Станислав Аверков - Где родилась Русь – в Древнем Киеве или в Древнем Великом Новгороде?
И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом».
Рюрик разрешил им отплыть в Царьграл, то есть в Константинополь. Но с какой целью? Установить контакты «императора» Рюрика с византийским императором и уладить спорные вопросы, возникшие при торговых отношениях по трассе «из варяг в греки», подписав соответствующий договор? Так ли было или нет, Нестор умалчивает. Но Аскольд и Дир со своим варяжским отрядом отправились в путь.
Когда пыли по Днепру, то «увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?». Те же ответили: «Были три брата Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам».
Возможно, Аскольд же и Дир тут же скумекали – зачем дальше плыть, если поляне такие безмозглые, не могут дать отпор хазарам! И хазаров заставим петь под нашу дудку, и полян скрутим!
Не потому-то Аскольд и Дир и остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик попрежнему наводил порядки в Приильменье.
И Аскольд с Диром остались довольными, и «император» Рюрик был доволен княжением в Великом Новгороде. А как же не быть довольным княжением, если Рюрик «оседлал» торговые пути в Византию, Персию, Арабские халифаты и в Китай! Прямо таки по-императорски!
Легенды о том, что произошло в Константинополе (по-русски Царьград) противоречивы, но сходятся в одном.
«Повесть временных лет»:
«В год 6374 (866). Пошли Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в 14-й год царствования Михаила. Царь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет походом на Царьград, и возвратился царь. Эти же вошли внутрь Суда (бухта Золотой Рог – С.А.), множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы во Влахерне, и вынесли они с песнями божественную ризу святой Богородицы, и смочили в море ее полу. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой».
Берега у Царьграда – каменистые и опасные. Они состоят сплошь из каменных обломков. Недаром море между Босфором и Дарданеллами называется Мраморным. На славянских реках варяги были вынуждены отказаться от тяжелых дракаров. Чтобы легче перетягивать свои корабли по волокам и проходить днепровские пороги, они перешли на славянские легкие однодеревки. Но такие суда плохо подходили для плавания в Черном и Мраморном морях. Любой каприз погоды отправлял на дно целые эскадры.
По этой причине и была разгромлена стихией Аскольдова эскадра.
В 1894 году бельгийский учёный Франц Кюмон опубликовал обнаруженную им хронику царствования византийских императоров, так называемую Брюссельскую хронику. В ней было упомянуто о набеге руссов. И даже называлась точная дата – 18 июня 860 года.
В 860 году Византия вела ожесточённую войну с арабами в Малой Азии. В марте византийский гарнизон крепости Лулон, имевшей важное стратегическое значение, сдался арабам. В апреле-мае стороны произвели обмен пленными, однако уже в начале июня византийский император Михаил III во главе армии покинул Константинополь для вторжения на территорию халифата Аббасидов. Для охраны города был оставлен эпарх Ориха. В хронике Симеона Логофета говорится, что весть о нападении руси застигла императора у Мавропотама (Чёрной реки) в Малой Азии в 500 километрах от Константинополя.
Нападение руссов оказалось полной неожиданностью для жителей Константинополя. Не ждали они его с Черного моря. Столица Византии ограждалась двойной высокой стеной со стороны суши. Со стороны пролива Босфор и бухты Золотой рог стена была невысокая. За пределами крепостных стен и на берегах Босфора проживало немало людей, не успевших убежать в город.
На закате 18 июня 860 года около 200 русских судов причалили к берегам Босфора.
Иоанн Диакон, посол венецианского дожа Пьетро II Орсеоло и автор «Венецианской хроники», сообщил о 360 кораблях:
«В это время народ норманнов на трехстах шестидесяти кораблях осмелился приблизиться к Константинополю. Но так как они никоим образом не могли нанести ущерб неприступному городу, они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое количество народу…».
Предположительно эти корабли были довольно большие, способные вместить 30–40 человек, как типичные корабли варягов. Таким образом, общее число русов, участвовавших в набеге, было до 8000.
Высадившиеся воины начали грабить с вечера и всю ночь пригороды Константинополя, захватывать разбегающихся в панике людей. Положение осложнялось тем, что Михаил III увел на войну с арабами даже часть гарнизона. Византийский флот, также не оказавший заметного сопротивления русам, сражался с арабами и норманнами в Эгейском и Средиземном морях.
Византийцы смутно представляли, кто напал на них. Фотий уже в дни осады называл русов «народом с севера», «народом от краев земли». В своей проповеди патриарх Фотий красочно описал ритуальные жертвоприношения русов, которые посчитал карой господа за грехи жителей (ВИКИПЕДИЯ):
«Можно было видеть младенцев, отторгаемых ими от сосцов и молока, а заодно и от жизни, и их бесхитростный гроб – о горе! – скалы, о которые они разбивались; матерей, рыдающих от горя и закалываемых рядом с новорожденными, судорожно испускающими последний вздох… не только человеческую природу настигло их зверство, но и всех бессловесных животных, быков, лошадей, птиц и прочих, попавшихся на пути, пронзала свирепость их; бык лежал рядом с человеком, и дитя и лошадь имели могилу под одной крышей, и женщины и птицы обагрялись кровью друг друга».
Император Михаил III быстро без войска вернулся в столицу. «Едва пробравшись» в нее, вместе с константинопольским патриархом Фотием вознес молитвы к Богу. Вместе они погружали ризу иконы Богоматери в море. Внезапно поднялась сильная буря и разметала суда русов, после чего те бежали».
Легенду о внезапной буре, спасшей Константинополь, повторили более поздние «Брюссельская хроника» и «Повесть временных лет».
Бандиты есть бандиты! Такое вот бурное время было тогда! Но и сейчас оно мало чем отличается от древнего. Только способы грабежа стали более интеллектуальными и изощренными. Например, ломбард под названием «Международный Валютный Фонд» дает доллары в кредит под проценты, взамен требуя повиновения страны – заемщика. Разве это лучше, чем прямое убийство?
Чтобы читателям не было грустно, рассказ о времени Аскольда и Дира закончу цитатой из книги Олеся Бузины «Докиевская Русь»:
«Византийцы приписывали случившееся Божьему чуду – вмешательству самой Богородицы. Патриарх Фотий опустил ее плащаницу в море с помощью специального ритуала. На другую защиту потомкам древних римлян рассчитывать не приходилось. Империей ромеев правил Михаил III – тот самый, при котором, по словам автора «Повести временных лет», «нача ся прозывати Руская земля… при сем цари приходиша Русь на Царьгород».
Но в школе нам не рассказывают, что император Михаил носил прозвище… Пьяница. Под ним он и вошел в историю. Царь греков больше всего любил проводить время на ипподроме и в тавернах с друзьями – по-нашему, в забегаловках. Довольно странное пристрастие для владыки такой великой державы, как Византия. Однако у Михаила Пьяницы было свое представление о счастье. Самое большое удовольствие императору доставляло наблюдать, как кто-то в его пьяной компании залезал на стол, снимал штаны и пердежом тушил свечи. Это что же нужно было съесть, чтобы получился такой цирковой номер! Тем не менее, эти неприличные подробности – исторический факт, сохраненный для потомков византийским писателем Сименоном Метафрастом:
«За столом в пьяной компании товарищи его пиршеств состязались в бесчинствах, а царь любовался этим и выдавал награду до ста золотых монет самому грязному развратнику, который умел испускать ветры с такой силой, что мог потушить свечу на столе».
Никто бы не подумал, что император Михаил больше всего любил смотреть, как тушат свечи, «пуская газы».
И вот этому грязному развратнику помог сам Господь Бог и, как выразился Олесь Бузина, «испустил ветры» такой силы на русский флот, что отправил его на дно»! Результатом Божьей благодати стало то, что Олег, придя из Новгорода, отобрал Киев у оставшегося без флота Аскольда. Но Михаилу Пьянице легче от этого не стало.
На штормовом испускании ветров фарт его и кончился – в 867 году заговорщики ворвались в спальню императора и зарезали его прямо в постели.
Главой заговора оказался друг царя – простой армянский борец родом из крестьян по кличке Василий Македонянин. На Михаиле Пьянице прервалась Аморейская династия, а на борце Василии началась новая – Македонская.
