Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Это огромная проблема — проблема любви в определённых замаранных ситуациях. Ибо для белых, например, после 17-го года не было России, была Совдепия. А для кого-то теперь опять нет страны — есть Эрэфия. И все, кому нужно разрушить страну, будут внушать отвращение, ненависть к ней. Пускать по поводу страны сладкие слюни глупо. Да, облик искажён. Да, страна каким-то образом поддержала всё то, что привело её в это страшное состояние. Это надо признать. И этот синдром — помешательства, падения или какой-то ещё — надо признать, понять, что это всё очень искажает лик.
Но это не должно приводить к главному, к самому страшному — к отчуждению от страны, к отторжению страны, к проклятиям в её адрес, вот к этой Совдепии, Эрэфии…
Если нет любви, нельзя сделать ничего.
Если эту коллизию, о которой я говорю, человек не переживает острее, чем коллизию личной любви к женщине, то нельзя заниматься проектами. Значит, нужно каким-то способом осуществить такой контакт со страной, так увидеть её лик, так с ней поговорить (у Чернышевского есть прекрасная статья на эту тему «Русский человек на рандеву»)… Так встретиться, так поговорить… Причём, не умственно, не абстрактно, а очень конкретно… Нужно иметь возможность конкретного разговора с такими вот обобщёнными сущностями. Когда Вознесенский говорил: «Давай с тобой, время, покурим», — речь шла о том, что, с одной стороны, «время» — полная абстракция; с другой стороны, «покурим» — то есть поговорим, как с живым человеком. Так вот, сущности эти, с которыми надо установить контакт, нужно превратить во что-то, находящееся в родстве с живыми людьми.
Я называю образы: «Незнакомка» Блока… Когда крадут страну, то — образ Арлекина, Пьеро и Коломбины. Арлекин крадёт Коломбину у Пьеро. Все эти образы существуют для того, чтобы не было наукообразия в главном вопросе — вопросе о стране. Тут наукообразием не обойдёшься, потому что наукообразие не породит любви, а без любви проектами не занимаются. Обычной политикой — может быть. А её проектными или мобилизационными формами не занимаются. Это невозможно.
И субъект без любви не формируется — люди не преодолевают границы своих «я», своих эгоизмов, своих собственных заморочек, своих постоянных размышлений по поводу того, кто тут главный, а кто не главный. Это очень важно.
И вот второй кусок на эту же тему.
Гамлет
Рук не ломайте. Тише! Я хочуЛомать вам сердце; я его сломаю,Когда оно доступно проницанью,Когда оно проклятою привычкойНасквозь не закалилось против чувств.
(Какие слова хорошие, да? Если речь идёт о таком вот разговоре…)
Королева
Но что я сделала, что твой языкСтоль шумен предо мной?
Гамлет
Такое дело,Которое пятнает лик стыда,Зовет невинность лгуньей, на челеСвятой любви сменяет розу язвой;Преображает брачные обетыВ посулы игрока; такое дело,Которое из плоти договоровИзъемлет душу, веру превращаетВ смешенье слов; лицо небес горит;И этa крепь и плотная громадаС унылым взором, как перед Судом,Скорбит о нем.
Королева
Какое ж это дело,Чье предваренье так гремит и стонет?
(И дальше он начинает говорить о различении.)
Гамлет
Взгляните, вот портрет, и вот другой,Искусные подобия двух братьев…
(Понимаете, речь идёт опять об имитации и подлинности.)
…Взгляните, вот портрет, и вот другой,Искусные подобия двух братьев.Как несравненна прелесть этих черт;
(- говорит он об отце)
Чело Зевеса; кудри Аполлона;Взор, как у Марса, — властная гроза;Осанкою — то сам гонец МеркурийНа небом лобызаемой скале;Поистине такое сочетанье,Где каждый бог вдавил свою печать,Чтоб дать вселенной образ человека.Он был ваш муж. Теперь смотрите дальше.Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмертьСразивший брата. Есть у вас глаза?
(Посмотрите на портрет Ельцина… «Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмерть сразивший брата. Есть у вас глаза?»)
С такой горы пойти в таком болотеИскать свой корм! О, есть у вас глаза?То не любовь, затем что в ваши годыРазгул в крови утих, — он присмирелИ связан разумом; а что за разумСравнит то с этим? Чувства есть у вас,Раз есть движенья; только эти чувстваРазрушены; безумный различил бы,И, как бы чувства ни служили бреду,У них бы все ж явился некий выборПеред таким несходством. Что за бесЗапутал вас, играя с вами в жмурки?
(Наверное, понятно, что я не о Гамлете говорю… «Что за бес запутал вас, играя с вами в жмурки?» «Что за бес» может впарить вам Охлобыстина? Уже и Охлобыстина… Тариф 77… Чтобы опять начались жмурки… «Что за бес» тасовал колоду людей определённого типа — Лебедя помните? Помните Лебедя, от которого «писали кипятком»? Так что это «за бес запутал вас, играя с вами в жмурки»?)
Королева
…Ты мне глаза направил прямо в душу,И в ней я вижу столько черных пятен,Что их ничем не вывести.
Гамлет
Нет, житьВ гнилом поту засаленной постели,Варясь в разврате, нежась и любясьНа куче грязи…
Королева
О, молчи, довольно!Ты уши мне кинжалами пронзаешь.О, пощади!
Гамлет
Убийца и холоп;Смерд, мельче в двадцать раз одной десятойТого, кто был вам мужем; шут на троне;Вор, своровавший власть и государство,Стянувший драгоценную коронуИ сунувший ее в карман!
Королева
Довольно!
Гамлет
Король из пестрых тряпок…
Входит Призрак.
Спаси меня и осени крылами,О воинство небес! — Чего ты хочешь,Блаженный образ?
Королева
Горе, он безумен!
Гамлет
Иль то упрек медлительному сынуЗа то, что, упуская страсть и время,Он не свершает страшный твой приказ?Скажи!
Призрак
Не забывай. Я посетил тебя,Чтоб заострить притупленную волю.Но, видишь, страх сошел на мать твою.О, стань меж ней и дум ее бореньем;Воображенье мощно в тех, кто слаб;Заговори с ней, Гамлет.
…
Королева
Что ты видишь?
…
Гамлет
Вы ничегоНе видите?
Королева
Нет, то, что есть, я вижу.
Гамлет
И ничего не слышали?
Королева
Нас только.
Гамлет
Да посмотрите же! Вот он, уходит!Отец, в таком же виде, как при жизни!Смотрите, вот, он перешел порог!
(То есть речь здесь идёт опять об этой трансцендентальной феноменологической встрече.)
Королева
То лишь созданье твоего же мозга;В бесплотных грезах умоисступленьеВесьма искусно.
Гамлет
«Умоисступленье»?Мой пульс, как ваш, размеренно звучитТакой же здравой музыкой; не бредТо, что сказал я; испытайте тут же,И я вам все дословно повторю, —А бред отпрянул бы. Мать, умоляю,Не умащайте душу льстивой мазью,Что это бред мой, а не ваш позор;Она больное место лишь затянет,Меж тем как порча все внутри разъестНезримо. Исповедайтесь пред небом,Покайтесь в прошлом, стерегитесь впредьИ плевелы не удобряйте туком.Простите мне такую добродетель;Ведь добродетель в этот жирный векДолжна просить прощенья у порока,Молить согбенна, чтоб ему помочь.
То есть разговор о том, что есть язык Шекспира — а есть язык Минкина. И вопрос здесь заключается в том, на каком языке мы собираемся говорить. Согласны ли мы с тем, что проективное начало адресует к любви и, соответственно, феноменологической интуиции (потому что без этой интуиции королева спросит: «С кем ты разговариваешь? Ты безумен»), — к идеальным типам, к тому, на что может быть направлена высокая любовь? Та любовь, которая существует уже по ту сторону конкретных человеческих чувств, но является при этом ничуть не менее, а, может быть, и более живой.
