Андрей Малыгин - Крымский узел

Выборы продемонстрировали отсутствие каких-либо существенных различий в настроениях у крымчан «русского» и «украинского» происхождения, чье «электоральное поведение», согласно A. Wilson, было «не настолько отлично как можно было бы ожидать».[256] Этот исследователь возражает другому западному аналитику — I. Bremmar,[257] который считал различие между взглядами русских и украинцев «субстанциональными». Данные выборов опровергали это предположение. Крымские украинцы не поддержали «государственников». Это говорит о том, что никакого реального различия во взглядах и ожиданиях между «русской» и «украинской» составляющей крымского сообщества не существует, а мы имеем дело с единой крымско-славянской общиной.

Легко себе представить, в какой атмосфере проходили крымские выборы и какой потенциал кофликтности несла предвыборная борьба, прежде всего для украино-крымских отношений. Одним из главных лозунгов республиканцев был лозунг о необходимости проведения референдума о статусе Крыма. Выступления кандидатов и публикации многих изданий были пронизаны радикализмом по отношению к центральным украинским властям. Киев, который в этот период реально не мог вмешаться в ситуацию на полуострове, отвечал нормативными актами, которые также взвинчивали ситуацию. Так в разгар выборов в украинский парламент, которые проходили вместе с крымскими, указом президента Кравчука был назначен его представитель на полуострове (В. Горбатов). Это вызвало чрезвычайно эмоциональную реакцию республиканцев, которые призвали население бойкотировать выборы в украинский парламент. В результате в ряде округов депутаты от Крыма не были избраны. Тем не менее, это вряд ли можно считать указанием на то, что Крым стремился «выпасть» из законодательного пространства Украины. В июне и июле крымские избиратели с энтузиазмом приняли участие в выборах президента украинского государства: в первом туре на участки для голосования пришло 62,7 %, во втором — 72,4 % избирателей. Решительная поддержка была оказана крымчанами Л. Кучме, выступавшему за усиление интеграции в рамках СНГ и придание русскому языку статуса государственного на Украине. За него проголосовало свыше 80 % избирателей, в то время как действующий украинский президент Л. Кравчук удостоился поддержки лишь 8 % жителей Крыма.[258] Данный факт, безусловно, свидетельствует о том, что даже в 1994 году «сепаратистские» настроения были отнюдь не доминирующими в крымском обществе.

В результате выборов места в новом крымском парламенте распределились следующим образом: блок «Россия»- 54 места, КПК — 2 места, ПЭВК -1, Русская Партия- 1, Независимые кандидаты — 21, Крымские татары — 14, представители армян, болгар, греков и немцев — 4 места. Среди независимых кандидатов, по подсчетам A. Wilson, — 4 поддерживали блок «Россия», еще четверо ориентировались на ПЭВК (в действительности последних было больше). К ПЭВК примыкали также представители депортированных групп. Таким образом, формально блок «Россия» и его союзники имели порядка 70 % мест, потенциальная оппозиция: ПЭВК и татары — около 30 %. Эти цифры могут создать впечатление того, что парламент будет иметь устойчивое большинство, и две оппозиционные группировки (одна в лице ПЭВК и близких депутатов, другая — в лице депутатов от «Курултая»). Однако в действительности победивший блок вовсе не являлся единым в идеологическом и организационном смысле. Дело не только в том, что он представлял собой альянс двух партий — РПК(РДК) и Народной Партии, а в том, что и та и другая не являлись партиями в собственном смысле этого слова, представляя собой достаточно аморфные ассоциации или политические клубы, не имеющие более или менее устойчивых структур на местах. Известно, что накануне выборов блок «Россия» для того, чтобы «закрыть» своими людьми все избирательные округа, вводил в свои списки едва ли не всех желающих, в том числе людей, ранее не участвовавших в политической деятельности, бизнесменов, обещавших финансовую поддержку движению и т. д. Депутаты от блока не были связаны какой-либо партийной дисциплиной, подавляющее большинство не имело опыта политической деятельности, тем более — парламентской. В своем большинстве депутаты не опирались на региональные партийные структуры. Вследствие этого депутация блока «Россия» была совершенно аморфной, наиболее слабой среди депутатских групп крымского парламента. Новый крымский региональный парламент возглавил один из активных деятелей РДК, в прошлом депутат Верховного Совета Украины С. Цеков — человек, лично честный и преданный делу, но как политик, оставлявший желать лучшего, к тому же не имевший того авторитета среди депутатов, которым в прежнем крымском ВС пользовался его председатель Н. Багров.

Многочисленные противоречия между отдельными положениями крымской Конституции и законами о Верховном Совете и Президенте Крыма были чреваты созданием конфликтных ситуаций между исполнительной и законодательной властью, а также внутри самого законодательного органа. Все это, в конце концов, сделало только начавшую формироваться политическую систему практически недееспособной и предопределило ее крушение.

4. Расцвет и крах блока «Россия»

Созданный в 1994 году новый политический режим просуществовал лишь один год. Одержав впечатляющую победу на президентских выборах, Ю. Мешков и его предвыборный блок «Россия» весной 1995 года пришли к полному краху своей политики. Не выполнив предвыборные обещания, не справившись с экономическими трудностями, погрязнув во взаимных раздорах и лишившись поддержки населения, новый политический режим оказался бессильным противостоять решениям украинских властей, фактически торпедировавшим крымскую самостоятельность.

Н. Багров в своей книге склонен рассматривать историю правления Ю. Мешкова как авантюру. В значительной степени это действительно так, тем не менее, ошибки и просчеты нового крымского руководства были отнюдь не единственной причиной крушения крымской автономии в 1995 году. Известному исходу способствовал целый ряд обстоятельств, как внутреннего, так и внешнеполитического порядка. К их рассмотрению мы и обратимся.

Выдвигая радикально «пророссийские» лозунги в период избирательной кампании, Ю. Мешков не мог избежать конфронтации с украинскими властями. Правда, необходимо учитывать, что Ю. Мешков не делал шагов, направленных на нарушение территориальной целостности Украины, и не настаивал вопреки предвыборным обещаниям на проведении референдума о статусе Крыма. Его конфликт с украинскими властями имел в основе различное понимание характера отношений между Киевом и Крымом. Тогда как украинское руководство видело полуостров в качестве, самоее большее, административной автономии с ограниченными правами, РДК (РПК) выступала за самый широкий федерализм по российскому образцу.

Следует сказать, что после избрания президентом Крыма Ю. Мешков нанес неофициальный визит в Москву, где, по некоторым сведениям, имел беседу с Б. Ельциным и В. Черномырдиным, однако беседа касалась лишь экономических вопросов. Премьер-министр России снова подтвердил отсутствие у Москвы каких-либо претензий на Крым,[259] хотя пообещал всевозможную экономическую помощь новой крымской власти. Контрастно на этом фоне выглядела поездка Мешкова в Киев, где он был довольно холодно принят Л. Кравчуком.

Как наиболее важное для развития украино-крымской конфронтации в западной печати отмечалось решение Мешкова о проведении «консультативного опроса» 27 марта 1994 года во время первого тура парламентских выборов. Избирателям предлагалось ответить на три вопроса: о восстановлении Конституции Крыма от 6 мая 1992 года в полном объеме, о двойном гражданстве и о предоставлении президенту права издавать указы со статусом законов. Несмотря на то, что Л. Кравчук объявил плебисцит незаконным, он состоялся. В опросе приняло участие даже большее количество избирателей, чем в выборах президента Крыма. По вопросу о восстановлении Конституции ответили «да» — 78,4 %, в том числе по Севастополю 83.3 %, за двойное гражданство высказалось 82,8 % (87,8 %), за предоставление Ю. Мешкову «указных полномочий» — 77,9 % (82,3 %).[260] Опрос положил начало стихийной «федерализации» отношений между Украиной и Крымом, что не предусматривалось Законом о разграничении полномочий. Как уже говорилось, федерализация «снизу» осуществляемая самими регионами очень болезненно воспринималась Киевом и рассматривалась как первый шаг к сепарации. Раздражение Киева вызывал и переход Крыма на московское время, осуществленный одним из первых решений Ю. Мешкова в качестве президента, и решение ВС Крыма не отправлять призывников из Крыма в украинскую армию за пределы полуострова.[261]