Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе
При этом, если подумать, не имеет значения, откладывают или нет — если им землян не давать, то откладывать в них ничего не будут. Так роль няшечности на’ви совсем наглядна, не так ли?
*****Наблюдение от de Skal’: фильм Дж. Ромеро «Земля мертвых» (Land of the Dead, 2005). В самом конце фильма на толпу зомби наводится ракета, но главный герой дает отбой: «Нет! Они просто ищут, куда податься. Как и мы».
Толерантность — она такая толерантность…
Дополнительно замечу, что в этом фильме, в отличие от большинства zombie-movie, зомби кое-как соображают, пользуются инструментами и даже оружием. Т.е. не просто «монстры для истребления», но, можно сказать, что-то типа иной расы. Есть белые, есть желтые, есть черные, немного красных, и появились еще зомби. Толерантно подвинуться и дать им размножаться, не так ли? Земля — она для всех!
*****А в заключение не могу не напомнить классику.
«— Что ж ты делал в городе? Видел наших?
— Как же! Наших там много: Ицка, Рахум, Самуйло, Хайвалох, еврей арендатор…
— Пропади они, собаки! — вскрикнул, рассердившись, Тарас. — Что ты мне тычешь свое жидовское племя! Я тебя спрашиваю про наших запорожцев.
— Наших запорожцев не видал. А видал одного пана Андрия.
— Андрия видел? — вскрикнул Бульба. — Что ж ты, где видел его? в подвале? в яме? обесчещен? связан?
— Кто же бы смел связать пана Андрия? Теперь он такой важный рыцарь… Далибуг, я не узнал! И наплечники в золоте, и нарукавники в золоте, и зерцало в золоте, и шапка в золоте, и по поясу золото, и везде золото, и все золото. Так, как солнце взглянет весною, когда в огороде всякая пташка пищит и поет и травка пахнет, так и он весь сияет в золоте. И коня дал ему воевода самого лучшего под верх; два ста червонных стоит один конь.
Бульба остолбенел.
— Зачем же он надел чужое одеянье?
— Потому что лучше, потому и надел… И сам разъезжает, и другие разъезжают; и он учит, и его учат. Как наибогатейший польский пан!
— Кто ж его принудил?
— Я ж не говорю, чтобы его кто принудил. Разве пан не знает, что он по своей воле перешел к ним?
— Кто перешел?
— А пан Андрий.
— Куда перешел?
— Перешел на их сторону, он уж теперь совсем ихний.
— Врешь, свиное ухо!
— Как же можно, чтобы я врал? Дурак я разве, чтобы врал? На свою бы голову я врал? Разве я не знаю, что жида повесят, как собаку, коли он соврет перед паном?
— Так это выходит, он, по твоему, продал отчизну и веру?
— Я же не говорю этого, чтобы он продавал что: я сказал только, то он перешел к ним.
— Врешь, чертов жид! Такого дела не было на христианской земле! Ты путаешь, собака!
— Пусть трава прорастет на пороге моего дома, если я путаю! Пусть всякий наплюет на могилу отца, матери, свекора, и отца отца моего, и отца матери моей, если я путаю. Если пан хочет, я даже скажу, и отчего он перешел к ним.
— Отчего?
— У воеводы есть дочка красавица. Святой боже, какая красавица!
Здесь жид постарался, как только мог, выразить в лице своем красоту, расставив руки, прищурив глаз и покрививши набок рот, как будто чего-нибудь отведавши.
— Ну, так что же из того?
— Он для нее и сделал все и перешел. Коли человек влюбится, то он все равно что подошва, которую, коли размочишь в воде, возьми согни — она и согнется.
Крепко задумался Бульба. Вспомнил он, что велика власть слабой женщины, что многих сильных погубляла она, что податлива с этой стороны природа Андрия; и стоял он долго как вкопанный на одном и том же месте.
— Слушай, пан, я все расскажу пану, — говорил жид. — Как только услышал я шум и увидел, что проходят в городские ворота, я схватил на всякий случай с собой нитку жемчуга, потому что в городе есть красавицы и дворянки, а коли есть красавицы и дворянки, сказал я себе, то хоть им и есть нечего, а жемчуг все таки купят. И как только хорунжего слуги пустили меня, я побежал на воеводин двор продавать жемчуг и расспросил все у служанки татарки. “Будет свадьба сейчас, как только прогонят запорожцев. Пан Андрий обещал прогнать запорожцев”.
— И ты не убил тут же на месте его, чертова сына? — вскрикнул Бульба.
— За что же убить? Он перешел по доброй воле. Чем человек виноват? Там ему лучше, туда и перешел.
— И ты видел его в самое лицо?
— Ей богу, в самое лицо! Такой славный вояка! Всех взрачней. Дай бог ему здоровья, меня тотчас узнал; и когда я подошел к нему, тотчас сказал…
— Что ж он сказал?
— Он сказал… прежде кивнул пальцем, а потом уже сказал: “Янкель!” А я: “Пан Андрий!” — говорю. “Янкель! скажи отцу, скажи брату, скажи козакам, скажи запорожцам, скажи всем, что отец — теперь не отец мне, брат — не брат, товарищ — не товарищ, и что я с ними буду биться со всеми. Со всеми буду биться!”»
Дальнейшие события общеизвестны: «Я тебя породил, я тебя и убью!». Но давайте вспомним сцену:
«Бледен как полотно был Андрий; видно было, как тихо шевелились уста его и как он произносил чье-то имя; но это не было имя отчизны, или матери, или братьев — это было имя прекрасной полячки. Тарас выстрелил. …
— Чем бы не козак был? — сказал Тарас, — и станом высокий, и чернобровый, и лицо как у дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака!».
Тут важно не только отношение Тараса Бульбы к сыну-предателю, но и безответность Андрия — он сам прекрасно понимает, что кара постигает его заслуженно. Даже такой мерзкий персонаж и то вызывает больше приязни, чем главный герой «Аватара»…
*****Как видите — сюжет не нов, но везде подается как трагедия. В «Аватаре» же предательство — это типа «правильный выбор». Назначаешь кого-нибудь «хорошим», и начинаешь убивать плохих своих.
Все просто: раньше требовался безусловный патриотизм: американцы лезли в не свои дела военной силой. Но патриотизм и национализм обоюдоостры: так своих патриотов воспитать можно, но на тех же фильмах и чужие будут воспитываться. Не делать же фильмы «только для своих», надо распространять свое влияние по миру, причем чтобы было коммерчески выгодно.
Поэтому сейчас продвигается глобализм и идет идеологическая борьба против националистов и патриотов. «Нет никакого предательства, если ты за хороших против плохих», при этом нет «безусловно своих», все равны и т.д. А дальше сами думайте, кому такое положение дел выгодно: честным патриотам или богатым глобалистам. Некоторые, возможно, скажут, что такое-де не выгодно и американцам — у них тоже будет меньше патриотов. Верно, но глобализм — он именно глобальный (финансово-банковый), а не американский.
Коробка Пандоры Крылова
К. Крылов написал статью «Коробка Пандоры: два президента и два сержанта», в которой повитийствовал на тему «написать книжку или снять киношку против своих и за чужих ВСЕРЬЕЗ могут только в Эрефии, которая на этом-то и стоит», а «американская же культура здорова как стадо быков-двухлеток — такой мерзости не породит ни за что». После чего раскрыл тему, что если сор из избы выносить надо, но публично не хочется, то выносить его надо «каким-нибудь хитрым образом». Например, «художественное изображение внутреннего конфликта как внешнего».
«Правильным ходом является изображение представителей “своей” партии как маркированных “чужих”. Якобы чужих, напоминаю — поскольку речь идет о сугубо внутреннем конфликте.
Почему себя любимого нужно изображать в виде чужака? Да потому, что себя полезно отождествлять с новым, а не со старым. Ведь новое приносит то, чего не хватает старому. А символическое изображение “нового” — это “чужое”. “Я из будущего, и у меня есть то, чего вам так недостает” = “я извне и у меня есть то, чего у вас нет”. …
Сам этот риторический ход придуман в эпоху Просвещения. В “Персидских письмах” Монтескье критикует Францию от имени “персиянина”, Вольтер провозглашает свою философию то устами индейца-Гурона, то органами речи космического пришельца Микромегаса. Ну, Свифта с прекрасными гуигнгнмами и мерзкими йеху не поминали только ленивые».
* * *Ну и далее пишет, что режиссер имел в виду под землянами республиканцев (мол, милитаристы и все такое), а «синие кошки — это Народ Обамы, “дети индиго”, люди Нового Века. С широко открытыми кошачьими глазами, адепты Видения (“я тебя вижу”), Чувствования, Представления».
После длинных пассажей и аллегорий на тему, кто парализован физически, а кто — ментально, действуя в милитаристской парадигме, а также рассуждений о сенсорной наполненности няшного мира, Крылов приходит к заключению:
«Так что же выбирает пехотинец Джейк Салли? Ужели он предает человечество нелюдям? Нет, все куда менее драматично. Он всего лишь отдает свой голос демократам. Так это и надо понимать».
