажется, французам принадлежит этот афоризм: «Когда говорят пушки, музы молчат». Нашей величайшей всенародной войной за Советскую Родину он полностью опровергнут, потому что вряд ли во всей человеческой истории найдется другое время, когда все виды искусств достигли бы такого подъема и все музы сражались бы вместе с народом. Музыка Прокофьева и Шостаковича, изобразительное искусство Кукрыниксов и студии Грекова, фильмы Эйзенштейна и Пудовкина, Пырьева и Александрова, театры Большой, Малый, Художественный, литература Шолохова, Алексея Толстого, Леонова, Эренбурга, Фадеева, Твардовского, Симонова – все встали в строй.

А у песни в этом боевом строю место было особое. Прежде всего потому, что народ наш без песни просто не может жить. Она нужна ему, как хлеб и даже больше хлеба, а уж в такую трудную годину особенно.

Слава композиторам, поэтам и певцам, которые дали своему народу столь желанную и столь необходимую, поистине жизненно необходимую, песню! Надо прямо сказать: она – среди важнейших факторов нашей Великой Победы.

Дочь Владимира Александровича Бунчикова – Галина Владимировна, с которой я познакомился недавно, рассказывая об отце, с особой гордостью заметила:

– А знаете, его имя вошло в фундаментальный том «Истории Великой Отечественной войны»! Подумать только, прославленные полководцы, бессмертные герои – и вместе с ними артист...

– Но это же совершенно справедливо! – ответил я. – А что значил голос Владимира Бунчикова в те военные и затем в первые послевоенные годы, могу свидетельствовать как слушатель и очевидец.

Рязанское село Можары. На столбе в центре, возле клуба – черная тарелка репродуктора. Из нее в 41-м мы узнали о начале войны. А потом я, школьник-первоклассник, отсюда же впервые услышал:

Вставай, страна огромная,Вставай на смертный бой,С фашистской силой темною,С проклятою ордой!..

И всё перевернулось во мне. Это было нечто сверхъестественное, будто идущее с неба. Потрясающе сливались музыка, слова песни и голоса исполнителей, захватывая всецело и доставая, кажется, каждую клеточку в тебе, аж мороз по коже. А главное чувство – идти, сражаться с врагом, гнать его с нашей родной земли.

Рано было из первого класса на фронт, но под такие вот песни, поднимающие душу и дух, уезжали воевать более старшие сельские ребята. Мы же, чем могли, старались им помогать: изо всех сил работали в колхозе, собирали лекарственные травы и металлолом, писали письма и отправляли посыпки бойцам. И всех нас, остававшихся в тылу, соединяли с теми, кто воевал, удивительные, проникловенные песни, которые радио каждый день приносило и им, и нам, придавая вдохновение и новые силы.

Когда впервые услышал я имя и голос Владимира Бунчикова? Какая это была песня? Не берусь точно сказать. Может быть, я оказался вместе с ним «В землянке», когда под задумчивый перебор солдатской гармони, на фоне трепещущих отблесков огня, бьющегося в тесной печурке, повел он негромкий рассказ о несдающемся чувстве любви на войне – «в белоснежных полях под Москвой». Или, может, встреча эта первая была «В лесу прифронтовом», когда «с берез, неслышен, невесом, слетает желтый лист». А может, он пел «Прощайте, скалистые горы» – песню моряков Северного флота, выходящих «в открытое море, в суровый и дальний поход», под грозный шум волн и под свинцово нависшим небом, но с твердой верой в победу.

Если же это был «Вечер на рейде» – лирический вечер прощания военных моряков с Ленинградом перед уходом в бой, то, значит, я сразу же услышал их обоих вместе – неразлучных далее на четверть века Владимира Бунчикова и Владимира Нечаева. Прекрасный дуэт, подаривший нам столько изумительных песен в неповторимом исполнении!

Если говорить профессионально, на языке музыковедческом, это был баритон Бунчикова и тенор Нечаева, отличительные особенности которых, в соединении и порознь, можно скрупулезно анализировать, разбирать, характеризовать. Но оставим такой разбор критикам-профессионалам для их исследований. Будем говорить о воздействии Бунчикова и Нечаева на так называемого массового слушателя – ведь не для музыковедов пели они. Каким же образом получалось, что песня в их исполнении сразу становилась любимой миллионами?

Самой любимой моей (и не только моей, конечно!) с первого раза, как только услышал, стала «Давно мы дома не были».

Я хорошо помню этот «первый раз». Конец зимы или начало весны. Видимо, наступала уже весна 45-го. День клонился к вечеру, но солнце еще ярко светило в окна нашего дома, и занят я был своими школьными заданиями. А радио в соседней комнате включено. Что-то там говорят, что-то читают, что-то поют. И вдруг...

Горит свечи огарочек,Гремит недальний бой.Налей, дружок, по чарочке,По нашей фронтовой.

Много к тому времени я слышал замечательных песен военной поры, которые готов был слушать снова и снова, но тут вот эта, еще одна, какой-то невероятно пронзительной интонацией прошла до самого сердца и доверительно, мягко сжала его. Пели два солдата, далеко от Родины пели, с грустью-печалью и светлой надеждой:

Давно мы дома не были,Шумит родная ель,Как будто в сказке-небылиЗа тридевять земель.

Вспомнили, как, наверное, часто бывало там, на фронте, дом родной и подруг.

Где елки осыпаются,Где елочки стоят,Который год красавицыГуляют без ребят.

Обычные вроде слова, поскольку пелось об этом действительно часто, но здесь ворвалась новая, еще не звучавшая ранее нота этой постоянной в военные годы темы:

Зачем им зорьки ранние,Коль парни на войне,В Германии, в Германии,В проклятой стороне...

Потом, позже, из соображений политических «проклятую» заменят на «далекую». Но я все равно буду петь так, как услышал это впервые, содрогнувшись всем своим существом: «в проклятой стороне». Потому что она тогда для всех нас и была только такая – проклятая!.. А голоса двух солдат тут же перешли на самое желанное:

Лети, мечта солдатская,К дивчине самой ласковой,Напомни обо мне.

И потом повторили как заклинание: «Пусть помнит обо мне!»

Каждый из них обращал это к своей, единственной, а я так явственно, будто на экране, видел этот блиндаж, где в полумраке едва светится огарочек свечи и два усталых, измученных войной, донельзя истосковавшихся, но не сломленных человека, сохранивших, несмотря на всю выпавшую им кровь и грязь, в невероятной чистоте и нежности душу живу, поют о своей любви.

После я узнаю, что песню написали композитор Василий Соловьев-Седой и поэт Алексей Фатьянов. Гениальные стихи и гениальная музыка! Гениальные в том смысле, что трудно представить более точное выражение состояния души солдатской в тот момент – в момент идущей к исходу четвертого года военной страды.

Имена поэта и композитора, авторов этой великой песни, я узнаю позже, но еще двух ее соавторов (да, да, именно так!) узнал по задушевным их голосам, даже и не услышав объявления. Это были, конечно, они, хорошо мне уже знакомые и бесконечно любимые, каждый день ожидаемые и слышимые, – заслуженный артист республики Владимир Бунчиков и Владимир Нечаев.

И законными, полноправными соавторами скольких великих песен стали они, вдохнув в них свою душу и артистизм, свою искренность и талант, все свои неподдельные, истинные чувства!..

Поскольку телевидения тогда не было, я не мог видеть любимых артистов и только пытался представить, какие они. Увидел значительно позднее, уже после войны, когда приехал в Москву учиться. В то время «сборные» концерты с участием самых выдающихся исполнителей – эстрадных, оперных, драматических – проходили регулярно на многих площадках – от Колонного зала Дома союзов до сада «Эрмитаж» и по цене доступны были буквально всем. Здесь зрители встречались со Смирновым-Сокольским и Набатовым, Яроном и Хенкиным, в сценах из спектаклей выступали Рыжова и Турчанинова, Тарасова и Яншин, здесь пели Лемешев, Козловский, Давыдова, Максакова, Георгий Виноградов и, что бывало достаточно часто, Бунчиков и Нечаев.