Генри Олди - Призрак японского городового
Рецепт в таких ситуациях один – поднять седалище с дивана и заняться делом.
– Чью сторону вы примете в споре между сторонниками сюжета, по мнению которых литературные изыски лишь мешают восприятию захватывающей книги, и теми, кто считает, что неиспользованных сюжетов уже нет, и отличиться можно только изысканностью стиля?
– Любители сюжета, как правило, под сюжетом подразумевают увлекательность, динамичность рассказанной истории. А это не так. Сюжет – конструкция, на которой держится здание книги. Сюжет – форма развития конфликта. Он не может быть увлекательным или скучным, новым или старым. Он может быть устойчивым или шатким, сложным или примитивным. У сюжета есть свои закономерности, своя структура. Его базовые части: экспозиция (введение в ситуацию, показ расстановки сил конфликта), завязка (зерно основного конфликта), развитие действия (внутреннего и внешнего, то есть развитие конфликта в первую очередь), кульминация (максимальное напряжение сил конфликта) и развязка.
Другое дело, что воплотить один и тот же сюжет можно по-разному. То, что называют «литературными изысками» – это на самом деле форма подачи сюжета и конфликта книги. Ибо содержания без формы не бывает. Ведь в художественной литературе важно не только что написано. То, как написано, важно не меньше. Это же не технический отчет, в конце концов! Форма может быть простой до примитивности, а может быть, наоборот, излишне усложненной, мешая воспринимать содержание. Обе крайности, как на наш взгляд, не слишком хороши. Мы – за золотую середину. За соответствие формы содержанию.
– Предположим, что в нашем мире еще не изобрели печатных станков, и папируса тоже нет – любая книга создается в единственном экземпляре. Сколько бы тогда стоили Ваши романы – горсть драгоценных камней, целое состояние, полцарства?
– Наши романы не имеют цены. Их стоимость – наша жизнь.
– Homo homini lupus est, говорил еще в третьем веке до н. э. драматург Тит. Справедливо ли это высказывание для писательского мира?
– Волчьи отношения – это, скорее, политика и бизнес. Богема – литературная, да и любая тусовка в области искусства – ревнива, завистлива, вспыльчива, склонна к обидам по пустяковым поводам… Но это не похоже на поведение волчьей стаи. Так, издержки тонкой нервной организации.
Удивительное дело, но среди писателей у нас есть друзья.
– Вы успешные и известные писатели. Помогает ли это, когда Вы общаетесь с банками или делаете покупки?
– Иногда – да. Когда узнают – интересуются, идут навстречу. Но частенько бывает иначе: оформляешь в банке, к примеру, карточку, у тебя спрашивают: «Профессия?» Ты отвечаешь: «Писатель». Оператор пожимает плечами и спрашивает: «Можно, я напишу: «Временно не работает»? Так будет проще…»
– Есть ли у Вас какие-нибудь фобии?
– Есть, как и у любого человека. Страх перед болезнью. Страх за своих близких. А пауков, высоты или замкнутого пространства – нет, не боимся.
– Есть ли у Вас страх быть недооценённым аудиторией?
– Вот уж чего нет, того нет.
– Самый страшный герой книг/фильмов, который до сих пор может вогнать Вас в дрожь?
– Идейный фанатик. Мракобес. В любых его проявлениях.
– Затрагивалась ли в ваших произведениях тема супергероев?
– Геракл, Одиссей, Персей из романов, входящих в Ахейский цикл; Нейрам Саманган из романа «Ойкумена», Каф-Малах из «Рубежа». Впрочем, нас всегда интересовала не сила супергероя, а его слабости, ситуации, в которых супергерой бессилен, этика и мораль существа, наделенного сверхчеловеческими способностями.
– Как должен выглядеть украинский супергерой? Его история, способности, костюм?
– Ответ на этот вопрос – готовый замысел для комикса или боевика. Мы же над такой книгой не задумывались. Здесь главное – выйти за рамки штампов. Иначе мы получим украинского супермена в шароварах и свитке, с чубом и длинными усами, правнука козака Мамая, который воюет с бронированными москалями, а в свободное время играет на бандуре, закусывая горилку салом.
– Чем современный писатель отличается от литераторов прошлых веков?
– Современные писатели от писателей прошлого отличаются разве что лучшей технической оснащенностью. Электрическое освещение вместо свечи или керосиновой лампы, компьютер вместо гусиного пера, интернет для связи с издателем вместо пересылки рукописей по почте или личного обивания издательских порогов – и т. д. В остальном ничто принципиально не изменилось. Как раньше выходило много одноразового чтива, о котором сейчас никто и не вспомнит – так и сейчас выходит. Как раньше писались достойные книги и немногочисленные шедевры, которые помнят до сих пор – так и сейчас пишутся.
Да и темы остались вечные: любовь, ненависть, долг, предательство…
– Смерть… что/кто она для Вас? Есть ли жизнь после? Если представить, что есть, кем бы Вы хотели переродиться?
– Смерть – одна из стадий жизни.
Жизнь есть не только после смерти, но и до нее. Правда, не у всех.
Наверное, неплохо возродиться здоровым и богатым нобелевским лауреатом. Но тут уж как карма ляжет.
– Есть ли у Вас любимое место, где Вы отдыхаете?
– Дом. Родной дом.
