Петр Кропоткин - Речи бунтовщика

Но такъ какъ немыслимо понимать и имѣть опредѣленное мнѣніе относительно всѣхъ вопросовъ, предложенныхъ палатѣ на рѣшеніе, онъ будетъ проводить время за выпивкой, сплетничать съ сосѣдями и писать письма, чтобъ разжечь энтузіазмъ своихъ „дорогихъ избирателей”, въ то время, какъ министръ будетъ читать начиненный цифрами докладъ, написанный къ этому дню его секретаремъ. Въ моментъ же голосованія, вашъ представитель выскажется за или противъ доклада, въ зависимости отъ знака, поданнаго главаремъ его партіи.

Возникнетъ ли вопросъ о прокормленіи свиней или экипировки солдатъ — это послужитъ только поводомъ для парламентской стычки между партіями министерской и оппозиціонной. Вашимъ представителямъ совершенно безразлично нуждаются ли свиньи въ кормѣ, не нагружены ли солдаты подобно вьючнымъ животнымъ; они интересуются только тѣмъ, чтобъ своимъ голосомъ обезпечить большій успѣхъ своей партіи. Одержитъ ли верхъ министерство или оппозиція, это парламентское сраженіе одинаково ляжетъ тяжелымъ бременемъ на солдата, земледѣльца и рабочаго.

Бѣдный Прудонъ, я себѣ представляю его разочарованіе: съ дѣтской наивностью изучалъ онъ всѣ вопросы, входящіе въ порядокъ дня, выступалъ передъ собраніемъ съ широкими планами, рядомъ точныхъ данныхъ и цифръ, съ смѣлыми и глубокими идеями, — а его даже не слушали. Вопросы окончательно рѣшаются до засѣданія, причемъ руководствуются слѣдующимъ простымъ соображеніемъ: выгодно ли это или нѣтъ для данной партіи? Опросъ голосовъ произведенъ заранѣе; тѣ, которые готовы подчиниться требованіямъ данной партіи, зарегистрированы; противящіеся же имъ тщательно опрошены и сосчитаны.

Рѣчи произносятся лишь для вида: ихъ слушаютъ только, если онѣ художественны или могутъ вызвать скандалъ.

Всѣ думаютъ, что Руместанъ своимъ краснорѣчіемъ склонилъ палату къ данному рѣшенію, а Руместанъ послѣ засѣданія обсуждаетъ съ друзьями, какъ повыгоднѣе раздѣлаться съ обѣщаніями, которыя онъ щедро раздавалъ, чтобъ провести свое предложеніе. Его краснорѣчіе — это кантата, составленная для даннаго случая, спѣтая для завоеванія популярности, для забавы публики.

„Провести свое предложеніе!” Но кто будетъ его обсуждать и своимъ голосомъ колебать парламентскіе вѣсы? Кто будетъ составлять и проваливать министерства, даровать странѣ политику реакціи или внѣшнихъ авантюръ, выбирать между министерствомъ и оппозиціей?

Тѣ, которыхъ такъ мѣтко прозвали „болотными жабами”! Тѣ, у которыхъ нѣтъ никакихъ убѣжденій, которые всегда садятся между двухъ стульевъ и виляютъ между двумя основными партіями палаты.

Именно эта группа людей, человѣкъ пятьдесятъ ничтожныхъ и безвольныхъ, лавирующихъ между либералами и консерваторами, подкупленныхъ обѣщаніями, мѣстами, лестью и паникой, — и рѣшаетъ всѣ дѣла страны. Она издаетъ законы, составляетъ министерства и измѣняетъ направленіе политики. — Страна управляется группой въ пятьдесятъ человѣкъ, самыхъ ничтожныхъ и жалкихъ; — вотъ къ чему сводится парламентскій режимъ.

И это неизбѣжно, каковъ бы ни былъ составъ парламента. Сколько бы въ немъ ни было звѣздъ первой величины и честныхъ людей — послѣднее слово будетъ принадлежать „болотнымъ жабамъ”. Ничто не можетъ быть измѣнено, пока будетъ въ силѣ принципъ подчиненія меньшинства большинству.

Указавъ вкратцѣ основные недостатки представительныхъ собраній, мы должны были бы перейти къ разсмотрѣнію ихъ дѣятельности. Намъ бы слѣдовало показать, что всѣ они, отъ Конвента до Совѣта Коммуны 1871 года, отъ англійскаго парламента до сербской скупщины, заражены одними и тѣми же пороками, что вся ихъ дѣятельность — по выраженію Бокля — ограничивается замѣной старыхъ законовъ новыми, завоеванными народомъ путемъ возстаній и цѣною крови. Но это отвлекло бы насъ въ сторону.

Впрочемъ, тѣ, въ комъ предразсудки, внушенные нашимъ порочнымъ воспитаніемъ, не убили окончательно здраваго смысла, найдутъ въ исторіи современнаго представительнаго правительства достаточно примѣровъ для подтвержденія нашей мысли. Они поймутъ, что будетъ ли представительное собраніе состоять изъ рабочихъ или буржуа, войдутъ ли въ него даже соціалисты-революціонеры, — оно сохранитъ всѣ недостатки представительнаго собранія, такъ какъ эти недостатки зависятъ не отъ состава даннаго собранія, а присущи самой системѣ.

Рабочее Государство, управляемое выборнымъ собраніемъ, одно изъ самыхъ зловредныхъ мечтаній, внушенныхъ намъ воспитаніемъ, признающимъ власть и авторитетъ.

Хорошій парламентъ также неосуществимъ, какъ желаніе видѣть въ Ріензи и Александрѣ III хорошихъ царей. Будущее соціализма пойдетъ по иному пути: оно откроетъ человѣчеству новые горизонты для усовершенствованія политическаго строя.

Сдѣлаемъ бѣглый обзоръ исторіи представительнаго режима, вспомнимъ, каково его происхожденіе, прослѣдимъ какимъ образомъ онъ извращался по мѣрѣ развитія государства, и мы поймемъ, что время его прошло, и онъ долженъ уступить мѣсто новому способу политической организаціи.

Перенесемся въ XII вѣкъ и разсмотримъ эпоху освобожденія коммунъ.

Въ нѣдрахъ феодальнаго общества зарождается освободительное движеніе. Города свергаютъ иго своихъ господъ; ихъ жители „клянутся” другъ другу въ взаимной поддержкѣ, стремятся къ независимости, организуются и объединяются для производства и обмѣна, промышленности и торговли. Они созидаютъ города, которые потомъ три, четыре вѣка служили убѣжищемъ свободному труду, искусству, наукѣ, освободительнымъ идеямъ, и положили начало той цивилизаціи, которой мы гордимся еще въ наши дни.

Одни ученые утверждаютъ, что коммуны романскаго происхожденія, другіе — что германскаго; между тѣмъ, онѣ являются естественнымъ продуктомъ среднихъ вѣковъ, плодомъ все растущаго значенія городовъ, какъ торговыхъ и промышленныхъ центровъ. Такъ, мы видимъ, что почти одновременно, въ Италіи, во Фландріи, въ Галліи, въ Скандинавіи и даже среди славянъ, гдѣ романское вліяніе сводилось къ нулю, а германское было совсѣмъ ничтожно, въ XI и XII вѣкѣ возникаютъ свободные и независимые города. Въ теченіе трехъ вѣковъ они ведутъ самостоятельную жизнь, а потомъ становятся составными элементами современныхъ государствъ.

Союзы буржуазіи вооружаются для своей защиты и организуются вполнѣ независимо отъ власти свѣтской, духовной и даже королевской. Свободные города процвѣтаютъ и, не смотря на свое стремленіе къ господству надъ деревнями, заражаютъ крестьянъ духомъ свободы. Nus sumes homes cum il sunt. — „Мы такіе же люди, какъ они”, поютъ крестьяне, — и вѣрными шагами идутъ къ уничтоженію рабства.

Свободные города, эти „пріюты, открытые для трудовой жизни”, по своему внутреннему устройству уподобляются лигамъ независимыхъ корпорацій. У каждой корпораціи своя юрисдикція, администрація и милиція. Каждый житель рѣшаетъ самостоятельно всѣ вопросы, касающіеся не только его ремесла или торговли, но и всѣхъ тѣхъ отраслей общественной жизни, которыя позже вошли въ вѣдѣніе государства: обученіе, санитарныя мѣры, уголовныя и гражданскія дѣла, военная защита страны. Эти корпораціи, какъ органы политическіе, промышленные и торговые, объединяются при помощи форума, народъ сзывается набатомъ и обсуждаетъ дѣла, касающіяся всего города; онъ разрѣшаетъ споры между отдѣльными корпораціями и устанавливаетъ соглашенія относительно общихъ крупныхъ предпріятій.

Въ коммунѣ среднихъ вѣковъ мы не замѣчаемъ еще признаковъ представительнаго правительства. Вся корпорація, весь городъ, въ полномъ составѣ, принимаютъ участіе въ рѣшеніи общихъ дѣлъ; принципъ большинства не признается, вопросы обсуждаются до тѣхъ поръ, пока сторонники различныхъ мнѣній не придутъ къ общему соглашенію.

Но возможно ли такое соглашеніе? — Отвѣтомъ служатъ намъ произведенія искусства, которыми мы восторгаемся и до сихъ поръ, тщетно пытаясь имъ подражать. Всѣ памятники, завѣщанные намъ концомъ среднихъ вѣковъ, принадлежатъ этимъ городамъ. Соборы, эти величественныя сооруженія, говорящія вамъ своими точенными камнями объ исторіи и стремленіяхъ коммунъ, построены свободными корпораціями, которыя работали изъ благочестія, любви къ искусству и привязанности къ своему городу; онѣ соперничали между собой въ украшеніи этихъ городовъ, строили роскошныя ратуши и воздвигали величественныя укрѣпленія.

Освобожденнымъ коммунамъ обязаны мы возрожденіемъ искусства. Корпораціямъ купцовъ, чаще всѣмъ жителямъ города, принимавшимъ участіе въ снаряженіи каравана или флота обязаны мы развитію торговли, которое привело къ Ганзейскимъ союзамъ и морскимъ открытіямъ. Корпораціямъ промышленниковъ, такъ глупо осмѣяннымъ невѣжествомъ и эгоизмомъ производителей, обязаны мы возникновенію крупной промышленности, которая приноситъ намъ теперь большіе барыши.