Ласло Бито - Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть
Согласно этим воззрениям, смерть не нужна для совершенствования творения; ведь если Бог создал каждый вид в его окончательной форме, то вечное бытие особей не может препятствовать совершенству акта творения. Отсюда же следует и вывод о том, что выбор пары — то есть возникновение новых и новых генных комбинаций, изменчивость — лишен смысла и даже вреден, так как любые изменения могли бы лишь испортить совершенство Божьих созданий, сотворенных Им собственноручно из праха земного, лишить их следов Божественных прикосновений.
Однако составители второй версии, креационисты древних времен, должны были видеть, что сотворенный мир и род человеческий как его часть не остаются неизменными. Поэтому и возникла необходимость в мифах, где изменения приписываются Божественному вмешательству.
Смысл метафоры о Всемирном потопе и формирование монотеизма
По этой библейской легенде, Бог остался недоволен венцом своего творения. Почему? Возможно, излишне рьяно выполняя наказ Создателя — «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт. 1:28), — то есть поддавшись закрепленному в ходе эволюции и не зависящему от времени года половому инстинкту, человек отстал в своем духовном развитии, и стало «велико развращение человеков на земле» (Быт. 6:5).
Или, возможно, смысл предания о Всемирном потопе гораздо шире? Быть может, и составители второй версии осознали, что без эволюции и сопутствующей ей селекции творение Бога несовершенно: созданные Им виды вырождаются?
Об этом и повествует предание, опровергая основной принцип креационизма, а заодно и указывая, что изначальный результат творения оказался несовершенным; понадобились корректировка, селекция и эволюционное развитие, дабы род человеческий, по замыслу Бога, совершенствовался. И обязательное условие для этого — ограниченность нашего жизненного срока. Однако древние сторонники «креационистской» версии не стали отрицать написанное, а внесли в нее поправки с помощью мифа о потопе и признали роль селекции в нашем становлении человеком — человеком, угодным Богу.
Признаться, этот смысл предания о Всемирном потопе до такой степени меня поразил, что пришлось несколько раз перечитать его. Приведу первые четырнадцать — менее часто цитируемых стихов:
«Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери; тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь (Бог): не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими); потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.
И увидел Господь (Бог), что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю: ибо Я раскаялся, что создал их. Ной же обрел благодать пред очами Господа (Бога).
Вот житие Ноя: Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом. Ной родил трех сынов: Сима, Хама и Иафета.
Но земля растлилась пред лицом Божиим, и наполнилась земля злодеяниями. И воззрел (Господь) Бог на землю; и вот, она растленна: ибо всякая плоть извратила путь свой на земле. И сказал (Господь) Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи» (Быт. 6:1 — 14).
Остальное нам известно хотя бы благодаря множеству произведений искусства, изображающих Ноев ковчег. Но эти четырнадцать стихов пронизаны столь глубокой мудрой прозорливостью, что заслуживают отдельного исследования. Остановимся лишь на главных с точки зрения нашей темы моментах.
В первых двух стихах речь идет о размножении рода человеческого, сделавшем возможным сексуальную селекцию: «…и брали их себе в жены, какую кто избрал». Третий стих отображает понимание неизбежной ограниченности телесного бытия, коему Писание отводит чуть более ста лет, что соответствует представлениям современной биологии. Иными словами, тело наше максимум в течение этого срока достойно служить пристанищем «Божественной души», символизирующей индивидуальное развитие и совершенствование.
Четвертый стих и поныне с трудом поддается толкованию, тем более что неизвестно, кого Библия считала исполинами. В Вульгате они тоже названы «гигантами», в то время как под древнееврейским «нефилим» подразумеваются не обязательно физические размеры или гигантизм, которым страдал бедняга Голиаф; это могли быть люди нормального телосложения, но воинственные, идущие напролом.
Нет никакой определенности и в отношении того, кем могли быть «сыны Божии», которым «дочери человеческие» рождали детей. Не исключено, что с помощью потрясающих методик бурно развивающейся молекулярной генетики рано или поздно удастся выяснить, какие именно гены получили распространение до губительного потопа на Среднем Востоке, но из легенды со всей очевидностью следует, что человечество стало вырождаться: «…велико развращение человеков на земле».
Стало быть, без естественного отбора роду человеческому грозило бы полное вырождение. Но можно сказать и так: мудрые составители Библии осознали необходимость селекции для осуществления Божественного замысла и совершенствования человека.
Сохранившаяся в народной памяти катастрофа, небывалый потоп (по данным новейших исследований, затопление территории нынешнего Черного моря в течение нескольких недель вслед за образованием Босфора произошло примерно 12 000 лет назад), послужила метафорическим отображением Божественного происхождения селекции. В библейском предании о Всемирном потопе Бог, сконцентрировав весь предыдущий опыт селекции, избирает для продолжения рода человеческого единственного достойного человека, «праведного и непорочного в роде своем», то бишь Ноя и его сыновей, дабы сохранить его гены путем исключения иных генетических линий. Этакий метафорический прообраз дарвиновской теории отбора, только в несколько утрированных масштабах.
* * *После Ноя Библия точно так же, практически в образе одного-единственного человека — Авраама, — воплощает ту стадию развития, когда люди постепенно обретают способность отринуть домашних идолов политеизма, отказаться от безопасного бытия, дарованного покровительством многих богов, и безоговорочно покориться воле единого Бога, хотя и не были уверены, что этот единственный Бог сможет защитить их от всех бед. И несмотря на то, что Авраам считается основателем современного монотеизма, из Библии однозначно явствует: отказ от языческих обычаев и обрядов был процессом долгим, длившимся многие столетия, а то и тысячелетия.
Не только Авраам приносил в жертву животных на горе Мориа. Даже после получения от Бога Завета отучить людей от кровавых жертвоприношений и других языческих обычаев, должно быть, казалось настолько безнадежным делом, что Моисей, вызволив народ Израиля из египетского плена, вновь ввел — более того, узаконил, детально регламентировав, — эти же языческие ритуалы.
Как же это могло произойти?
По библейской легенде, в то время, пока Моисей на Синайской горе предавался размышлениям, прислушиваясь к звучащему в его душе гласу Божию, его брат, Аарон, подчинившись воле своих соплеменников, отлил золотого тельца и воздвиг перед ним жертвенник.
Возможно ли представить, будто бы Моисея, воспитанного в Египте в духе поклонения божествам, имеющим облик животных, и столь терпеливо ведущего к спасению свой народ, вид собственных соплеменников, поклоняющихся златому тельцу, разгневал до такой степени, что он разбил каменные скрижали откровения, а затем повелел убить три тысячи своих ближних?
Вряд ли.
По всей вероятности, Моисей осознал, что народ его не готов воспринять те предназначенные для свободных людей наставления, которые он облек в слова за время своих раздумий. Нам никогда не узнать доподлинно, с какими напутствиями возвратился он тогда — в первый раз — к своим соплеменникам, но можно предположить, что речь шла о требованиях, каким должны отвечать люди, освобожденные от рабства и обретшие свободу: неприятие власти, слепого подчинения кому бы то ни было, включая поклонение идолам и своему прежнему божеству. Вряд ли Моисея столь сильно возмутило само поклонение златому тельцу, скорее это была бессильная ярость предводителя народа, понявшего, что соплеменники, сбросившие с себя путы земного властителя — фараона, — не способны отринуть рабский страх перед кем бы то ни было, даже перед божеством. Не способны взять на себя ответственность за собственные поступки, ответственность, без которой немыслима истинная свобода, и — что, пожалуй, еще важнее — не способны на взаимопопечительство.
