Петр Хомяков - Россия против Руси, Русь против России
Второе. Структурировавшаяся в процессе войн под руководством Батыя и Невского Орда, получавшая огромные дотации сначала от Византии, а потом от Руси, была сторонницей сохранения статус–кво, и всячески поддерживала потомков Невского.
Курьезно, но имеются данные, что Казанское ханство, то есть предки тех, кого мы сейчас неправильно называем татарами, боролось с Ордой и Московией, управляемой потомками Невского, наравне с тверскими князьями. Иными словами «татары» боролись с тем режимом, который совершенно неправильно назван «татарским» игом.
Впрочем, мы отвлеклись. Итак, на рубеже веков возникла в некотором смысле патовая ситуация. Большинство русских князей объединились против потомков Невского и его византийской политики в процессе успешной борьбы с баскаками. Против этого большинства были православная церковь, прямые потомки Невского и Орда.
В результате нового витка гражданской войны в начале XIV века сопротивление князей все же было сломлено. Знаковым событием на этом этапе противостояния можно считать взятие Твери в 1327 году силами москвичей при поддержке Орды и убийство в Орде потомков Михаила Тверского.
В Москве стал править Иван Калита (княжил с 1328 по 1340 год). И нашествия Орды на Русь прекратились. В них отпала необходимость. Византийское самодержавие при некоторых пережитках былых времен окончательно воцарилось на Руси. В острых ситуациях для подавления недовольства вполне хватало сил самой Москвы.
В этих разборках и усилиях «по укреплению государственности» Русь, пардон, теперь уже не Русь, а Россия, прозевала очередной этап железной НТР. Пока на родине железной революции гуляли рука об руку московские полки и степные орды, Европа освоила массивные железные руды, насытила свое хозяйство стальным инструментом и начала революцию мельниц.
Геополитическая ситуация изменилась. Россия лишилась «железной монополии». Хозяйство на территориях былой Руси оказалось подорванным: а) из–за долгой гражданской войны, б) из–за потери «железной монополии» и утрате, вследствие этого позиций в мировой торговле, в) в результате дополнительного свертывания этой торговли по политическим причинам после разрыва с Европой в результате кампании 1240–1242 годов.
Кроме того, под властью византийского режима оказалась далеко не вся Русь. Политическими маневрами удается отстоять свою независимость Новгороду.
А практически всю западную и юго–западную часть былой Руси освобождают от «татарского ига» войска Великого княжества Литовского и Русского. Тогда так и писали. Например, Михалон Литвин, говоря, что объединенные силы князей Смоленских, Брянских, Полоцких и многих других (кстати, в коалицию одно время входила Тверь и Псков) под руководством великого князя Ольгерда: «Избавили … рутенский (русский) народ от татарского рабства».
Потенциал Западной Руси неуклонно растет. Великое княжество Литовское и Русское помимо Западной Руси (нынешние Белоруссия, Литва, Смоленщина, Брянщина, частично курские и орловские земли) к концу века контролирует уже все Киевское и Черниговское княжества и Прикарпатье.
Кстати, весьма интересно. В период так называемой «раздробленности» Руси, она, тем не менее, была, говоря современным языком, «единым экономическим пространством». А в период «успехов централизации» это пространство сузилось до северо–восточного сектора былой Руси. При этом Новгород все более дрейфовал в экономическом отношении к Западу. Ибо в разоренной и «децивилизованной» Московии нечего было покупать, кроме того, что у Новгорода и самого было в избытке.
Эти геополитические и геоэкономические изменения на пространстве былой Руси еще более ослабляли потенциал Московии. В результате экономически обусловленное лидерство Руси в тандеме Русь–Орда было поколеблено.
В правление хана Узбека (1313 – 1342 годы) Орда действует все более самостоятельно. Возвышению Орды способствует принятие ею мусульманства в правление хана Узбека. Заметим, что мусульманство обладает довольно значительной притягательной силой.
Эту религиозную модель можно отнести к «народным» религиям. Существуют еще и мафиозно–жреческие религиозные модели, а также «государственнические». Подобный анализ религий очень интересен. Однако, к сожалению, мы не можем рассматривать его в рамках данной книги.
Отметим лишь для примера, что византийское православие, в частности, вообще не может обойтись без государства. Потеряв «свое» государство, оно мгновенно идет на службу любому другому. Курьезно, но при формировании Белого движения, православная церковь на юге России поначалу противилась этому. Белые при зарождении своего движения были формально … не легитимны! Упоминание об этой коллизии есть в воспоминаниях многих белых генералов.
Да, «не легитимным» силам византийское православие служить не в силах. Оно может служить откровенной мрази, но, чтобы мразь была при власти. Так что наш тезис о «генетически государственнических религиях» на этом примере понятен.
Католичество по нашему мнению есть синтез мафиозно–жреческой и государственнической модели. А ислам, повторимся, модель религии народной. Именно этот факт обусловил привлекательность ислама для масс. Общеизвестно, что мусульманство завоевало Византию в значительной степени вследствие того, что задавленные крепостным и церковным рабством люди переходили в мусульманство и становились свободными.
Когда население Византии это окончательно поняло, оно вдруг в одночасье стало «турецким» и помогло горстке тюркских пришельцев стать во главе былой империи. Простым людям было от чего воодушевиться не столько идеями ислама, сколько его политической практикой. Вот, например, подлинный приказ калифа Омара (637 год) своим воинам: «Вы не должны быть вероломными, нечестными, или невоздержанными, не должны увечить пленных, убивать детей и стариков, рубить или сжигать пальмы или фруктовые деревья, убивать коров, овец, или верблюдов. Не трогайте тех, кто посвящает себя молитве в своей келье».
Такое благородство в те кровавые годы не могло не вызвать ответного отклика.
Кстати, и потом, когда турки дошли до самых стен Вены, им удалось это в значительной степени потому, что христианские крепостные Центральной Европы массами принимали мусульманство и становились верными и надежными подданными турецкого султана.
Дорогой читатель, если ты думаешь, что автор, критически рассматривая ту или иную религию «агитирует» за одну, или против другой, то ты ошибаешься. Автор, прежде всего, профессиональный ученый. И ему одинаково чужды абсолютно все ближневосточные, не русские, «религии Завета» — мусульманство, христианство, иудаизм. У русских есть свои Боги. И исток наших бед в том, что большая часть русских их забыла.
Впрочем, написав эти строки, автор мысленно возмутился. Почему он вообще должен делать эти «оправдательные» ремарки?! Какого черта?! В любой нормальной напряженной работе, на буровой, на сплаве, во время штормового аврала на корабле, за операционным столом, в кабине совершающего посадку самолета, в бою, наконец, люди делают дело и не отвлекаются на эмоции. Верная, объективная и адекватная оценка ситуации есть неотъемлемая часть успеха любого реального дела.
Настоящая, а не мнимая, интеллектуальная работа тоже есть настоящее дело. И не право, а долг настоящего ученого, аналитика, идеолога называть вещи своими именами, и не искажать эмоциями объективных оценок. Если кому–то не нравится истина, тем хуже для него, а не для истины.
Поэтому мы не собираемся далее «оправдываться» за объективные оценки мусульманства, католицизма, иных знаковых фигур в имперской и православной пропаганде. Если этих объективных оценок не может «принять душой» иной наш «партайгеноссе», то нам жаль его. И только. Впрочем, нас в этой проблеме утешает то, что среди молодых русских националистов мы такого неприятия не отмечали.
А будущее за молодыми.
Но, вернемся к мусульманству. Совершенно очевидно, что видя «прелести» зарождающегося на Руси под эгидой византийского православия рабства, более мобильное, а потому при некоторых условиях (хотя и не всегда), более свободное население Степи, «пошло по турецкому пути». То есть поспешило сохранить свободу, приняв мусульманство.
Очевидно, этому способствовала (чисто технически) и примесь определенной части тюркского элемента среди степняков, что обусловливало лучшее знание мусульманства посредством родственных контактов.
Эти стихийные тенденции наложились на определенный политический расчет. Орде для продолжения получения дотаций из России было сподручнее несколько дистанцироваться от нее. Не раствориться в византийском режиме. Ибо умным людям уже тогда было ясно, что византизм наиболее безжалостен и тягостен как раз для собственных подданных. По отношению к византизму выгоднее быть «чужим», нежели «своим». Ибо византизм – это реализация принципа «бей своих, чтобы чужие боялись».
