Газета Завтра Газета - Газета Завтра 380 (11 2001)
ЖЕНЩИНА
Дервиш Ходжа Зульфикар сказал:
— Женщина! Сокройся! в избе иль кибитке за стеной сохрани держи лицо свое!.. Ты тайна! Ты колодезь запечатанный... Бездна гор, куда не глядят... Ты рыба в ночной реке — и кто знает пути твои?..
Дервиш сказал:
— Женщина, лицо твое тайна за паранджой иль платком. И жена являющая обнажающая средь человеков лицо свое, как бешеный муж обнажающий являющий на базаре-торжище многолюдном сокровенный зебб свой! да!..
Дервиш сказал:
— Женщина, ты зверь! ты должна ступать на четырех ногах и руках как снежный барс-ирбис стелющийся! и ты должна исчезать после первого соитья и вынашивать плод зачатья тайно тайно тайно... вдали от мужа твоего...
Дервиш сказал:
— Последние Времена — это когда женщины являют лица и тела свои как нагие атласные кобылицы караширские на скотном базаре...
Дервиш сказал:
— Это времена Иблиса, Последние Времена, Времена Суда... ты видел, как новорожденного младенца вынимают из пелен и нежных одеял и бросают в пыль дороги под ноги слепых косматых верблюдов и ослов?
Так гибнет тайна, так приходят Последние Времена...
Дервиш сказал:
— Женщина — это нощь. И зачем тебе нощь средь дня?..
Да!..
МУЖИ И ЖЕНЫ
И еще дервиш Ходжа Зульфикар-река сказал улыбаясь и туман нашел на лик его. И еще дервиш сказал:
— У женщины одна ночь — ночь зачатья И нет других ночей
Разве можно съесть дважды один персик?
Глупец тот кто еженощно сладко спит с женщиной. Он уже ест гложет косточку плода
И он уже ест завязь дитя своего
Мужчины и женщины не должны получать наслажденья от того что в ногах их! да!
Наслажденье — лишь малый нищий спутник зачатья как яблоко лишь спутник яблони.
Но люди стали отделять наслажденья от зачатья
И вот садовник слепец рубит и валит топором богатое дерево чтобы достать с высокой ветви одно яблоко! слепец!
Так и мы губим рубим древлее тело древо свое
И дервиш улыбался и тут туман сошел с лика его
Но потом дервиш закрыл глаза многомудрые многовидящие и увидел, как тихие и покорные как ослы работные во дне а с приходом ночи ярые и пенные, как жеребцы вешние, три миллиона медоточивых таджиков пять миллионов телолюбивых узбеков и сонмы иных мужей бросаются на жен своих и маются истекая извергая в пахучих душных одеялах лож семей своих и!..
О! — застонал дервиш — О Аллах всевидящий и Ты видишь все эти сонмы совокуплений чрез крыши домов с небес своих и не остановишь рек семян этих что текут втуне в одеялах курпачах простынях.
О Аллах гляди ведь и отары глухо томно спят в кошарах а человеки мечутся в жарких жадных одеялах?
И дервиш стенал и сокрушался
Все мы лишь по пояс человеки а там скоты
О Аллах зебб мой отними отбери угомони согни...
О Аллах!.. Я не могу! Только Ты!..
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
И вначале дервиш Ходжа Зульфикар сказал стихотворение:
...И камень о камень виясь трясь биясь высекает
рождает огонь
и жена о мужа виясь трясь биясь маясь сплетаясь
зачинает рождает дитя...
Айя! Аллах вольна гульба Твоя!..
И дервиш сказал:
— Однажды я ушел в дальные дымные странствия и оставил в саманной кибитке жену свою Закию-Азью-Аслакалию.
Через много лет я вернулся: кибитка покосилась жена сгорбилась, постарела.
Я омыл руки и ноги от пыли дорог и лег ужаленно забвенно вожделенно с женой своей жаднотелой густотелой. Тут неожиданно я почуял, что жена весело умело сладко ходит подо мной, а не лежит покорно неловко, как в былые ночи.
Тогда я усладился насытился телом долгожданным алчным бездонным жены своей Закии-Азьи-Аслакалии, но потом сошел с нее во гневе и возопил, возроптал, вопросил:
— Жена, ты ранее возлежала подо мной покорно как курица под победным петухом а теперь сладимая умелая хлопочешь вьешься ходишь как рыба форель в водопадах Фан-Ягноба!
Кто научил тебя так ловко и умело трястись виться как каменная куница Рамита в корнях чинары? С кем ты совпадала сотекала изменяла мне в эти пыльные глухие кочевые мои годы? Кто обучил тебя так дрожать и трястись на ложе любви?
Тогда она певуче сказала, улыбаясь во тьме кибитки:
— О! на ложе любви мое лоно пустынное окропи!.. Муж мой, Ходжа Зульфикар, я верна тебе. Это не я дрожу трясусь — это дрожит и трясется земля! Иль ты не чуешь землетрясенья, которое наслал в Ночь возвращенья возлюбленного мужа великий Аллах?
Ибо для странника дорог нет землетрясений, ибо его крыша — это небо, но вот ты вернулся в сирую нищую грешную кибитку и она трясется и сыплется! О Аллах помоги мне! Спаси меня и мужа моего!..
И она пылкой шалой ярой испуганной разъяренной находчивой сметливой ногой изменницы во тьме ударила ткнула в шаткую рухлую стену.
Тут дряхлая саманная кибитка содвинулась затряслась и рухнула, но я и жена моя Закия-Азья-Аслакалия успели выбежать во двор-хавли и остались жить.
Тогда жена сказала:
— Если бы не наша великая любовь, муж мой, если б ты в ночи не поливал, не окроплял не утолял свой засохший огород, то во сне мы были бы погребены насмерть под стенами кибитки...
Тогда я сказал:
— Жена моя, теперь я знаю, кто научил тебя трястись на ложе любви. Это был сам... Аллах!.. Гляди — все кибитки нашего кишлака целы нетронуты недвижны и лишь наша рухнула. Лишь на нашу кибитку наслал землетрясенье всевидящий Аллах!.. Айя!
— О как сильна вольна нога верной долгожданной долготерпивой любящей жены! — сказал покорно тайно улыбаясь дервиш-странник Ходжа Зульфикар. — Такая разгневанная раздольная разъяренная нога может разрушить не только дряхлую кибитку, но и весь бренный мир!..
Аллах сохрани побереги от такой ноги!..
Но!..
Аллах!.. Дай мне подоле сладко трястись и дрожать и витать на ложе любви в ночи святых землетрясений Твоих!..
Айя!
И!.. Странники бегите землетрясений в родных долгожданных кибитках своих..
ВЕТЕР АЛЫХ СКОРОСПЕЛЫХ ВИШЕН
Однажды Касымджон-Стебель сказал отцу Ходже Зульфикару:
— Отец, мудрец, я возлюбил девственницу Уффля-Бойчочак. Я много дней и ночей безумно бездонно перезрело стою у ее сырого дувала и гляжу на нее, но она не глядит на меня, но она не любит меня.
Как соблазнить алую горянку дикокозью змеиную стреловидную девственницу дальнего кишлака Бартанг-Баррак?
А она не глядит на меня — как ее обнять укротить обуздать?
Тогда дервиш улыбнулся и сказал:
— Ты видел как искусный рыбарь ставит сеть-мардушку-ловушку в узкую протоку меж двух текучих скал и стреловидная крапчатая святая ханская форель неминуемо неизбежно идет в смертную сеть?
— Мудрец, но горянка мудрей мутней и злей чем обреченная летящая в сеть форель!
— Ловец, а ты дождись когда пойдет из ущелий ветер алых скороспелых вишен алых скороспелых девьих вишен ветр!
Когда пойдет потянет из ущелий ветер шалый вешний ветер смол трав жуков камней очнувшихся стрекоз муравьев ручьев Родников мух грязевых святых троп дорог ветер святого мумие пьяный ветер алых вишен
И этот ветер будет смело гнать сбивать с ног всех влюбленных сметать с напрасных ног
Ловец дев нетронутых! жди ветра алых наливающихся быстрых вишен!
О где мой дальный ветер алых вишен где где где он навек устал стал навек уснул в траве златой запутался прилег прилег? о...
И тогда Касымджон-Стебель ловец дев стал у дувала Уффля-Бойчочак и стал ждать ветра алых вишен
И вначале пришел альпийский злой ветер вечных снегов и он нес снег и песок ледяной
И Уффля-Бойчочак прошла с ведром к реке и не взглянула на ловца и она была как ледяная вода в ведре
И много дней Касымджон у ее дувала стоял как второй дувал и ждал уповал и уже пришла весна и отцвели миндаль и персик и урюк и вишня...
Но ветер алых скороспелых вишен не наставал
