Отто Свердруп - Под русским флагом

Во второй половине дня 20 апреля на судно вернулся штурман со товарищи и обе охотничьи партии. Штурман заложил депо, как и договаривались. В тот же день, когда они покинули судно, Хансен повредил ногу и не смог ходить, так что был вынужден ехать и остаток пути к заливу Миддендорфа, и назад домой. На обратном пути Эйнар также сильно поранил ногу. Его финка выскочила из ножен, острие пронзило и обувь, и ступню, он получил глубокую рану, и его тоже пришлось везти. Когда раненые вернулись, на некоторое время им был прописан постельный режим. Штурман страдал от снежной слепоты, ему нужно было бы хоть сколько-то находиться в темноте, но он был не в состоянии это сделать. Конечно, он носил темные очки, это облегчило его состояние: не такой уж резкий был свет под двойным тентом, покрытым снегом.

В пути Сигвард подстрелил красивого оленя. Тогда я отправил его вместе с Георгом на оленью охоту, а мы отправились в экспедицию на «Таймыр».

Доктор Тржемесский провел тщательные научные расчеты рациона для участников санных поездок, он считал, что сможет сэкономить на весе за счет изменений в меню, и питал большие надежды в связи с этим экспериментом. Собак они с собой не брали, так как сами собирались тянуть свой груз и идти каждый день, если позволит погода. Это был очень интересный эксперимент, и я с нетерпением ждал, как они справятся при рационе доктора. Он взял с собой Мартинсена с провиантом на 30 дней.

Охотничья экспедиция Сигварда также взяла с собой провизии на 30 дней, в то время как штурман, Пауль, Кузнец и я обеспечили себя провиантом для нашей экспедиции на «Таймыр» на 38 дней. Конечно, мы взяли провизии с излишком, но этот излишек мы собирались заложить в одно из депо для капитана Вилькицкого на случай, если вдруг ему придется покинуть судно. Мы взяли с собой большую четырехместную палатку, другие партии брали с собой двухместные. Мы также захватили четверо порожних саней для русских.

Все оборудование, как обычно, тщательно проверили и убедились, что все в полном порядке.

Но нам не удалось отправиться в назначенное время. Со штурманом случилось небольшое обострение снежной слепоты.[57] Кроме того, началась сильная пурга, так что всем партиям пришлось свое путешествие отложить.

Как нам уже неоднократно приходилось делать в течение зимы, мы опять выкопали лодки и снова установили их на сугроб. Мы также проверили наши запасы керосина. В общей сложности в путешествие мы взяли 17 тонн, все это содержимое привезли в двух резервуарах на «Эклипсе». Один из них оставался пока нетронутым. Керосином из другого резервуара мы пользовались с того момента, как покинули Кристианию, и уже израсходовали 48 дюймов, в то время как у нас оставалось керосина еще на 31 дюйм. Даже если бы путешествие затянулось еще на год, керосина у нас было достаточно. Тем более, что летом мы его расходовали по минимуму.

Сигвард и Георг отправились 28 апреля, по хорошему снегу и с попутным ветром. С ними отправились еще трое, чтобы помочь тащить сани первые два десятка километров. Они думали, что смогут проходить 20 км в день, по этим расчетам они надеялись дойти до внутренней части залива Миддендорфа за 4½ дня.

Глава 13

На «Таймыр»

В четверг, 29 апреля, мы наконец пустились в путь за людьми с русских кораблей, которых требовалось разместить у нас. Погода была отличная, путь замечательный, так что мы смогли разбить лагерь после дневного марша в 40 км.

На следующий день мы отправились к Солнечной поляне в глубину залива Миддендорфа. Там мы встретили Сигварда и Георга, которые только что встали там лагерем. Расстояние от судна в 87,5 км они преодолели за три дня вместе с грузом в 120 кг.

…1 мая мы постарались еще углубиться в горы, нам всем нужен был переход к бухте Колина Арчера. Подъем был тяжел, каждому пришлось затратить много сил, и у нас не получилось сделать по задуманному, а именно: помочь тем двоим тащить их тяжелый груз. Нам вообще пришлось их оставить и пойти своим путем, к тому же поднялся сильный ветер со снегом. Мы, конечно, справились, но вечером были вынуждены разбить лагерь уже у Солнечного ручья.

На следующее утро мы думали сделать следующий переход. Однако на этот раз все пошло не так гладко. Пауль и Кузнец испытали сильный приступ снежной слепоты. Я всегда настаивал на использовании защитных очков, они делали это в ясную погоду, но как только пошел снег, они, похоже, стали обходиться без очков, чего я и боялся. Некоторые становятся жертвами снежной слепоты, даже если они используют и очки, и вуаль. Я закапал своим пациентам в глаза раствор кокаина, сделал им чайные компрессы и уложил их в спальные мешки.

Когда мы осмелились выглянуть наружу утром 3 мая, непогода утихла. Стояло ясное тихое утро, мы даже могли видеть палатку Сигварда и Георга на другой стороне фьорда. Штурман пошел им навстречу и помог тащить груз. Дальше мы шли вместе с ними, пока наши пути не разошлись на перешейке; вообще-то все мы следовали в одном направлении, но нашей партии нужно было заботиться о двух «слепцах». Дорога была тяжелой, но когда мы расстались, до бухты Заря оставалось недалеко.

5 мая наши пациенты выздоровели настолько, что мы решили на следующий день отправляться в путь. Для всех нас эта задержка была неприятна. Штурман сделал все возможное, чтобы скоротать время, рассказывая истории: благодаря ему мы от души посмеялись, однако в таких условиях сохранять хорошее чувство юмора было нелегко. Мы с ним попробовали охотиться, но из-за погоды ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки, единственное, что нам оставалось – это развернуться и плестись домой.

6 мая мы оставили лагерь и отправились через перешеек к острову Наблюдений в бухте Заря. Это высокая кегля, возвышающаяся над морем на 300 футов. Остров находится в западной, широкой части Таймырского пролива. Остров Олений расположен немного севернее, а остров Таймыр – на самом севере пролива. Сигвард и Георг должны были остановиться на острове Наблюдений, но так мело, что мы с трудом отыскали их лагерь. Когда мы, наконец, добрались, то расположились неподалеку от них и пригласили их вечером на шоколад. Охотников, понятно, раздражала плохая погода – видимость была такова, что зверя удавалось увидеть разве что мельком.

На следующий день в сильную пургу мы отправились в Хелленорм и проинспектировали там склад с провиантом. Все оказалось в полном порядке. У береговой полыньи[58] видели медвежьи следы, но к депо ни один зверь не пробрался. Мы разбили на ночь лагерь на льду перед депо, а на следующий день прошли вдоль берега острова Таймыр сначала 28 км курсом N16° О, а затем 35,4 км, изменив курс на N44° О. В тот день мы увидели медведя, но он испугался и бросился бежать. Кстати, нашим собакам остановить медведя не удалось, они только бросились за ним и напугали его еще больше.

7 мая мы увидели остров прямо на востоке от Хелленорма. Поскольку на наших картах он не значился, мы его назвали «Безымянным». Видел ли кто-либо этот остров раньше, неизвестно.

В ночь на воскресенье 9 мая выпало очень много снега, и в этот день нам удалось пройти не более 39,4 км. Следуя взятым нами курсом, мы должны были как раз обойти песчаную косу у реки Таймыр, но, как выяснилось, она простиралась гораздо дальше, чем указано на наших картах. Скорее всего, мы сильно углубились по этой косе, но продолжали следовать курсом N44° О, потому что знали, что именно здесь должны найти судно, а уж как продвигаться – по косе или по льду, нам было все равно. Между прочим, передвигаться по косе оказалось значительно легче.

В понедельник, 10 мая, нам пришлось пережидать сильный шторм, но вскоре после полуночи мы продолжили путь. К полудню ветер стих, погода прояснилась. Тогда мы решили немного передохнуть и достали наши термосы с теплым молоком. Термосы оказались лучшим из изобретений, с которыми я когда-либо имел дело. Они состояли из жестяной колбы, помещенной в мешок из двух слоев оленьей шкуры – мехом внутрь и наружу, а сверху мешок затягивались шнурком. Отличнейшие термосы!

Во время отдыха я взял бинокль, забрался на ледяной гребень и внимательно осмотрел горизонт прямо по нашему курсу. Да, все правильно – «Таймыр» был там. Как только я понял, где находится судно, тут же смог увидеть его невооруженным глазом.

Капитан Вилькицкий и часть команды встретили нас в километре от судна. Когда собаки увидели корабль и всех этих незнакомцев, они стали неуправляемыми – пустились бежать напрямик, снося все на своем пути.

Возле судна собрался весь экипаж с офицерами и доктором[59] во главе, они приветствовали нас, каждый по отдельности. Собак посадили на привязь и хорошо угостили свининой. На борту «Таймыра» у них были подросшие поросята, которые зимой погибли от холода. Для собак это был настоящий деликатес.