Петр Кропоткин - В русских и французских тюрьмах
При ссылке в Сибирь всегда имелась в виду троякая цель: избавиться от накопление преступных элементов в России, при наименьших расходах со стороны казны; снабдить рудники дешевыми рабочими и, наконец, колонизовать Сибирь. В течении многих лет предполагалось, что вышеуказанная цель достигается; эта иллюзия могла держаться лишь, пока мнение самих сибиряков доходило до Петербурга при помощи губернаторов, назначаемых в том же Петербурге. Но в течении последних 20 лет сделалось все более и более затруднительным заглушить независимые мнение, как самих сибиряков, так и вообще людей, знакомых с действительным положением вопроса о ссылке; возникла целая литература, безжалостно разрушавшая бюрократические иллюзии. Петербургское правительство вынуждено было заняться расследованием вопроса о ссылке и о её конечных результатах и это расследование вполне подтвердило мнение людей, занимавшихся изучением этого вопроса по собственному почину.
Оказывалось, прежде всего, что если кабинет действительно имеет дешевых рабочих в лице ссыльно-каторжных, добывающих золото и серебро из рудников, то эта дешевизна достигается путем совершенного презрение к ценности человеческой жизни. Необычайно высокий процент смертности среди каторжан, работавших в этих рудниках, возмущал общественную совесть. Если 20 лет тому назад возможно было замучивать до смерти на работе, с целью добыть такое количество золота, какое предписывалось из Петербурга; если каторжан можно было заставлять работать сверх сил и в тоже время голодать, вследствие чего они умирали сотнями в течении одного лета и никто не смел пикнуть ни слова об этих зверствах, – это стало невозможным, когда подобные факты сделались общеизвестными. Со времени открытия водного пути по Амуру, императорские золотые рудники на Каре и серебряные – на Газимуре не были уже более где-то на краю света. Предполагаемая дешевизна труда, при более детальном исследовании, также оказывалась обманчивой: хотя кабинет платил каторжанам за работу гроши, но транспортировка арестантов из России, страшная смертность, господствующая среди них, масса беглецов, бродивших по всей Сибири, необходимость содержание громадной администрации, а равным образом – солдат и казаков, все это ложилось таким тяжелым бременем на Россию и Сибирь, что страна, чтобы избавиться от этого бремени, несомненно с охотой поднесла бы кабинету сумму в два раза превосходящую ту, которая добывалась в его рудниках путем «дешевого» арестантского труда.
Другую иллюзию, согласно которой Сибирь была облагодетельствована заселением её ссыльными, – было труднее рассеять. Статистика указывала, что, начиная с 1754 до 1885 г., в Сибирь было выслано около 1.200.000 ссыльных и каково бы ни было число убежавших и преждевременно умерших, все же многие сотни тысяч жителей были этим путем присоединены к коренному населению страны. Доказывали даже, что если Сибирь обладает теперь 4.100.000 население, то это население составилось, главным образом, из ссыльных и их потомства.
Цыфра, приведенная нами в предыдущей главе, а равным образом многие другие статистические данные помогли, однако, до известной степени рассеять и эту иллюзию. Оффициальное расследование, произведенное в 1875 г., указывало, что хотя в 4-х милльонном населении Сибири имеется значительный процент потомков ссыльных, все же колонизация страны совершалась главным образом путем свободных переселений, которые дали стране неизмеримо лучшие элементы, по сравнению с толпами ссыльных арестантов, деморализованных долгим заключением в тюрьмах, изнуренных трудом на каторге и поселявшихся в Сибири вовсе без намерение начать в ней новую жизнь. Если статистические данные и не совпадают вполне с крайними взглядами некоторых сибиряков, готовых утверждать, что ссылка не играла никакой роли в росте население Сибири, все же эти данные показывают, что прирост население путем притока ссыльных оплачивался чрезмерными человеческими страданиеми, тем более, что лишь менее половины ссыльных превращаются в оседлых поселенцев. Другая же половина является только тяжелым бременем для колонии[39].
Незначительность результатов, достигнутых в деле колонизации Сибири путем ссылки, должна была бы заставить правительство воздержаться от дальнейших опытов в этом направлении, в особенности, если бы были приняты во внимание те страдание, которым подвергаются ссыльные. Но желание иметь постоянное русское население на острове Сахалине, а равным образом стремление сибирских генерал-губернаторов – освободиться от ежегодно увеличивающегося притока каторжан, посылаемых в Нерчинские заводы, побудили правительство предпринять новый опыт – колонизации этого дикого острова, путем ссылки туда ссыльно-каторжных. Эта идея пришлась по вкусу в Петербурге, а поэтому сибирские генерал-губернаторы легко подыскали соответственных чиновников, которые изобразили остров, как наиболее подходящее место для подобного эксперимента, и расписали в самых ярких красках минеральные богатства острова, его каменно-угольные залежи и т. д. Правительство не желало прислушаться к голосам частных исследователей, людей науки, горных инженеров и морских офицеров, которые характеризовали Сахалин сообразно суровой действительности. Начиная с 1869 г. поток ссыльно-каторжных направляется на злосчастный остров.
В течении нескольких лет в печать не проникало никаких сведений об этом нелепом эксперименте; но, в конце концов, правда начала обнаруживаться и мы теперь имеем достаточно данных, чтобы составить общее понятие о результатах этой бюрократической затеи.
Хотя по пространству Сахалин занимает одно из первых мест среди островов мира, он должен быть причислен к местностям, наименее пригодным для целей колонизации. В этом отношении, среди островов мира, разве лишь Новая Земля и Новая Сибирь могут быть поставлены ниже Сахалина. Собственно говоря, он является соединительным звеном между Японским архипелагом и Курильскими островами, так что Японие рассматривала Сахалин, как часть своей территории вплоть до того времени, когда русские, в 1853 г., устроили первый военный пост в Южной части острова. Три года спустя был устроен другой пост при каменно-угольных копях Дуэ, напротив устья Амура. Россие, таким образом, завладела островом и он был обследован в периоде 1860-1867 гг. несколькими научными экспедициями. Военные посты были усилены; начата была разработка юрских каменно-угольных отложений в Дуэ и в 1875 г. Японие, продолжавшая рассматривать южный Сахалин, как часть своей территории, уступила его России, в обмен на Курильские острова.
Собственно говоря, остров не обладает ни малейшей привлекательностью в каком бы то ни было отношении и, не смотря на его обширные размеры (1000 верст длины и от 30 до 220 верст ширины), население на нем едва достигает 5000 душ. Около 2000 гиляков влачат печальное существование на севере острова, занимаясь охотой; около 2500 айнов – бородатое племя одного корня с курильцами – живут в немногих поселениех, разбросанных по южной части и, наконец, несколько сотен орочей, т.е. тунгузов, ведут кочевую жизнь в гористой области острова. Айны находятся в состоянии прямого рабства у нескольких японских купцов, снабжающих их зерновым хлебом, солью и другими необходимыми продуктами, в обмен на которые этот несчастный народец принужден расплачиваться тяжелой работой: японские купцы отбирают у айнов всю рыбу, которую последние успевают наловить в заливах и в устьях немногих рек, оставляя айнам лишь количество, необходимое для скудного пропитание. Сахалин, за все время его исторического существование, будучи сначала под владычеством Китая, а позднее Японии, никогда не обладал оседлым населением; на нем жили лишь кучки нищенски-бедных охотников и рыболовов.
Да, в сущности, лишь охотники и рыболовы и могли найти здесь какие-либо средства к жизни.
Не то, чтобы остров лежал в очень широких высотах: его южная оконечность доходит до 46°, а северная не переходит за 54°. Но дело в том, что теплое морское течение, которое могло бы принести к острову теплоту Китайских вод, не достигает его; в то время, как ледяное холодное течение, выходящее из «великого ледника» Тихаго океана – Охотского моря – омывает восточные берега острова. В середине лета русские исследователи нашли восточные берега покрытыми ледяными полями и кучами льда, нанесенного северо-восточными ветрами. А на западе узкий продолговатый остров имеет огромный холодильник – холодные и высокие горные цепи Сибири, от которых он отделен лишь очень узким и мелким проливом. Лучи солнца скрываются за тяжелыми облаками и густыми туманами. Когда Ив. Сем. Поляков высадился в Дуэ, (на среднем Сахалине), в конце июня, он нашел горы покрытыми снегом, а почву замерзшей до глубины 21 дюйма. Летние всходы едва начинали прозябать, а высадку огородных овощей нельзя было начать раньше 20 июня. Июнь приближался к концу, но термометр за все это время не поднимался выше 18 °C. За все время не выдалось ни одного ясного дня; густой туман окутывал побережье и соседние горы целых восемь дней в течении июня.
