Владимир Карпов - Тайные информаторы Кремля. Нелегалы
После Октября в Нидерландах активизировалось революционное движение. И. Мильграм принимал в нем активное участие. В то время он часто менял работу: после каждого публичного выступления его увольняли как русского большевика. Выступал он на голландском и немецком языках (Исидор обладал большими способностями к изучению языков, позже овладел французским и английским).
В конце 1918 года голландские коммунисты получили сведения о том, что местные спецслужбы подготовили список подлежащих аресту русских большевиков, в который включен и Исидор Мильграм. Он ушел в подполье, скрывался в Амстердаме, а затем выехал через Германию в Россию. Однако уже в начале января 1919 года И. Мильграм был направлен Л. М. Караханом, бывшим в то время заместителем наркома по иностранным делам, в Нидерланды, с которыми у Советской России еще не было дипломатических отношений, с особыми поручениями НКИД РСФСР. 11 января на границе он был арестован.
Восемь месяцев содержался И. Мильграм в тюремной крепости Вирикерсханса как «иностранец, представляющий угрозу общественному порядку и безопасности страны». В этот период он готовил покушение на находившегося в крепости под арестом непосредственного убийцу К. Либкнехта и Р. Люксембург лейтенанта Фогеля. Узнав об этом, местные власти приняли решение отправить И. Мильграма пароходом в Ревель для передачи Юденичу. В Данциге с помощью немецких синдикалистов ему удалось бежать с борта парохода и добраться до Бельгии. Работал в Брюсселе слесарем на одном из местных заводов, занимался партийной деятельностью. Вскоре к нему перебралась и жена, которая также была арестована, содержалась в Нидерландах в концлагере и бежала из заключения. В начале июля 1920 года И. Мильграм с супругой вместе с другими политическими эмигрантами выехали в Советскую Россию.
Из воспоминаний жены И. В. Мильграма Фриды Францевны:
«Отъезд намечался морем из Антверпена довольно большой группой возвращенцев. Я вручную вышила золотом по красному сукну (шелк не нашли) советский герб — серп и молот в венке из колосьев. Хорошо помню: мы на пароходе, на причале толпа провожающих, а над старым русским кораблем с выписанным на борту названием «Царъ» развевается наш красный флаг с золотым гербом. Сопровождающий нас бельгийский офицер потребовал у меня убрать флаг, так как, по его словам, на судне было введено военное положение. Разумеется, мы флаг не сняли, так под ним и пришли к русским берегам. Я этот флаг торжественно вручила советским представителям в городе Ямбурге.
Мы с Мильграмом приехали в Москву 23 июля в день открытия второй, московской части 2-го конгресса Коминтерна (первая его часть открылась 19 июля в Петрограде. — Прим. авт.). Поселили нас в гостинице «Люкс» на Тверской улице, 36. Мильграм сразу же пошел в Исполком Коминтерна и стал просить, чтобы его порекомендовали добровольцем на фронт».
Просьба И. Мильграма была удовлетворена. 2 августа 1920 года заместитель управляющего делами ИККИ направляет в ЦК РКП(Б) письмо за N 1843 следующего содержания (сохранен стиль оригинала):
«Исполком Коммунистического Интернационала посылает в Ваше распоряжение тов. Мильграма, члена Голландской коммунистической партии, вернувшегося из-за границы, как владеющего польским языком, согласно постановлению о мобилизации коммунистов, говорящих по-польски».
А уже на другой день, 3 августа, Исидор Мильграм получает на руки удостоверение, в котором говорится:
«Центральный Комитет РКП(Б) командирует тов. Мильграма И.В. в ПУР по партийной мобилизации для направления на Западный фронт в распоряжение Польского Бюро ЦК».
До середины декабря 1920 года И. Мильграм являлся сотрудником разведки штаба 4-й армии на Западном фронте, под фамилией Шмидт выполнял специальные разведывательные задания за кордоном, в частности, в тылу у поляков и немцев. После потери связи с армией перебрался в Бельгию, откуда вернулся в Россию вместе с военнопленными русскими солдатами.
Из воспоминаний жены И. В. Мильграма Фриды Францевны:
«Мильграм уехал на Западный фронт, а я осталась в Москве. Болела, голодала, готовилась рожать. Меня направили в НКИД, где я работала сначала в канцелярии Г.В.Чечерина, а потом, до отъезда на работу за границу в 1925 году, в отделе виз и дипкурьеров.
Мильграм вернулся из спецкомандировки в Германию в декабре 1920 года. Недолго проработал в НКИД, а затем ЦК направил его на работу в ВЧК. Весной 1921 года, уже как сотрудник ВЧК, он шел по льду на Кронштадт…»
После возвращения Исидора Мильграма в Москву наркомат иностранных дел обратился в учетно-распределительный отдел ЦК с просьбой направить его на работу в НКИД, «как знающего иностранные языки». 29 декабря 1920 года Мильграм становится сотрудником накромата. Однако его работа в дипломатическом ведомстве продолжалась недолго. 8 марта 1921 года в ЦК партии поступило следующее письмо из ВЧК:
«Иностранный отдел ВЧК просит откомандировать в его распоряжение, как крайне необходимого работника, тов. Мильграма, если особых препятствий не имеется».
«Особых препятствий» не имелось. Через несколько дней И. В. Мильграм был направлен на работу во внешнюю разведку. В свои 25 лет он уже был опытным подпольщиком, приобрел навыки нелегальной работы. Он свободно владел немецким, голландским, французским, английским и польским языками, знал идиш и эсперанто. Но перед тем как заняться непосредственно разведывательной работой за границей Исидору Мильграму пришлось выполнять боевое задание в России. Он принимал участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа.
Справка из «Большой Советской Энциклопедии»:«Кронштадтский мятеж — контрреволюционное выступление гарнизона Кронштадта и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота в марте 1921 года, организованное эсерами, меньшевиками, анархистами и белогвардейцами при поддержке империалистических стран и их спецслужб. Явился одной из серьезных попыток контрреволюции применить новую тактику «взрыва изнутри» Советской власти.
Мятеж отражал политические колебания российских мелкобуржуазных масс, усилившиеся в конце 1920 — начале 1921 года в связи с хозяйственной разрухой, голодом и другими бедствиями, вызванными Гражданской войной.
1 марта на митинге заговорщиков, состоявшемся на Якорной площади Кронштадта, была принята резолюция с требованиями свободы «левых социалистических партий», упразднения комиссаров, свободы торговли и перевыборов Советов. Руководители мятежа выдвинули лозунг «Советы без коммунистов», рассчитывая на переход власти к мелкобуржуазным партиям, что на деле означало бы свержение диктатуры пролетариата и создание условий для открытой белогвардейщины и реставрации капитализма.
Кронштадтский мятеж представлял большую опасность, так как в руках заговорщиков оказалась главная база Балтийского флота — ключ к Петрограду. В мятеже участвовало около 27 тысяч матросов и солдат. В их распоряжении было 2 линкора и другие боевые корабли, до 140 орудий береговой обороны, свыше 100 пулеметов.
ЦК РКП(б) и Советское правительство приняли экстренные меры для ликвидации мятежа. Постановлением Совета труда и обороны от 2 марта в Петрограде было введено осадное положение, а также восстановлена 7-я армия под командованием Тухачевского. Однако первое наступление на Кронштадт, предпринятое 8 марта, окончилось неудачей.
Проходивший в это время в Москве 10-й съезд партии направил в 7-ю армию около 300 делегатов. Губкомы мобилизовали сотни ответственных работников, чекистов.
В ночь на 17 марта советские войска перешли по льду в наступление на Кронштадт и утром ворвались в город. После ожесточенных боев к утру 18 марта мятежники были разгромлены».
Первым ответственнымразведывательнымзаданиемдля И. В. Мильграма в Иностранном отделе ВЧК было участие в составе советской делегации, возглавляемой М. М. Литвиновым, в Гаагской конференции 1922 года.
Справка из «Большой Советской Энциклопедии»:
«Гаагская конференция — международная финансово-экономическая конференция, которая проходила в Гааге (Нидерланды) с 15 июня по 19 июля 1922 года.
Основными делегатами капиталистических государств на Гаагской конференции были главным образом представители деловых кругов.
В ходе Гаагской конференции планировалось обсудить претензии капиталистических стран к Советскому государству, связанные с национализацией собственности иностранных капиталистов и анулированием долгов царского и Временного правительств, а также вопрос о кредитах Советской России.
Представители капиталистических стран, отвергнув все предложения советской делегации, направленные к международному сотрудничеству, отказались обсждать на Гаагской конференции вопрос о кредитах; они настаивали на возвращении национализированного имущества его бывшим владельцам. Эти домогательства советская делегация решительно отклонила. Гаагская конференция не приняла по существу никаких решений».
