Время героев: рассказы, эссе - Минаев Сергей Сергеевич
– Спиди, а ты в курсе, что ты сам из еврейской семьи?
Он побагровел и сказал, что его родители были православными писателями и защитниками земли русской, и хоть мы и друзья, он не хочет, чтобы я впутывал его в (как он выразился) «ваши с Просой заморочки». Еще он сообщил мне, что вообще-то он еще и язычник. Тут уже не выдержал я и сказал что-то типа «никогда еще не видел андроидов-язычников из интернет-магазина E-bay, да еще и из семьи православных воителей». Выслушав мою тираду, он произнес:
– А кто это тут андроид? Ты, что ли?
Я встал из-за стола, скомкал салфетку и вышел. Я понял, что против чудес современной техники у меня нет приемов.
В общем, мне было тяжело работать с этим парнем. Он казался мне самым тяжелым из всех, кто меня окружал.
Тогда я еще не знал Майка Зеппа…
Глава третья. PALM’овые сны
С Майком Зеппом я познакомился в гостевой удавкома. Этот чувак с первого момента общения показался мне очень интересным. Во-первых, он периодически вставлял в диалоги всякие немецкие фразочки (впоследствии это легко объяснилось), во-вторых, он с ходу заявился известным контркультурщиком, написавшим 92 текста (считая школьные сочинения, айсикью-логи и гостевые срачи, разъяснили мне в Корпорации). Мы тут же начали много переписываться по айсикью, писать некоторые совместные работы (жж, крос-интер-вью) и устраивать провокации в гостевых и каментах.
Зепп, как открылось мне в процессе общения, жил очень интересной жизнью. Сутки у него делились на две части: в первой он был простым питерским инженером-электронщиком, а во второй – корректировщиком огня, или «беобахтером» (в его версии) в 80-м артиллеристском полку Бранденбургской 8-й танковой дивизии, живущим в начале 1942 года и осаждающим Ленинград. Конечно, он открылся не сразу. Для этого мне пришлось пустить в ход легенду о моей любви к Третьему рейху (в особенности к его армии) и перекопать все поисковики, отыскивая описания того периода нашей истории. Периодически он срывался из асикью с коментарием: «Артобстрел начался», или наоборот, возникал в ней с вопросами «В районе Дубровки тяжело. Снаряды привезли? Опять вчера полевая кухня опоздала!», – а затем совершенно спокойно продолжал разговор на вполне современные темы. Таким образом, когда в следующий раз Зепп переродится из инженера в «беобахтера», предугадать было практически невозможно. Впоследствии, он с негодованием рассказывал, что прохожие шарахаются от него, когда он посреди какого-нибудь магазина начинает ползком протискиваться мимо полок и поднимать руки с невидимым флажком, исполняя свою работу – направляя огонь орудий. (С другой стороны, можно себе представить негодование его однополчан, когда их «беобахтер» уходил среди боя за пачкой «Вирджинии слимз» с ментолом и третьей «Балтикой», ха-ха—ха!).
Лучше всего Зеппа характеризует такая история. Мы сидели у него дома, в Питере, и курили марихуану. На часах – два ночи. В середине разговора за контркультуру Зепп встает и зажигает яркий свет на кухне, в комнатах и даже в туалете. На мой очевидный вопрос «нахуя?» он, посмотрев на меня как на полного идиота, произносит следующее:
– Летчикам и артиллеристам ночью особенно тяжело работать. А тут – яркое пятно среди светомаскировки. Это же очевидно…
С ним было положительно приятно общаться. Я через какое-то время пригласил его в Москву, в наш офис. Тогда я еще очень плохо знал настоящих «беобахтеров».
*
Я стал замечать за Спиди очень странные вещи. Он подолгу сидел, уставившись в окно, был немногословен и все время что-то бубнил себе под нос. Однажды я заметил у него на столе книжки «Учимся говорить» (для детей не старше трех лет и их родителей), выпущенные минским издательством «Детская книга», и книгу «Русское деревянное зодчество». На вопрос Сергана «нахуя?», он ответил, что «по работе надо». Затем Алекс сказал мне, что Спиди после работы шастает по помойкам около различных научных институтов, а в обед ездит на Митинский радиорынок.
Скоро все открылось. Спиди притаранил на работу две коробки. Одну из-под телевизора «Сони Блэк Тринитрон», а вторую из-под двухметровой детской елки. Он был очень доволен собой и начал распаковывать свою ношу для подробной демонстрации. Из первой коробки он достал Крота. Видимо, в процессе сборки у Спиди наебнулись линзы или цветовая карта, потому что Крот получился с непропорционально длинными руками и весь черный. Для полноты картины Спиди приделал ему темные очки и черную бейсболку. Таким образом, Крот получился этаким «черным человеком». Когда Спиди включил его, первая фраза Крота была следующей:
– Я всегда сумею отличить истинную литературу от талмудистики. Ага. Вот.
– Это пиздец, – сказал Алекс. – Спиди, ты текстовые скрипты в него из ЖЖ качал?
– Да, а чо?
– Ничо. Надо его переделывать.
– Зачем? По-моему, нормально так получилось. Я его в гостевую посажу. И в каменты еще. Да, – немного растерянно ответил Спиди.
– Нормально так подумал и вот нормального такого робота притащил, – угрюмо заключил Алекс.
– Ну а во второй коробке чего, тоже говно какое? – спросил Белкин, который все это время пил в углу коньяк, смотрел в окно на два новых представительских автомобиля и повторял тихо одну фразу: «Не подпишет нам главк бюджет в этом месяце, ой не подпишет!».
Из второй коробки Спиди достал нечто совершенно невероятное. Это была длинная деревянная хуевина, похожая на персонажа книги Волкова про деревянных солдат Урфина Джюса, с руками, вытянутыми вдоль всего тела (которые казались прибитыми) и маленькой головой с зеленеющими сучками.
– Его зовут Серега-Зимы-не-Будет. Он умеет рисовать ахуенские флешки и менять компакт-диски в музыкальном центре, – с гордостью сказал Спиди.
– А с хуя ли зимы-то не будет? Корпорация отменила? – со смехом поинтересовался я.
– Прозвище такое. Сучки видишь? Вечнозеленые. Не вянут. Это ж первый робот-падонок, сделанный без единого гвоздя. Единственный в своем роде. И по экологии опять же полезно. Понимать надо такие вещи. Эх ты, дерево! – ответил Спиди.
– По такому случаю надо бы камином обзавестись, – юморнул Белкин.
А Серган шепнул мне на ухо:
– Надо у Спиди отобрать все деньги и заблокировать кредитку. А то он нам тут Кижи построит.
– Это точно, – сказал я и представил, как весь наш офис скоро заполнится цветущими деревьями и маленькими черными человечками – и посмотрел на Алекса.
Алекс жестом объяснил мне, что он ничего про это не знал. Все мы были очень удивлены таким поведением Спиди. Он ходил злой, рассказывал нам о современных технологиях и о понимании процесса научно-технической революции. По такому случаю вся редколлегия, за исключением создателя мини-франкенштейнов, отправилась пропивать остатки бюджета в «Эльдорадо». На следующий день мы манданули с детской площадки деревянную Бабу Ягу, просверлили у нее ниже пояса дырку и с гоготом поставили утром Спиди на стол, сопроводив запиской:
«Спиди, привет! Это Машка-Весна-Круглый-Год. Ее можно ебать (см. Инструкцию). Если ты пропишешь ей нужные файлы, она сможет готовить тебе котлеты и даже писать креативы про любофь.
Редколлегия».
Спиди не разговаривал с нами целую неделю, отгородился перегородками и ночами учил своих роботов. Все мы над ними потешались.
А неделю спустя я нашел у себя в почте два письма. Первое от Зеппа, который сообщал дату приезда в Москву, а второе от Просо, который вспоминал о нашей с ним встрече и оказанной им услуге по покупке робота (на трех листах), а в конце сообщил следующую информацию:
«Я отправил к тебе своего племянника. Его зовут Дрон. Он хороший еврейский паренек. Ты его устрой у вас там в редаке. Надеюсь, я не очень тебя затруднил. Просо».
Такой поворот событий, да еще и в момент, когда предвыборная ситуация вступала в свою заключительную фазу, меня, признаться, несколько напрягал. Я собрал срочное совещание редколлегии с целью местоопределения Дрона и сел писать в Корпорацию о выделении нам еще одной штатной человекоединицы.
