Журнал Русская жизнь - Тираны (апрель 2009)
- Она совершенно холодная женщина, бизнес-вумен, - причитает несчастная его жена. - Я специально из Интернета скачала ему информацию о том, какой вред наносят секты. Это - ересь чистой воды. Нормальный человек к такому близко не подойдет. И я все равно его люблю. Человека просто зомбировали. А он же - спокойный. Он у меня - телец.
IV.
Сорокалетний Константин А. вместе с женой торговал мебелью. Плюс участие, хотя и номинальное, в бизнесе родственников жены (кафе на окраине, земельные участки в Подмосковье, домик в Греции). Вообще вся история напоминает старинные английские романы, где есть почтенное, разветвленное семейство с дядюшками, властными тетками, страдающими кроткими женами, с поместьями и заморскими владениями. И обязательно присутствует беспутный родственник, паршивая овца.
Сам Константин был музыкантом по образованию. В мебельной фирме занимал пост директора, хотя реально бизнесом управляла его супруга. Много лет, почти двадцать, все шло достойно и прилично, пока в Костиной жизни не появился гуру. Мне показывали его фотографию. Бритый, голый по пояс человек с довольно жестким лицом. Уроженец индустриального города в Западной Сибири.
- Константин как-то после этого изменился?
- Он стал более… более веселый.
Это мне рассказывает тетка жены героя. В то воскресенье, когда мы с ней встречались, у нее был хлопотливый день: она занималась расселением гастарбайтеров, призванных строить в Подмосковье что-то благородно коттеджное. Много курила. Ей семьдесят семь лет. Судя по всему, она была единственным (за исключением самого гуру) человеком, которому Константин доверял. Именно ей он позвонил в один прекрасный день и спросил:
- Лидия Ивановна, ты как - стоишь сейчас или сидишь? Лучше сядь, а то упадешь. Я только что вынес из нашей квартиры сейф со всеми деньгами и документами на землю.
Она только и смогла сказать:
- Знаешь, я считала, что если мужчина уходит из дома, он должен взять с собой только зубную щетку.
А мне потом рассказывала:
- Сам-то он по натуре - несмелый товарищ. Думаю, он для себя оправдывал это тем, что деньги нужны, чтобы вместе с гуру совершать паломничества. Этот гуру, ведь с ним повсюду ездит секретарша, массажист и повар. Откуда у него средства? Я говорю: «Связался ты с этим клоуном!» А он мне: «Не называй его так, он святой!» А ведь пока шел судебный процесс, страдали люди. Страдала его жена, водители и бухгалтеры.
В момент ограбления в квартире находился сын Константина, студент. Отец заранее вызвал его из дома, сказал, что предстоит важный разговор. Сын долго топтался возле какого-то кафе.
- Папа, я замерз!
Папа радостно ответил:
- Все, сынок, можешь возвращаться.
Видеокамеры элитного дома зафиксировали нашего героя, на горбу выносящего сейф. Начался судебный процесс, который Константин проиграл. После этого он сделался вполне свободным человеком, у которого ничего нет. Только причиталась доля в семейном бизнесе, какие-то совсем уже маленькие деньги. На них он отчалил в Индию, и там гуру благословил его на новый брак - с одной своей поклонницей. Региональная индийская газета опубликовала репортаж со свадьбы и фотографию счастливого жениха. Толстеющий, наполовину голый. С венком из лотоса на груди.
***
Сильны пророки, ибо способны вынуть человека из порядком надоевшей социальной ниши, подарить мировоззрение, круг единомышленников, а так же уверенность, что если и наступит конец света, то лично ему суждено спастись. У некоторых мелкокалиберных основателей новых культов всего лишь сотня адептов. Или сорок. Или пятнадцать. Но вера их выдерживает любые испытания. И годами может следовать за своим пастырем по пустыне жизни его маленькое стадо.
* ВОИНСТВО *
Александр Храмчихин
Временные союзники
Две системы на Второй мировой войне
Вторая мировая часто представляется битвой между тираниями и демократиями, окончившейся демократическим триумфом. Хотя на деле, все гораздо сложнее. Одна из двух самых страшных тираний воевала на стороне демократий. И именно ее усилия обеспечили общую победу. При том, что большинство демократий проявили себя, мягко говоря, не лучшим образом.
Сначала Великобритания и Франция - два столпа демократии - подлейшим образом предали демократичнейшую Чехословакию. После этого она не менее подло предала саму себя. Имея одну из сильнейших армий в Европе, Чехословакия капитулировала без единого выстрела, хотя это не было неизбежным. Вермахт образца 1938 г. еще ни разу не нюхал пороха и имел на своем счету только мирный аншлюсс Австрии. Окажи чехословацкая армия сопротивление - вся мировая история могла бы пойти по-другому. Но не нашел этот народ в себе сил сопротивляться. Во время Второй мировой Чехия была оружейной «кузницей» Рейха, почти как Урал для СССР. Моравско-Остравский промышленный район немцы весной 1945 г. удерживали даже после потери Берлина, настолько он был для них важен.
Потом те же Великобритания и Франция совершили вторую подлость, когда Гитлер напал на Польшу. Эта страна образцом демократии не была, но оказалась жертвой агрессии, тут уж нет никаких сомнений. До сих пор не находит разумного объяснения поведение столпов демократии в этот момент. Понятно, что они хотели «канализировать на Восток» гитлеровскую агрессию, но зачем тогда вообще объявили войну Германии после ее нападения на Польшу? А раз уж объявили войну, так надо было воевать. Осенью 1939 г. Вермахт был еще далек от той великолепной формы, которую достиг к весне 40-го. Польская кампания оказалась для немцев очень непростой. Победу им обеспечили внезапность нападения, качественное и количественное превосходство в технике (особенно в танках и авиации), возможность нанести удары сразу с нескольких направлений (с запада - из самой Германии, с юга - из Словакии, с северо-востока - из Восточной Пруссии) и, прямо скажем, помощь Советского Союза. Для разгрома Польши Гитлер задействовал большую часть вооруженных сил (в частности - сто процентов танков), на Западе оставались лишь не вполне боеспособные части (в основном резервные). При этом коалиция Франции и Великобритании превосходила Германию по численности личного состава и количеству техники, не уступая по качеству большинства видов вооружений. Превосходство же франко-британской группировки над противостоящей им немецкой на франко-немецкой границе было подавляющим. Как известно, англичане и французы не сделали абсолютно ничего, спокойно наблюдая за агонией Польши.
А потом и сама Франция, получив в мае 40-го сокрушительный немецкий удар, развалилась и сдалась практически мгновенно. После войны французы, которых лично де Голль включил в число победителей, создали интересную сказку о Сопротивлении, в которую сами до сих пор верят (для справки: в рядах Сопротивления погибло примерно 20 тыс. французов, а в рядах Вермахта на Восточном фронте - не менее 40 тыс.). Европейцы не были готовы драться не только до последнего, но, как правило, и до первого солдата. Свободолюбивая Европа покорилась тоталитарному режиму Гитлера и приспособилась к нему, дожидаясь, когда ее освободят. Если малым странам (Бельгии, Голландии, Норвегии, Дании) это, отчасти, было простительно именно из-за их малости, то позор Франции оправдания не имеет. То есть если у нас во время войны было много предателей, то народы Европы почти целиком оказались предателями. В отличие от советских людей, у них не было оснований обижаться на собственную власть, она им не устраивала Гражданскую войну, раскулачивание, голодомор и ГУЛАГ. Европейцы предали самих себя, свои декларированные идеалы. Они не понесли чудовищных потерь, как мы. Они не посчитали свободу той ценностью, за которую стоит умирать, и «великодушно» дали возможность другим умирать за их свободу.
Вполне вероятно, что Великобритания последовала бы за остальной Европой, но ее спасли, во-первых, Ла-Манш, во-вторых, Черчилль. Не будь Ла-Манша, немецкие танковые колонны прошли бы до севера Шотландии за пару месяцев. Не будь Черчилля с его несгибаемой волей, Британия бы договорилась с Германией полюбовно. Сценарий здесь был очевиден - Лондон признавал бы все завоевания Гитлера в Европе и благословил агрессию против СССР, Берлин бы пообещал не трогать британские владения в Африке и Азии. Без пролива и сэра Уинстона в премьерском кресле демократия оказалась бы бесполезной, и не обеспечила победы над тиранией.
Впрочем, Великобритания под руководством Черчилля даже в союзе с Америкой могла бы проиграть. Превращение мира в концлагерь могло случиться при развитии событий, которое представлялось во многом естественным: если бы возник союз всех тоталитарных режимов, то есть если бы Москва вошла в «Ось» Берлин - Рим - Токио. Это было тем более вероятно после подписания пакта Молотова - Риббентропа и открытого дележа Польши (кстати, германское руководство в первые дни своей агрессии против этой страны очень активно настаивало, даже требовало, чтобы Советский Союз занял «положенную» ему часть оккупированной территории). Собственно, в 1940 г. Германия прямо предложила СССР стать членом «Оси», но Сталин по ряду соображений отказался.
