Александр Силаев - Гуманная мизантропия

Из жанра забавной антропологии, типы людей: рожденные слишком рано, слишком поздно и слишком вовремя. И еще один тип, которому совершенно по хрену, когда родиться. Четыре получается типа. Про все это, будь желание, можно написать книгу страниц на 700. Можно беллетристику, можно публицистику, можно теорию под научный стиль. Не самая, наверное, умная вышла бы книга… и не самая, впрочем, глупая.

Любовь к дуракам раздражает более самих дураков… Дурак, которого не любят, не ценят — грустен или смешон. Мы таких вообще любим, если их как-то явственно не любит весь мир. Не знаю, правда, кого тут разумею под «мы». Довольно дурацки с моей стороны, наверное. Ну хорошо, скажем, «я». Мне не любы любимые дураки. Это не зависть — мне ничего не нужно от людей, которым они симпатичны, мне не нужно даже их нелюбви, это не референтная группа, вообще никак… Это отношение не к дурости к квадрате или кубе, но некое отношение к ее квинтэссенции, может быть.

Можно заниматься некой рутинной работой. Постоянной, не меняющейся с годами. Не меняющей тебя самого. Всякий быт… мытье посуды, протирание пыли.

Можно делать работу второго порядка — ставящее тебя в состояние, когда ты кристаллизуешь опыт, умираешь и воскресаешь.

Можно вывести некое соотношение между временем второго и первого.

На разных жизненных путях — предполагаемое количество «работы второго порядка» разное. Работы, которая переключает тебя.

Но можно взять еще и третью степень. Работа третьего типа, переключающая тебя с одних переключающих путей на иные переключающие пути.

Работа номер 1 видна сразу. Чем отличается работа номер 2 от работы номер 3 — сразу, полагаю, не очевидно. Но если сильно захотеть, можно формализовать различение. Забить в теорию. Выстроить вкруг того какие-то практики. На фиг тратиться на первое, и даже на второе — когда есть третье? Второе все равно случится как неизбежность, если максимум усилий-времени займет третье.

«Кто воспитает воспитателей?» Тот, кто расскажет им, как переключают переключатели. Ибо первичные переключатели сами воспитатели, если они хоть на что-то годны, понимают и сами.

Можно назвать это мета-переключалкой. Можно — «управлением сценариями», «переключением системы переключений». Много всяких хороших слов.

Не дословно, но по смыслу, из Ф. В. Ницше: «О вы, именующие себя любителями истины и познания, любителями лишь их и любой ценой! Довелось ли вам уже совершить воровство и убийство — чтобы узнать, каково на душе у вора и убийцы?».

А действительно, брал ли кто на себя чего-нибудь «тяжкое» — из сугубо когнитивного интереса? Родиона Раскольникова не предлагать: во-первых, там другая мотивация, он не экспериментатор, он верующий, просто его вера меняется, во-вторых, его просто не было.

Интересны именно живые персонажи. Кто они были? Что совершили? И как? А дальше?

Я, признаюсь, некие грехи брал (правда, то были не уголовные преступления, так что шибко бахвалиться вроде и нечем), сугубо по когнитиву. Во мне действительно не много живых страстей, еще менее добродетелей, если иногда все-таки присутствует любопытство — пусть уж будет главная страсть. Все равно из других, будь то добродетели или пороки, ничего особенного во мне не выйдет. Слабоват. Так что назначается любознатство. И тогда уж любой ценой.

«Не могу читать курс лекций, пока не воображу, что я сам все это и придумал, и не пойму, как именно…». Совершенно правильно, да. Только вспоминается фраза Мамардашвили о Достоевском — «ему одной жизни не хватило, чтобы понять». То есть часто бывает, что одной человеческой жизни — ну как-то мало. 2 лет не хватит, чтобы честно подготовиться к курсу лекций, а 200, к сожалению, не дают.

Вот девушка, достаточно сильная, чтобы ломать на себя любой контекст, разговор, заделье… О чем бы не говорили, разговор всегда о ней. И достаточно слабая, чтобы жутко зависеть от мнения о себе. «А что он обо мне подумал?» И жуткая авторитарность при том. Казалось бы, гремучая смесь, чтобы быть несчастной… Но большую часть времени она в ровном расположении духа, неплохом настроении… То есть смесь все равно гремучая, с нее гремит и гремучит, но не обязательно ей. У меня же все — ровно наоборот. Не тяну на себя, но плевать на всех. Кому-то это тоже кажется гремучей смесью. Наверное.

Велосипедисту, чтобы сохранить равновесие, надо обязательно ехать. Стоя он упадет. Завидую людям, выстроившим себя так же. Хотя… что тут строить-то? Казалось бы — имманентный закон живого: в покое нет равновесия. Надо просто ему, закону, отдаться. Видимо, заковыка в том, что отдаться правильно — тоже наука.

Можно долго пытаться совместить на своей шкуре понятия «делать дело» и «делать деньги». Это тяжко. Можно уверить себя, что это синонимы, но это немного подло. Можно уверить себя, что достаточно одного из двух, но это немного глупо. Видимо, самое разумное — разделить это цели. И реализовывать каждую по отдельности, удивляясь, ежели оно совмещается. Называется — расчленяй и властвуй.

Ты спрашиваешь «и чего я сделал не так? что ты хочешь?», а ему надо лишь, чтобы тебя не было, и все… Ему от тебя ничего не надо — ему надо пустое место там, где ты был. В отношении людей, и это же в отношении стран, государств. Такое простое непонимание. Такая одноходовая трагикомедь, что, впрочем, не умаляет ее масштабов.

«Жил так, как будто хотел понтонуться на Страшном суде. Не быть оправданным, а именно понтонуться. Как последний дурак. И это стратегия, весьма далекая от наших земных понтов…». В плане этическом это может быть черт знает какая жизнь, но в плане эстетическом — любопытно же.

Можно проклинать человеческую юдоль с позиции онтологии, как и делали нормальные гностики. А вот чего больше — показного «да» или показного «нет» — в позиции онтологического оптимизма на фоне социального пессимизма? Мол, онтологически все пучком, а наше социальное — то еще дерьмо, да. Но оно будет даже не искуплено, но исправлено — именем онтологического, и мы его сейчас… Онтология-то, чай, круче… Чего от такого больше исходит? Утверждения, отрицания, воли, глупости? Представима ли позиция обратная — онтологический пессимизм, социальный оптимизм? Куда менее. Хотя… взять постмодерн, взять «американского психопата». Там и не такие зверушки будут.

Можно копать далее в понимании, а можно цыкнуть — все, точка. Если мы сейчас пойдем копать, мы не сможем действовать. Лучше иметь немного неадекватности, но иметь, наконец-то, определенность. Все равно той адекватности, что уже нарыл, хватит на эффективность. Бывает такой выбор — и бывает выбор «копать дальше, и хрен со всем». Видишь некоего человека — и сразу иногда понимаешь, какой выбор он сделал — «копать» или «не копать». Причем само-ограниченный может в знании превзойти действующего копателя, почему нет? Речь не о том, чего уже нарыл, речь именно о решении… Об ауре, что ли, которая там исходит… Или человек еще копает, но ты видишь, докуда ему надо докопать — чтобы успокоиться — уже навсегда.

Есть такое грустное подозрение, что по-настоящему достойны те дела, которые не вытягиваешь на «чистой воле». Это камни на чистой воле можно таскать, с похмелья на работу переться, и т. п. Когда тело болит, но еще позволяет. А как ты, мил человек, на чистой воле напишешь хорошую книжку? Примешь правильное управленческое решение? Отнесешься к человеку — по его истине? В действительно важном — не надо про «силу воли». В действительно важном роляет что-то другое. Роль того же понимания, просто понимания себя, со всеми грехами и потрохами… и то поважнее будет, чем умение переламывать себя об колено. То есть мы не против умения. Просто «сила воли» должна знать место. Не самое царское. Если человек, к примеру, сексуальный маньяк и потенциальный убивец, но пытается излечиться… ой, не ставил бы я на «волю». На рефлексию уж скорее. Маньяк, рефлектирующий себя как маньяк — это ведь и не маньяк уже практически. А на воле — чего? На воле алкаш три дня от бутылки держится…

Если вы полагаете, что судить надо за деяние, а не за намерение, вы будете не одиноки. С вами будут орды варваров. Знакомый пояснял: «Главное отличие римского права от Салических правд — что судили? Задуманное или совершенное? В Салической правде было 70 статей, посвященных только краже скота. Потому что за кражу плохой козы — один штраф, хорошей козы — другой. Гражданину Рима это не понять. А варвару не понять, что такое непредумышленное деяние. Поэтому христианство на юге Франции шло успешнее, чем на севере — с римским правосознанием было проще».