Алексей Баканов - «Ни кацапа, ни жида, ни ляха». Национальный вопрос в идеологии Организации украинских националистов, 1929–1945 гг.
Даже в сфере культуры украинские националисты изначально стремились противопоставить свою культуру «московскому нигилизму и пессимизму» и призывали обратиться к «западноевропейской культуре с ее культом оптимизма, жизнерадостности и активности»[499].
Спровоцированный сталинской политикой страшный голод/голодомор на Украине в 1932-1933 гг. только способствовал усилению ненависти к Москве. В изданиях украинских националистов были напечатаны заметки, посвященные голоду[500]. В них политика Советского Союза по отношению к украинцам рассматривалась как еще одно звено в цепи русской политики, направленной на уничтожение Украины, начиная с Андрея Боголюбского. По мнению украинских националистов, Москве преднамеренно решила уничтожить весь украинский народ, и заселить его земли колонистами[501]. В 1933 г. ПУН выступил с заявлением, в котором на «Москву» возлагалась ответственность за «уничтожение украинского населения голодом»[502].
Вопросы взаимоотношений с Россией рассматривал в своей работе «Идея и действие Украины», вышедшей в 1940 гг., один из лидеров украинских националистов, до сентября 1940 г. являвшийся Краевым проводником ОУН-Б Д. Мирон-«Орлик». «Любой союз, – писал Мирон, – соглашение или федерация с Россией красной, белой или демократической закончится потерей независимости и подчинением Украины. Не союз с Россией, а полный развал Российской империи и политика постоянного её сдерживания («постiйне шахування»[503]) от Балтики до Кавказа и Балкан – вот предварительное условие украинской государственности. Концепция балтийско-кавказского взаимодействия с опорой на Черное море и Балканы при равном влиянии Англии, Германии, Италии и Японии, с исключением России и против России»[504]. Обращает на себя внимании мышление Д. Мирона, как бы мы сейчас сказали, «в геополитических категориях». Вероятно, идеолог украинского национализма был знаком с работами Ю. Липы, касавшимися судьбы России.
Согласно деятелю ОУН, социалистические идеи Советского Союза – это демагогия, и «за красным фасадом Советов скрывается брутальный империализм России и интересы еврейства»[505].
На ІІ Съезде ОУН-Б 1941 г. отношение ОУН к Москве также нашло свое отражение. В своих постановления ОУН заявляла, что борется не просто за свою свободу, но и «за уничтожение несвободы, за развал московской тюрьмы народов, за уничтожение всей коммунистической системы, за уничтожение всех привилегий, разделений, и различий на классы и всех прочих пережитков и предрассудков», «за свободу всех народов, порабощенных Москвой, и их право на свою собственную государственную жизнь» (п. 7,8)[506]. Этот пункт был продолжением геополитических идей ОУН, выраженных в Манифесте ОУН 1940 г.
В политических постановлениях эта идея конкретизировалась: «Организация украинских националистов борется за Украинское суверенное соборное государство, за освобождение порабощенных Москвой народов Восточной Европы и Азии, за новый справедливый порядок на руинах московской империи СССР. Организация украинских националистов будет продолжать всеми силами революционную борьбу за освобождение украинского народа без оглядки на все территориально-политические изменения, какие произошли бы на территории СССР. Путем достижения наших целей является украинская революция в московской империи СССР в паре с освободительной борьбой народов с Москвой под лозунгом «Свобода народам и человеку» (п. 1-2)». ОУН провозглашала, что для достижения данной цели она будет сотрудничать со всеми силами, заинтересованными в распаде СССР и установлении независимой Украины, при этом «отношение ОУН к государствам и политическим движениям будет определяться их противомосковским настроем, а не большей или меньшей созвучностью с украинским политическим движением» (п. 3)[507].
Сам СССР определялся как «новая форма московского империализма, доводящая порабощённые народы и страны до национального, культурного и экономического застоя и разрухи», гарантией защиты против которого считалось только «обретение государственности порабощенными Москвой народов Европы и Азии и свободное сотрудничество между ними» (п. 4).
Как мы увидим позже, за время войны цели ОУН нисколько не изменились, и в 1943 г. ОУН все также ставила своей задачей не только обретение независимости, но и развал СССР. Оценка СССР как исторической формы московского империализма сохранилась на протяжении всей войны.
В постановлениях Второго великого съезда продолжал использоваться термин «исторический враг» Украины[508]. К таким врагам относились Россия и Польша. Для обозначения советского строя использовалось словосочетание «московско-большевистская власть»[509].
Любопытно, что, несмотря на неприятие России и русской культуры, украинские националисты изучали опыт Русской революции и Гражданской войны. На страницах органа УВО «Сурма» мы найдем множество статей и материалов, посвященных борьбе народовольцев, опыту борьбы русских революционеров с царской охранкой, опыту национальных движений во время революции[510]. Таким образом, украинский национализм стремился изучить опыт борьбы различных политических сил и народов с царизмом и Российской империей для того, чтобы успешнее бороться против Польши и Советского Союза.
К моменту нападения Германии на СССР в ОУН уже сформировались основные стереотипы о России и русских. В России украинские националисты видели «исторического врага» Украины, а СССР рассматривали как новое воплощение русского империализма. На этом этапе украинские националисты не различали Российский империализм и русских, русский народ выступал лишь в качестве носителя извечного русского великодержавного империализма. Противостояние Украины и России, украинцев и русских осмыслялось украинскими националистами в качестве цивилизационного конфликта между европейской Украиной и азиатской Россией. Поэтому на Украину возлагалась задача защиты Европы от империализма Москвы.
С ходом Второй мировой войны это, уже сформировавшиеся, отношение ОУН к России и русским будет меняться при сохранении основных принципов и подходов.
1.7. Положение ОУН в европейском идейно-политическом спектре 1930-х гг.
Какое место занимал украинский национализм на европейской карте политических движений и идеологий? Была ли ОУН тоталитарным, фашистским движением или, как это часто утверждается в современной украинской историографии, принадлежала к так называемому «интегральному национализму»?
Начнем с фашизма. Слово «фашизм» для обозначения не только итальянского фашизма, но и правых радикальных движений, вроде национал-социализма, испанской фаланги и т. д. стало применяться еще в 1930-е гг. После окончания Второй мировой и начала «холодной» войны термин «фашизм» на некоторое время подрастерял популярность в связи с возникновением научных концепций тоталитаризма, которые были разработаны немецкой исследовательницей Х. Арендт[511] и американским политологами З. Бжезинским и К. Фридрихом[512]. Однако, использование термина «фашизм» не только для обозначения собственно итальянского фашизма, но и прочих праворадикальных движений не прекратилось. После распада Советского Союза и крушения Восточного блока теория тоталитаризма снова завоевала популярность среди ученых, еще большего успеха добилась эта теория в публицистике и политологии.
В современной исторической науке нет общепринятых взглядов на типологию и классификацию фашизма. Одни ученые считают, что этот термин применим только к Италии[513], или, по крайней мере, к Италии и Германии[514], и предпочитают определять праворадикальные восточноевропейские движения как движения, принадлежащие к «интегральному национализму»[515], или просто отрицают их идеологическую связь с фашизмом[516]. Другие исследователи рассматривают фашизм как более широкое явление, «родовое понятие» и относят к фашизму и прочие праворадикальные национальные движения[517], такие как усташское, «железную гвардию»[518], режим Антонеску[519], и различные французские межвоенные движения, такие как «Молодые патриоты», Французская народная партия Дорио, «Огненные кресты» Казимира де ля Рока[520] и т. д.[521]. Некоторые исследователи вообще отказываются признавать познавательную ценность термина «фашизм»[522].
В советской историографии слово «фашизм» использовалось для обозначения большой части межвоенных европейских режимов[523]. При этом подчеркивалось, что фашизм является реакцией на кризис капитализма, и указывалось на связь фашизма с монополистическим капиталом. В современной отечественной исторической мысли термин «фашизм» в широком смысле как «родовое понятие» также используется большинством ученых[524].
