Газета Завтра Газета - Газета Завтра 387 (18 2001)
ОСТАЮСЬ СОВЕТСКИМ! (К 75-Летию со дня рождения Егора Исаева)
Дорогой Егор Александрович, славный наш друг, учитель и брат по музам!
Все, для кого священно и дорого русское слово, знают и любят Вашу поэзию. Потому что она — о Родине и народе, памяти и любви, борении и труде. Ее основа — родная почва, ее призвание — служение правде, ее судьба — достойное место в летописи Отечества.
Мы со всей теплотой сердец поздравляем Вас с юбилеем, желая творить по-прежнему страстно и вдохновенно, пребывать в добром здравии и долго жить на земле!
Александр ПРОХАНОВ и коллектив редакции "ЗАВТРА"
Один интересный критик — дай Бог ему здоровья — говоря о тихой поэзии, как бы в противовес ей, назвал меня советским поэтом. Наверное, хотел меня обидеть. А я не обиделся. Слово "совет" не такое уж плохое. Оно нисколько не хуже слова "дума". Думать можно и одному, а вот советоваться — рассуждать, спорить, делиться умом и опытом — надо все-таки с кем-то. Мужицкий сход, совет на миру — вот кто самый главный герой в поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо?". Ну а что касается тишины, то один мой приятель говорил так:
"Хорошо, когда шумят, хуже, когда шипят".
Странно, но почему-то с некоторых не очень хороших пор нас всех усиленно приучают к тому, что русский человек — это не просто нормальный, деятельный мужик, без комплексов, а какой-то дробненький мужичишко-мужичок, который то за горькую бутылку держится, то страсть как любит пребывать в забытости и тишине. Ну, например, Стенька Разин, Пугачев, Болотников, стрельцы там разные... Вот уж, действительно, тихие ребятки! А казаки? Так те и вовсе — все, как шелк. Оказывается, крестьянская, вооруженная республика, проживая рядом с границей и охраняя ее, только так, для игры-потехи, не раз и не два грозила самому царю... Есть ли еще такие тихие чудаки в истории других уважаемых народов? А "Тихий Дон" Шолохова? Уж в нем-то этой самой тишины на все века хватит.
Но вернемся к поэзии. Если она настоящая, то обязательно — разная: тихая и громкая, лирическая и эпическая, суровая и нежная... украинская и русская, узбекская и белорусская, сибирская и смоленская, татарская и марийская... А если одним словом и на всех языках — советская.
Во Второй мировой войне принимали участие государства великих в прошлом литератур — литератур Франции, Англии, Германии, Америки... И, заметьте, ни одна из них, этих великих, не дала миру такого уникального произведения, как "Василий Теркин". Это — не лубок. Это — шедевр. Такое чувство, что этот окопный эпос сочинил в перерывах между боями сам народ, а Твардовский всего лишь записал.
А какая у нас фронтовая лирика! Исаковский, Прокофьев, Анна Ахматова, Симонов, Пастернак, Малышко, Ухсай, Кулешов, Мустай Карим, Фатьянов, Юлия Друнина... И особо примечательно то, что она, наша советская поэзия, как и вся наша литература, никогда не льстила своему читателю, не напрашивалась на его любовь. Народ сам востребовал ее. И в каких тиражах! Даже первые сборнички молодых поэтов выходили обычно тиражом в 10-15 тысяч экземпляров. О прозе я уже и не говорю: "Вечный зов" Анатолия Иванова, например, был затребован читателем в количестве трех миллионов книг. А бумаги хватило лишь на двести тысяч.
А наша музыка? А наш балет? А наша живопись? А наше кино? А наш театр? А наша, наконец, конструкторская мысль, наша наука?.. Все, все это было за короткий срок явлено миру по заказу ума и сердца, по любви, а не под пистолетом, как пытаются утверждать сейчас некоторые злопыхатели.
Принято считать, что Сибирь — это нескончаемые леса, бездонные газ и нефть, алмазы и золото... И вдруг за каких-нибудь 10-15 советских послевоенных лет — целый массив талантливого сибирского слова: Шукшин, Чивилихин, Вампилов, Василий Федоров, Куваев, Лебедев, Распутин, Астафьев... Правда, Виктор Петрович стал уж слишком пылко гневаться на советскую власть, забывая о том, что лучшие свои вещи он написал как раз при советах.
И вот уже десять лет прошло, как обманули нас, тихо разгромили советскую власть. Десять лет — как стоят заводы, фабрики, растет безработица, нищает и убывает народ... Остановлена советская литература. Царствует безбожно лишь один отвратительный, наглый капиталистический реализм, сорным словом своим, своей безнравственностью и пошлостью заполонивший прилавки нашего книжного рынка и бьющий в глаза с экрана разнузданным бандитизмом. Но истинная литература жива и всегда будет жить. И в истинной общительности своей она всегда будет советской. Остаюсь советским.
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 40 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
41
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Егор Исаев «ПО ПРОСЬБЕ ПАМЯТИ МОЕЙ...»
Empty data received from address [ http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/01/387/82.html ].
Александр Рудаков СВЯТОЙ ГЕОРГИЙ ПОБЕДОНОСЕЦ (Времена и сроки)
6 мая Православная Церковь празднует день святого Георгия Победоносца, небесного покровителя воинов. Есть особый мистический смысл в том, что этот праздник предшествует Дню Победы, в который Церковь будет поминать усопших воинов, отдавших свою жизнь и силы служению православному Отечеству. Уже полторы тысячи лет почитают св. Георгия по всей христианской ойкумены — от Ирландии до Кавказа. Особое почитание св. Георгий Победоносец нашел в России, где образ небесного всадника, поражающий копьем дракона, стал государственным символом Великого Княжества Московского. Образу св. Георгия русские воины молились перед битвой на Куликовом поле, перед знаменитым "стоянием на Угре", перед штурмом Кремля в дни польско-литовской интервенции. И сегодня в нем как бы выкристаллизовалась наша память о воинской доблести и рыцарском героизме наших ратников, век за веком полагавших свои жизни "за други своя", за небесное и земное Отечество.
Почитание св. Георгия на Руси навело светских исследователей на мысль о его сходстве с древнеславянским культом Перуна, бога-громовержца. Однако люди, далекие от веры, привыкшие мыслить лишь поверхностными аналогиями, не заметили огромных различий между главой языческого пантеона древних славян и православным святым. Перун — бог войны в чистом виды, он подобен князю славянской дружины — могучему, отважному, беспощадному. Св. Георгий, напротив, воин-мученик, почитаемый Церковью вовсе на за те воинские подвиги, которые он совершил во время своей земной жизни. Георгия причислили к лику святых за самоотверженное отстаивание своей веры перед лицом гонителей христианства, от рук которых он и принял мученическую кончину. И всем известная сцена, в которой всадник поражает копьем извивающегося под копытами коня змия, произошла много лет спустя после того, как Георгий-мученик закончил свой земной путь. Предание гласит, что в одной стране язычники приносили человеческие жертвы дракону, плававшему в озере. Однажды язычники решили принести ему в жертву и некую благочестивую царевну, но в последний момент увидели св. Георгия в образе всадника на белом коне, который спас царевну и убил змея. Тогда потрясенные жители оставили поклонение чудовищу и обратились к Богу, сотворившему это чудо.
Так Георгий-великомученик стал Георгием Победоносцем. Вернее сказать, начал становиться им, ибо Победоносцем он стал после первых случаев чудесного вмешательства в исход сражений, где небесное заступничество святого приносило победу сначала воинам византийской православной империи, а потом их преемникам — русским. Для мирского сознания это парадокс — воин, окончивший свои земные дни как мученик, возвращается в мир во всей славе, чтобы низвергнуть зло. Но возвращается не во плоти, а в духе, подобный ангелу, который сходит с небес. Но для православного сознания здесь все очень логично: св. Георгий приходит казнить змея как посланец невидимого воинства св. Михаила Архангела, и его легендарный подвиг — это прежде всего подвиг веры.
Герой, убивающий дракона, — это вечный, архетипический сюжет, коренящийся в коллективном бессознательном многих народов. Легендарный германский Зигфрид, воспетый Эддой и Вагнером, ближе к св. Георгию, чем языческие боги. Но не миф, не легенда, а подлинная реальность исторического события, произошедшего не в "мифическом времени", а на самом деле, сделала св. Георгия — Победоносцем. И поэтому именно к нему, а не к древним богам и героям языческих преданий, воины обращаются с молитвой о победе в справедливой войне. Их победа была победой Силы, а победа св. Георгия стала победой Духа. Своим удивительным подвигом он, посланник Небесного Царства, научил православных воинов верить в победу Духа над Злом. И, возможно, размышляя именно над его житием, св. Александр Невский скажет несколько веков спустя слова о том, что "Не в силе Бог, но в правде".
