Газета Завтра Газета - Газета Завтра 413 (44 2001)
48
[email protected] 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Геннадий Ступин ТАБАНЬ!
От нищеты я стал пуштун.
Хоть вместо автомата —
Христосе, не даешь пошто! —
Лишь очереди мата.
Не матерятся пуштуны?
Тогда похож я вот как:
Сползают на костях штаны,
И недоступна водка.
И я еще курю табак —
Без маковой росинки.
Движенья нашего — ТАБАНЬ
Названье по-российски.
Чтоб под Америку не греб
Ни путин, ни беспутин,
Гребем мы дружно прямо в гроб,
И я со всеми, Ступин.
Не станешь же, как Талибан
И их пахан бен Ладен —
В Останкино, в БэДэ, во банк,
В их рай — да нашим адом?!
Но слишком благороден люд
Хрестьянский, православный,
И против янки и иуд
Прекраснодушно-слабый.
Хоть за царя погиб мой дед,
Казачий был хорунжий,
А я сегодня не у дел,
Пиита безоружный.
В своем отечестве изгой,
Поэт не из последних,
"Красно-коричневый" и гой,
Я — полноценный смертник.
И, в шестьдесят своих годов
Плохой наземный воин,
Вполне созрел и сесть готов
В ракету, в Ту иль Боинг!
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 49 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
50
[email protected] 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Шафи Нерина «ИВАН ГРОЗНЫЙ» В КРЕМЛЕ
Если подсчитать километры, наверняка окажется, что Юрий Григорович за год совершает несколько кругосветных путешествий. Так велика его востребованность в балетном мире. Он ставит балеты, он возглавляет конкурсы, фестивали. Существует даже фестиваль "Фуэте Артека" имени Григоровича, где он — председатель жюри и ведет также мастер-классы. Летит он то в Турцию, то в Австрию, то в Чехию, в Южную Корею и Японию… И, конечно же, в разные города России. В нынешнем году великий хореограф порадовал москвичей. В феврале выпустил в свет новую редакцию "Лебединого озера" в Большом театре. В июне провел Международный конкурс артистов балета и балетмейстеров, который снова вернулся на сцену Большого театра. А сейчас состоялась премьера его "Ивана Грозного" на музыку Сергея Прокофьева в Государственном Кремлевском дворце. С труппой театра "Кремлевский балет" Григорович работает не первый раз. Уже два года с неизбывным успехом танцуют артисты этого театра его "Ромео и Джульетту". Как видим, оба спектакля — на музыку Прокофьева. Юрий Николаевич так объяснил нам свой выбор:
— Прокофьев — один из самых моих любимых композиторов. Его музыка сопровождает меня всю творческую жизнь. Совсем юным я танцевал в его балете "Ромео и Джульетта". Первая моя большая балетмейстерская работа — его балет "Каменный цветок", там я тоже и сам танцевал. Позже мои постановки — "Иван Грозный" и "Ромео".
Музыку к фильму "Иван Грозный" я знал давно. Меня с первого раза, помимо могучего драматизма, поразила ее удивительная пластичность. Я мысленно постоянно возвращался к этой музыке. Конкретная же работа над балетом началась в начале 70-х. Тогда композитор Михаил Чулаки, великолепный знаток балетного театра, создал композицию из киномузыки, развив ее тематический материал и включив в нее некоторые другие прокофьевские сочинения, близкие по характеру и времени создания.
А сейчас у меня был особый интерес. Хотелось осознать, как зазвучит тема царя Иоанна Васильевича вблизи его исторической резиденции, под колокольней Ивана Великого. Я не стремлюсь актуализировать коллизии того периода, давать оценки историческим явлениям — балет вообще не для того существует. Я просто ищу в потоке времени свою художественную истину.
Для меня в данном случае важна именно музыка Прокофьева. Очень метко о ней сказал режиссер фильма "Иван Грозный" Сергей Эйзенштейн. Музыка здесь "нигде не становится иллюстрацией, но всюду, сверкая торжествующей образностью, она поразительно раскрывает внутренний ход явлений, их динамическую структуру, в которой воплощаются эмоции и смысл событий".
Желания Юрия Николаевича Григоровича осуществились. Звучат в его спектакле — великолепно звучат — колокола, страстные колокола. То радостные, то скорбящие, то набатные, призывающие Русь собрать воедино, отринуть врагов внешних и внутренних и восстать во славе. Колокола зримые, декорационные, и колокола пластические. Картины двухактного балета соединяет ансамбль шестерых звонарей. Талантливо придуманная балетмейстером сквозная "скрепа" всего действия. Звонари созывают народ, славят царя, предупреждают об опасности, скорбят, негодуют, радуются победам. В их руках — нити от колоколов. А в центре — царь Иоанн Васильевич, названный русским народом Грозным. Не ужасным — terrible, как переводят на английский. А как перевести? Не знаю. Но помню, как прекрасный наш писатель Владимир Крупин сказал однажды на литературном вечере: "Да что мы все оглядываемся? Да ведь в английском языке букв-то даже меньше, чем в русском!" Шутка, конечно, хотя и правда фактически.
Творение Григоровича — подлинный шедевр. Шедевр потому, что Мастер безбрежно талантлив, а талант его одухотворен приверженностью великим традициям великой русской школы. Это те традиции, что ведут в вечность. "Иван Грозный", поставленный впервые Григоровичем в 1975 году в Большом театре, сегодня выглядит как нельзя более современным. Власть и совесть, народ и государство, местничество и государственность, верность долгу и предательство — много наболевших, злободневных для нас проблем включает в себя этот балет, так провиденциально сотворенный Григоровичем. Дух захватывает, когда смотришь его "Ивана Грозного". Это — о нас, о нынешних распрях. Нелегкие времена, но балет вдохновляет: схватил-таки в финале царь Иван IV все нити государственные в свои руки, зримые нити от колоколов, все соединил и взлетел ввысь, к тем далям, которые осеняли его все действие Божественными фресками. Теми, что чудесно воссозданы великим художником Симоном Вирсаладзе.
Как удивительно это найдено: из легких тюлей созданы нефы-башни, чьим движением незаметно, быстро преобразуется сценическое пространство, превращаясь то в государевы палаты, то в опочивальню царицы, то закрываясь — освобождая поле битвы с иноземцами… Восстанавливали декорации, костюмы люди, работавшие прежде с Вирсаладзе во главе с консультантами Михаилом Курилко-Рюминым и Андреем Пиотровским.
В пространстве, окаймленном храмовыми нефами, идет большая жизнь, выраженная в танце — то грозно наступательном, то нежно трогательном, то насмешливо глумливом… Сколько же оттенков сумел найти гений Григоровича в традиционном классическом танце и как неожиданно органично соединить с ним иные формы — пластику, пантомиму, полутанцевальный "речитатив". Стремительная танцевальная динамика сочетается тут со скульптурно-точеными остановками многофигурных композиций.
Многоплановую хореографию балета невозможно пересказать словами. Некогда в беседе с автором этих строк Георгий Свиридов сказал: "Я не понимаю, когда говорят: вот тот-то работает в современной технике, а тот — в традиционной. Настоящий художник думает не об этом. Он берет для своей идеи все, что ему необходимо — и из той, и из иной техники. Как же работать только одними средствами?! Тогда это салонное потребление". Григорович работает всеми средствами, нужными для претворения главного. Впервые увидев балет "Иван Грозный" (еще в Большом театре, конечно), корифей МХАТа Яншин сказал, что сюда надо водить молодежь, чтобы учились, как строить спектакль. Да, спектакль построен необычайно цельно, хотя здесь и нет привычной сюжетной линии. Отдельные события жизни царя и Государства Российского отражают мысли и чувства главного героя, Самодержца и человека. В исполненных страсти, динамики танцах, в лирически светлых дуэтах царя и царицы, в статуарно объемных позах-остановках стремительно идет ни на что другое не похожее действие этого балета. И воздействует оно на душу, мысли наши своей мощью, своей красотой, хотя видим мы не только светлые, но и мрачные события.
