Лев Рубинштейн - Скорее всего
Оставив свои расчёты, Алаксон подошёл к окну. Глаза его очень устали от долгого напряжения, и ему захотелось взглянуть на листья растений и голубое небо.
А во дворе в небольшом саду он увидел двоих людей, которые тихо о чём-то разговаривали, расположившись на мощёной дорожке. Они сидели близко, чуть соприкасаясь плечами, и было отчётливо видно, что они очень похожи друг на друга. Тали и Онисана то и дело поднимали задумчивые глаза к небу, и взгляд их был такого же цвета, как сияющее необъятное пространство. Хорошо сложенные и стройные, одинаково светловолосые, они смотрелись рядом очень красиво. Тот, кто видел их вместе, сразу догадывался о кровном родстве. Они улыбались друг другу, и в улыбках этих светилась любовь… Алаксон видел эту любовь, неуловимо проскальзывавшую в поворотах головы и жестах, в слегка приподнятых удивлённых бровях, во взглядах и тихой музыке неразличимых издали слов. «Как странно, — думал Служитель, — брат и сестра находят друг в друге то, что даёт силы, вытаскивает из темноты и отчаяния, ведёт и заставляет верить в невозможное, не привязывает и не сковывает, а учит жертвовать, рождает страдания и счастье одновременно…»
В памяти Алаксона всплыл недавний разговор.
«Мой Господин, я не могу понять, — спрашивал он Ассавана, — как брат и сестра могут так любить друг друга? У меня тоже есть сестра и братья далеко-далеко отсюда, но ни к кому из них я не привязан настолько, чтобы тосковать так, как Онисана тосковал по Тали. Признаться, я даже поначалу не верил ему… Может быть, я не умею любить, не ценю то, что мне дано судьбой? Я не думаю о своих родных так много, как Ония, не отмечаю их дней рождения и не молю небо каждое утро об их благополучии. Наверное, всё должно быть иначе…»
Ассаван улыбнулся, взглянув на задумчиво-грустного юношу.
«Да, эти двое удивляют многих. Но не стоит искать ответы, опираясь на мир осязаемый, все проявления его — лишь следствие. У всего есть свои причины, и любовь тем более не может быть случайностью. Когда-то Тали и Онисана были влюблёнными, но по воле Судьбы не могли быть вместе. Их имена тогда звучали иначе, но сердца так же бились в унисон. Тоска и преданная любовь друг к другу пустили свои корни, и Великий Закон соединил их судьбы в этой жизни с самого детства. Можно сказать, что они выстрадали своё счастье».
Алаксон немного нахмурил брови.
«Я не понимаю… Души-близнецы родились братом и сестрой? Это не кажется мне справедливым…»
Ассаван даже слегка рассмеялся, и от этого его яркие синие глаза стали чуть светлее.
«Они связаны обещанием служить Вечным Законам уже несколько жизней подряд, и потому кровное родство, делающее физическую любовь между ними невозможной, лишь помогает им. Это, скорее, подарок Богов, чем какая-нибудь „несправедливость“. Но, впрочем, нам, людям, всё это понять трудно».
«Но может же так случиться, что они полюбят кого-то другого, противоположного пола?»
«Конечно, может. Всем людям это свойственно», — ответил Ассаван.
«Так если они души-близнецы, как же тогда такое возможно?» — спросил, недоумевая, Алаксон.
«Разве каждый из нас любит только кого-то одного? Человек способен испытывать любовь к огромному количеству существ: родители и дети, мужья и жёны, братья и сёстры, друзья, единомышленники, учителя и ученики, животные и растения, — все они являются частью нашей души, для всего находится своё место в сердце. Чем сильнее человек освобождается из плена материи, тем больше он способен любить и заботиться о других. Однажды сердце каждого вместит в себя любовь ко всему человечеству. Это далёкое будущее наступит не скоро, но поверь мне, таков Закон, и это должно произойти. Пусть сейчас это кажется несбыточным, но придёт время, и всё изменится…»
Алаксон наблюдал за своими друзьями, стараясь остаться незамеченным. Он смотрел на них, и почему-то ему хотелось плакать. Он думал о том, что эти двое — одни из самых счастливых людей, они встретились вновь и не забыли главного. Они любят, а это и есть высшее счастье. «Да-да! Не находиться рядом — счастье, а хранить в сердце то, что дорого, что согревает, когда теряешь смысл, что остаётся даже тогда, когда больше нет ничего… Их любовь преодолела смерть и время! Разве это не является доказательством Справедливости? Но, может быть, они не встретятся в следующей жизни? Ассаван говорил, что так может быть. Но они не забудут друг друга, я уверен в этом… Они всегда будут испытывать извечную тоску и искать чего-то, хотя даже не поймут, чего именно. Возможно, и моя душа тоже имеет такое любимое существо… Как бы мне хотелось, чтобы это было так! Как хочется любить по-настоящему, и пусть даже меня ожидает много испытаний, пусть моя любимая будет где-то далеко. Но без неё жизнь кажется пустой… Внутри моей души живет огромная потребность любить, и что-то подсказывает мне, что однажды эта мечта воплотится. Но, Господи, сколько мне ещё ждать? Когда это произойдёт? Почему я не встречаю её? Почему в целом Священном городе, где много прекрасных девушек, разделяющих со мной стремление к более возвышенному бытию, к ученичеству и внутреннему поиску, ни одна не трогает меня? Как мне отыскать её? Как вообще можно в этом огромном мире найти ту, по которой тоскую, если я не знаю о ней совсем ничего?»
Сердце Алаксона сжалось, он отвернулся от окна, глубоко вздохнул, закрывая руками своё прекрасное лицо. Вопреки законам материи, красота не приносила счастья сама по себе, потому что счастье приходит как результат жизни Души.
Глава XXI
Друг из Прошлого
Тали сидела у основания толстой колонны, опираясь спиной о её мощный ствол, олицетворяющий стебель священного растения. Заросли «первозданного леса» были её самым любимым местом, она приходила сюда размышлять и слушать тишину. Временный посёлок опустел, и колонный зал полуразрушенного храма был полностью в её распоряжении. Молодая ученица размышляла над тем, о чём вчера говорил Ассаван.
«Физическая реальность есть лишь отражение метафизической. Тело человека — его самая грубая воспринимающая оболочка, и воздействие на него для нас наиболее ощутимо. Холод, жара, боль, голод не могут быть не замечены нами; если с телом что-то не так, оно непременно даёт о себе знать. Поэтому реальность физического мира для нас неоспорима, но человек есть нечто большее. Мы обладаем более тонкими инструментами Души, мы наделены способностями чувствовать и мыслить, проявлять милосердие, интуицию и волю. Всё это так же реально. Говоря словами Древнего Учения, в действительности плотный мир — лишь тень мира Идей. Ученик должен постепенно освобождаться от иллюзии, что обстоятельства ограничивают его, сдерживают и определяют большую часть событий. Обстоятельства есть следствие однажды совершённых действий, принятых решений, пойманных или упущенных шансов. Человек, живущий Идеалами, сильнее трудностей и обстоятельств. Он способен оторвать взгляд от земли, вырваться из вязкой трясины обыденности и равнодушия и заглянуть в мир, где живёт Свет, где царит Порядок и Справедливость, где возможно гармоничное сосуществование между всеми обитателями планеты. Человек, живущий Идеалами, не позволит себе проявить подлость или пребывать в инерции, перекладывая ответственность за события на других. Он сам становится тем, кто в мире, скованном условностями и ограничениями, начинает жить по благородным и вечным законам, не просит от других заботы и благ, а сам творит эти блага, своими собственными руками усердно и кропотливо созидая тот Мир, в котором хотел бы жить. Всё самое лучшее и великое в истории человечества было создано теми, кто искренне мечтал об этом благом будущем ещё задолго до того, как мечта эта показалась хоть сколько-нибудь реальной, теми, кто поставил благородные Цели во главе своей жизни, кто долго и упорно преодолевал тысячи трудностей и разочарований. Люди эти были самыми счастливыми из всех, потому что их вела и вдохновляла подлинная Реальность Духовного Мира».
Тали сидела с закрытыми глазами, запрокинув голову, и наслаждалась нежными утренними лучами, ласкающими её лицо. Она любовалась оранжевым светом через сомкнутые веки. Вдруг что-то заслонило солнце. «Что это может быть?» — подумала она, не желая открывать глаз — слишком хорошо ей было. Приятные размышления медленной вереницей проплывали в её голове, и отвлекаться от них совсем не хотелось. Но тень не исчезала… Тогда Тали приоткрыла глаза и увидела перед собой силуэт человека. Солнечные лучи за его спиной ослепляли, и лица его нельзя было разглядеть. Девушка старательно всматривалась, от яркого света выступили слёзы. Заметив это, незнакомец развернулся так, чтобы Тали могла рассмотреть его.
— Здравствуй! Ты новая ученица Ассавана? — торопливо спросил он.
Тали встала.
