Газета Завтра Газета - Газета Завтра 390 (21 2001)
Сейчас кажется, что у России нет шансов выжить, очень мощное давление Запада, но я уверен, что это давление скоро закончится, главное — выдержать. Сравнить положение можно с татарским игом. Конечно, у русских княжеств не было реального шанса освободиться, если бы не подточилась изнутри сама Орда.
В.Б. Значит, нам надо, как Александру Невскому, тянуть время и копить силы, договариваться с новой Ордой (помните, у Николая Рубцова "Иных времен татары и монголы"), а внутри страны сосредотачиваться и хранить свои традиции, свою литературу? И тогда возможно, что Россия станет новым центром цивилизации?
И.Ш. Мне кажется, как раз в XXI веке шанс у России будет. Как появился у нее шанс, когда в Орде началось то, что летописи называли "замятыя". Тогда-то и началось "размирие с татары". Но к тому времени на Руси была ясно осознанная цель — освободиться от власти Орды. И уже намечен путь — объединение вокруг Москвы. Трагично будет, если такого осознания своих задач не произойдет теперь к тому времени, когда будут существовать объективные предпосылки их решения. Тут я вижу основную задачу будущего поколения русской интеллигенции, прежде всего, конечно, литературы.
В.Б. Век катастроф закончился, мы остались у своего разбитого корыта. Что делать дальше. Какой вы видите Россию в новом столетии?
И.Ш. Мне кажется, единственный шанс для России выжить — это стать национально сплоченным русским, православным государством. Только мощный русский ствол обеспечит существование другим нациям России. Альтернатива для них — судьба курдов в Турции или уйгуров в Китае. Как сказал еще в середине XIX века Токвиль: "Россия дошла до Тихого океана, не уничтожив ни одного народа". Но Россия, прежде всего, — русская страна, которая продолжает русскую историю. Нам необходимо обрести национальное единство, каждый из нас должен чувствовать себя частицей русского народа. Это единство не только поможет выжить, но и придаст смысл дальнейшему существованию. Люди поймут, ради чего идти на определенные жертвы. Без понимания и признания этого смысла людей ни за что не вовлечь в общее дело. Победа всегда определяется тем, кто из народов готов принести большие жертвы во имя своего будущего. И речь здесь идет не только о войнах. Любой человек, определив смысл жизни, идет ради него на самоограничение.
В.Б. А что бы из ХХ века вы, Игорь Ростиславович, хотели взять в будущую Россию? Что ценного было в нашем обществе ХХ века?
И.Ш. Да все, что было создано. Великую литературу и музыку. Систему образования, одну из лучших (или лучшую) в мире, эффективную систему медицинского обеспечения. Да и сильную армию. Все это нам необходимо сейчас не реформировать, а спасать. Это совсем другая психологическая установка.
В.Б. То есть России необходим здоровый консерватизм?
И.Ш. По существу, да. Например, вся история говорит о том, что страна выживает, если ее армия состоит из людей, которые защищают свои дома, свою семью, свое хозяйство. Наемники не спасут. Страна с армией наемников обречена на погибель. Так было в Древней Греции, так было в Риме. Так и мы выстояли и на поле Куликовом, на Бородинском поле, но та же армия была разбита под Аустерлицем. В год своей смерти Столыпин писал министру иностранных дел: "Война (…), если ее цели будут непонятны народу, станет фатальной для России… Россия выдержит и одержит победу только в народной войне". Это даже не русская черта, это черта каждого народа…
В.Б. И в Великой Отечественной войне перелом произошел, когда люди почувствовали, что решается судьба их всех, всего Отечества?
И.Ш. Конечно. Может быть, улучшилась система организации, возросло умение командиров. Но все-таки главное — желание народа отстоять страну. Думаю, и сейчас все решится в России от желания самого народа выстоять, от перелома в народе. Сумеем обрести национальное единство, почувствовать себя частицами цельного организма — значит, и вся Россия оживет. Не сумеем — так и рассеемся в развале западной цивилизации. Все зависит от каждого из нас.
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 34 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
35
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владимир Архангельский МУЗЫКА КАК ПОЛИТИКА
К выходу очередной полосы "Рок — русское сопротивление" назрела необходимость отреагировать на ряд изданий, в той или иной степени говорящих о музыке, в том числе и о журналах, главным образом политических.
Первый номер русского международного журнала "Атеней" уделил свое внимание отечественной правой сцене. Рецензии на ряд скинхедизданий, на кассеты плюс подробное интервью с самой популярной НС-командой России "Коловрат". В целом этот раздел журнала над признать довольно удачным, надо только заметить, что ориентация на плакатную политичность оставляет вне внимания журнала немало любопытных коллективов, а беседа с "Коловратом" очень похожа на иные публикации о группе: неужели список вопросов к такой известной команде ограничен 5-7 стандартными — о политических взглядах, об истории группы и пр. Надеюсь, в дальнейшем, в следующих номерах, эти упущения будут ликвидированы, и музыкальная рубрика продолжит свое существование.
Остальное содержание журнала, радикально-языческого по направленности, любопытно, но спорно. Подобная направленность однозначно сужает возможный круг почитателей "Атенея" до небольшой тусовки. Из публикаций хотелось бы отметить переводы М. Серрано, Ж. Парвулеско да элегантно-вызывающее исследование В. Авдеева "Расовая теория времени".
После почти двухгодичного перерыва появился новый номер проекта В. Штепы "Иначе". Центральная тема 4-го номера журнала — ситуация начала нового века, ее символы, точки развития. Для нас особенно ценно то, что значительная часть статей посвящена интересующей нас проблеме русского рока. В номере беседы с ключевыми фигурами отечественной рок-музыки — К. Кинчевым, Г. Самойловым, А. Непомнящим, С. Калугиным. Причем беседы затрагивают принципиально важные аспекты творчества каждого из музыкантов (и поэтов), мировоззренческие ходы, формирующие кредо того или иного персонажа. Кроме этого, ряд текстов так или иначе (прошу прощения за каламбур) затрагивают фундаментальные принципы рок-традиции. Это касается всех работ В. Штепы, который, очевидно, является одним из ведущих теоретиков нашей рок-культуры.
Абстрагируясь от музыки, не могу не подчеркнуть, что "Иначе" с каждым номером становится содержательнее и интереснее. Хотя некоторые идеи приводят сначала в изумление (а потом в поиск контраргументов). К примеру, тезис о распаде великорусского этнического пространства и о формировании нового народа — "китежан". Хотя подобные сентенции явно влияют на собственно культурные разработки авторов журнала. Поэтому читать только публикации о рок-культуре в отрыве от основных материалов "Иначе" было бы неправильно.
Особо хочется обратить внимание на программные работы Ж. Бодрийара "Патафизика 2000 г.", Р. Генона "Обычай против традиции" (было полезно ознакомиться некоторым ревнителям национальной культуры, отвергающим современные формы выражения Абсолютного духа как якобы антитрадиционные); текст С. Корнева "Имидж в эпоху спектакля" и статью В. Штепы "Младоверие".
Обратно, то есть ухудшаясь с каждым номером, движется журнал "Неформат". Интересная задумка сделать серьезное издание о "неформатной" культуре наткнулась сначала на слабое исполнение, а затем на пресловутую политкорректность. В отличие от интервью в "Иначе", беседы "Неформата" шли по принципу "за жизнь". Как здоровье, на какой студии писались, откуда деньги на запись, сколько песен вошло в альбом. Понятное дело, что не каждый музыкант склонен (или способен) говорить о более "возвышенных" вещах, чем вышеперечисленные. Но когда собеседником выступает, например, такой глубокий и интересный человек, как С. Калугин, грешно топить его в вопросах околомузыкального быта.
Ну да Бог с ними, с интервью. Главная негативная тенденция, проявившаяся в журнале, — это попытка создать своего рода "формат" в "неформате". И, соответственно, не замечать или в пух и прах критиковать в силу политической "несостоятельности" те или иные имена (то, что Летов с Лукичем признаны — на том спасибо. Впрочем, куда без них). Так что Сантима или Гапконова на страницах журнала мы вряд ли увидим. Досадно, что люди, постоянно говорящие о свободе, просто тупо повторяют обрыдшие западные установки. Легкое левачество, экологизм, феминизм и т. д. На фига критиковать "формат", чтобы самим устанавливать новый формат. Если уж неформат — то открытый для всех, не так ли?
