Михаил Пазин - Страсти по власти: от Ленина до Путина
Кстати, о праздновании 70-летия товарища Сталина в декабре 1949 года. Политбюро подсуетилось и намеревалось учредить «Орден Сталина», а также отчеканить медаль «В ознаменование 70-летия И. В. Сталина» тиражом в один миллион экземпляров. А еще – учредить международные Сталинские премии «За укрепление мира между народами». Прочитав проекты указов, он одобрил лишь премии, заявив, что подобные ордена и медали учреждаются лишь после смерти. Вообще, что касается наград, Сталин был скромным человеком. Как-то раз зашла речь о награждении его каким-то орденом. Иосиф Виссарионович высказался по этому поводу приблизительно так: «Награды нужно давать лицам, заслужившим их, но неизвестным народу, чтобы все о них знали. А меня и так все знают». Перед войной у него была золотая звезда Героя Социалистического Труда (с вручением ордена Ленина) в 1939 году, 2 ордена Боевого Красного Знамени (1919 и 1939) и медаль «XX лет РККА» (1938). За годы войны иконостас Сталина пополнился орденом Победы за № 3 (1944), орденом Суворова I степени (1943) и еще одним орденом Красного Знамени (1944). Были и медали: «За оборону Москвы», «За победу над Германией» и «За победу над Японией». И все.
В 1943 году, после победы под Сталинградом, Вождь принял звание маршала, а в 1945 году группа генералов и маршалов обратилась к Молотову и Маленкову с предложением отметить вклад Сталина в Победу званием Героя Советского Союза. Те, ничего не говоря Сталину, опубликовали 26 июня 1945 года указ о награждении его Героем (с вручением ордена Ленина) и вторым орденом Победы, а также о присвоении звания Генералиссимуса (позже он очень сожалел, что принял это звание: вождь мирового коммунистического движения, и вдруг – Генералиссимус!). Утром, 27 июня, Сталин, как обычно, развернул «Правду» и пришел в ярость. Он же предупреждал их, чтобы никаких цацек! Холуи и прихлебатели! Приехав в Кремль, он устроил им жесточайший разнос. «Выкручивайтесь, как хотите, но ордена я не приму!» С тех пор награды Сталина стали рисовать только на портретах, а в реальности они лежали в наградном отделе Верховного Совета. Помня об этом, в честь 70-летия сподвижники наградили Сталина только очередным орденом Ленина, но его он тоже не носил. Только в 1950 году, когда Вождь сам заговорил о своих наградах, Председатель Президиума ВС СССР Шверник вручил ему сразу три ордена и золотую звезду Героя.
Итак, воспользовавшись болезнью Сталина, Берия, Маленков и Булганин начали вершить судьбу страны сами, но от имени Сталина. На XX съезде партии Хрущев проговорился: «В последнее время товарищ Сталин бумаг не читал, людей не принимал, потому что здоровье у него было слабое». Ему вторит Каганович: «Товарищ Сталин в последнее время не мог так активно работать и участвовать в работе Политбюро». Ворошилов: «Сталин в результате напряженной работы за последние годы стал прихварывать». Микоян: «Сталин в последние два года перестал интересоваться» делами Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Итак, четыре человека, ближайшие соратники Вождя, прямо подтвердили (или проговорились), что он отошел от дел приблизительно за два года до смерти. Об этом же свидетельствуют и отпуска Сталина: в 1949 году – 3 месяца, в 1950-м – 4 месяца, а в 1951 году – вообще полгода! А большую часть 1952 года он провел на даче! Журнал посетителей кремлевского кабинета Сталина, который скрупулезно вел верный Поскребышев, свидетельствует, что спад работоспособности Сталина начался в феврале 1950 года. Именно 16 февраля 1950 года и появился документ, позволяющий Берии, Булганину и Маленкову подписываться за Сталина. А 4 марта 1950 года Маленков уже тайком составлял списки нового правительства СССР! Оперативно, ничего не скажешь…
Грызня за лидерство
Итак, в 1950 году сформировалась четверка лидеров, которая и определяла ход дальнейших событий в стране. В этой четверке дряхлеющий Сталин играл роль верховного арбитра в соперничестве двух блоков: Берия – Маленков и Булганин – Хрущев. Хотя Хрущев и не входил в Бюро Президиума Совмина, как Маленков, Берия и Булганин, он, как и остальные, был членом Политбюро.
С тех пор как в 1938 году Берию перевели из Грузии в Москву на должность заместителя Ежова (кстати, по рекомендации Маленкова), он перетащил за собой своих друзей – Меркулова, Гоглидзе, Деканозова, Цанаву, братьев Кобуловых и других – и расставил их на ведущих постах госбезопасности. Сталина это временно устраивало: надо было руками людей Берии ликвидировать команду Ежова. Когда дело было сделано, Сталин, опасаясь концентрации слишком большой власти в руках Берии, в 1940 году разделил НКВД на два ведомства – внутренних дел и государственной безопасности. Но в 1941 году они опять слились в одно – военная обстановка требовала. Однако в 1943 году произошло новое разделение НКВД, уже на три части – НКВД, НКГБ и СМЕРШ. НКГБ опять, как и в 1940 году, возглавил друг Берии Всеволод Меркулов. Начальником СМЕРША, то есть контрразведки, был назначен Абакумов, подчинявшийся лично Сталину и больше никому. НКВД по-прежнему оставалось за Берией. В 1946 году в связи с окончанием войны было принято решение объединить СМЕРШ и НКГБ. Новая структура стала называться МГБ, и возглавил ее уже знакомый нам Абакумов. В 1945 году Берия был снят с поста начальника НКВД и возглавил Атомный проект, а также стал членом Политбюро. Вместо Берии шефом НКВД-МВД был назначен Круглов. По мнению Сталина, это лишило его прямого выхода на силовые структуры, однако клан Берии в МГБ и МВД сохранил свое влияние.
Берии и Маленкову в борьбе за власть в Совете министров и ЦК было исключительно важно получить легальный контроль над МГБ и иметь на этом посту своего человека. Абакумов, как мы уже говорили, не подчинялся никому, кроме Сталина. Из-за интриги Рюмина, написавшего донос на Абакумова со слов Маленкова, Абакумов был арестован в 1951 году, а вместо него назначен человек Маленкова – Семен Игнатьев. Берия был против этого и прочил на пост министра МГБ своего кавказского друга Гоглидзе. Но Берии с трудом удалось назначить его замом Игнатьева.
Все эти реорганизации, затеянные Сталиным, не дали Берии и Маленкову никаких преимуществ в борьбе за власть в МГБ. Счет был 1:1. Сталин все это прекрасно понимал и назначил на пост заместителя Игнатьева по кадрам ставленника Хрущева – Епишева. Для равновесия, так сказать, чтобы ни один из них не набрал силу. Так Хрущев стал создавать свой клан в МГБ; Епишев в 1952 году добился назначения еще одним заместителем Игнатьева Василия Рясного, бывшего министра МВД Украины.
Дружба Берии и Маленкова была мнимой; они постоянно грызлись между собой за власть и каждый пытался утопить другого. Пытаясь дискредитировать Берию, Маленков, по версии историка Ю. Жукова, инициировал так называемое «мингрельское дело» 1951–1952 года. «Козел» прыгнул! Начавшись как чисто уголовное, это дело усилиями Маленкова превратилось в политическое. Толчком послужила информация о многочисленных фактах коррупции и злоупотреблений, в которых были замечены высшие руководители Грузии. Поскольку обвиняемые были по национальности мингрелами, то дело и получило название мингрельского. Взяточничество в высших эшелонах власти Грузии действительно было (а где его не было?). Дело в другом: взяточников, как оказалось, покрывали «мингрельские националисты», а именно второй секретарь компартии Грузии Барамия, министр юстиции Рапава, прокурор Грузии Шония и другие. В марте 1952 года появилось даже Постановление Политбюро «О взяточничестве в компартии Грузии», а всего несколько месяцев спустя «группе Барамия» уже инкриминировалось стремление ликвидировать Советскую власть в Грузии и разделить ее на ряд княжеств! Даже так! Еще им, как и полагается, инкриминировали шпионаж. По этому делу было арестовано 37 человек. Но дело не в этом. Дело в том, что Барамия был другом Берии, и оба они были по национальности… мингрелами! Таким образом, Сталин якобы подкапывал под Берию и дал указание министру МГБ Игнатьеву: «Ищите большого мингрела!» Если учесть, что Сталина, как мы уже выяснили выше, в эти годы фактически отстранили от власти, а Игнатьев был человеком Маленкова, то эту фразу следует вложить в уста последнего. Тогда все становится на свои места. Для Берии это был удар ниже пояса. Теперь счет в его смертельной игре с Маленковым стал уже не в пользу Лаврентия Павловича. Ему нечем было ответить.
Чтобы закрепить свой успех, Маленков провел через Политбюро решение о создании войсковых частей для Главного управления специальной службы при ЦК (это управление занималось спецсвязью между ЦК и низовыми партийными организациями). Численность этих войск неизвестна; однако просматривается тенденция: сначала – «партийные» тюрьмы, а затем и «партийные» войска! Круто брал Георгий Максимилианович, ох, как круто!
Еще раз о своем преемнике Сталин заговорил незадолго до своей кончины. В воспоминаниях Хрущева это звучит так. Сталин как будто спрашивал: «Кого после меня назначим Председателем Совета Министров СССР? Берию? Нет, он не русский, а грузин. Хрущева? Нет, он рабочий, нужно кого-нибудь поинтеллигентнее. Маленкова? Нет, он умеет ходить только на чужом поводке. Кагановича? Нет, он не русский, а еврей. Молотова? Нет, уже постарел, не потянет. Ворошилова? Нет, стар и по масштабу слаб. Сабуров? Первухин? Эти годятся на вторые роли. Остается только Булганин.
