Газета День Литературы - Газета День Литературы # 155 (2009 7)
Может быть, в будущем проявятся и романы физиков, химиков, биологов, объясняющих свои открытия с помощью художественной прозы. В конце концов, был уже Константин Циолковский, который тоже свою космогоническую теорию впервые описал в романе. Был Александр Солженицын, через роман-иследование повлиявший на политическую жизнь страны. Сергей Ключников через почти детективный острый сюжет, через борьбу тёмных и светлых сил стремится объяснить все закономерности своей научно разработанной системы Законов Управления Реальностью.
Когда Сергей Ключников писал свой "Расколдованный круг", он философски всё-таки более отталкивался не от Востока и не от учения Николая Рериха, а больше ориентировался, пожалуй, на Кастанеду. Отсюда и обозначение его в читательских кругах, как "русский Кастанеда", и если сравнить "Расколдованный круг" с книгами про Дона Хуана, то, по-моему, сходство книг и учений Кастанеды и Ключникова заключается прежде всего в том, что в обоих случаях в центре книги сюжет, где учитель обучает ученика (или учеников) некоей мудрости.
Центральным сюжетом "Расколдованного круга" является поиск автором просветления и создание системы, следуя которой, человек может наконец реализовать свою мечту и поменять жизнь. Примерно ту же цель преследуют и популярные у нас в России книги латиноамериканца Кастанеды.
Эта несколько романтическая попытка облечь свою стройную систему психологических законов управления жизнью в художественно-романную форму, дабы вызвать интерес у более широкого круга читателей, радует меня ещё и тем, что не потеряна пока у нашей интеллигенции вера в литературу. В конце концов, и Николай Чернышевский писал свой знаменитый роман "Что делать" с целью реально изменить мир, что в результате у него и получилось, а не с целью позабавить унылого читателя. Может быть, и художественная попытка Сергея Ключникова тоже принесёт успех ему и его способам выхода из кризиса. Кризиса прежде всего психологического, характерного и для преуспевающих бизнесменов и для растерянных художников в равной мере.
Сергею Ключникову очень хотелось дать современному приунывшему русскому человеку некий инструмент, помогающий ему противостоять давлению Левиафана, причём индивидуально каждому читателю. И с этой точки зрения книга, как мне кажется, могла бы занять свою небесполезную нишу на наших книжных полках и в нашем сознании.
Наши патриоты часто говорят об исключительной форме соборного противостояния, а личная стратегия выживания и саморазвития как бы провисает, но откуда же взяться пассионарным личностям, откуда возьмутся Данко и новые Павки Корчагины, хотя бы и белого толка? Когда начинаешь продвигать эту идею формирования личности в среде патриотов, сразу почему-то идут обвинения в протестантизме, американизме. По-настоящему работающая соборность может возникнуть, если её костяк составляют сформировавшиеся личности.
На протяжении всей мировой истории возникал вопрос: способен ли человек радикально изменить течение своей жизни к лучшему или обречён на повторение одного и того же. На жизнь в замкнутом круге, из которого невозможно вырваться.
Бытовые прорывы: разводы, смена работы, очень быстро входят в то же тинное течение болотной жизни. Да и нужны ли они для прорыва из замкнутого круга? Если и работа по душе, и семья нормальная. Значит, дело не в них. Даже любая революция – это единичный прорыв из круга, после которой болотная тина вновь покрывает человека. Как жить в состоянии постоянного творчества? Неужели это доступно только единичным творцам?
И как человеку жить в условиях постоянного общественно-экономи-ческого кризиса? А в России кризис длится уже лет двадцать пять, как минимум. Выросло целое кризисное поколение.
Одни ушли в пофигизм, в депрессию, другие в пьянство и наркоту, а что делать третьим, наиболее активным? "Разомкнутый круг" Сергея Ключникова и обращён именно к активным людям. Он предлагает им свою стратегию выхода.
Начинается роман с того, что герой едет по кольцу – и так из года в год – по Бульварному, по Садовому, по третьему, по МКАД, далее туристы едут по Золотому кольцу… И даже успешные люди, наши деловые воротилы тоже движутся по своим кольцам. Нефтяным, газовым и иным. И никакого прорыва, никакого разомкнутого круга, который и предвещал бы реальное развитие всего человечества.
Потом герой видит сон всё о том же кольце, перед ним мелькает заколдованный круг. Герой (это альтерэго самого автора, и зовут его Сергей Ключников) подбирает команду учеников, советуется со своими наставниками в Индии, с друзьями-следопытами в Москве, и пробует разгадать девять законов управления реальностью, превратив кольцо в спираль, идущую в будущее.
Я не буду подробно рассказывать об этих девяти законах. Те, кому надо, прочтут и сами. Как пишет его отец, Юрий Ключников: "Откроются тебе любые двери, Исчезнет тьма, что застит свет в окне, Когда в себе ты уничтожишь зверя…"
Но как уничтожить этого самого зверя? Не уничтожить бы с ним и самого себя?
Действие переносится и в Лондон, к опальному олигарху, и в Азию; его ученики, как и положено, – ссорятся, предают. Но дав в первых двух частях книги развитие всевозможных путей, в третьей, завершающей "Выход из матрицы", Сергей Ключников и его герои (также и все те, кто готов стать его героями и реальными учениками) уже преодолевают проблемы замкнутого круга и приходят к спиральному просветлению духа, готовы творить и работать в любой, самой кризисной обстановке, а значит, и преодолевать кризис.
Одни читатели могут воспринимать всю трилогию, как некое условное фэнтези, боясь прикоснуться к реальным советам мастера. Другие, усвоив основы, заложенные в романе, будут готовы пойти дальше. Может быть, они и станут победителями, которые выведут Россию из затянувшейся катастрофы? Дай-то Бог!
Как каждому из нас себя реализовать в условиях любого кризиса? Попробуйте.
Владимир МАЛЯВИН В СУХОМ ОСТАТКЕ
Истории было угодно сделать Балканы полем столкновения великих мировых цивилизаций: католической, православной, исламской. Настоящий мир в миниатюре! Оттого же на Балканах, быть может, решается судьба всего мира. Сегодня, спустя десятилетие после окончательной гибели Югославской федерации, её бывшие республики заново осмысляют свою историю и примериваются к своему месту в будущей Европе. Кто из жителей этого континента, да и, пожалуй, всего мира может претендовать на роль беспристрастного судьи их споров? Возможно, тут как раз тот самый случай, когда право судить даёт именно неравнодушие к историческим событиям. И судить приходится "по гамбургскому счёту", пытаясь выявить сокровенный смысл истории, самый дух культурных традиций. Но как ни отвлечённы мои заметки, они основаны на впечатлениях от поездок по бывшей Югославии и вполне конкретных разговоров с её жителями.
КНУТ И ПРЯНИК ЕВРОСОЮЗА
Близость Ватикана и владычество Австро-Венгрии над северной частью Балкан сделали своё дело: Словения и Хорватия стали почти чисто католическими странами. Не будем сейчас спрашивать, как это произошло. Спросим лучше, почему так случилось? Почему католический мир мог из века в век наращивать свой Drang nach Osten и притом не обязательно военным путем? За ответом не надо далеко ходить. Европа всегда привлекала и сегодня привлекает не только тех же сербов, болгар и даже албанцев, но и русских и в особенности людей образованных среди них. А привлекает она своим твёрдым уважением к правам и собственности граждан, а если совсем по существу, то, я бы сказал, твёрдой верой в существо, прозванное "человеком разумным". Все очевидные прелести европейской жизни с её терпеливо выпестованной "цивилизованностью" – только след- ствия этой веры в человеческий разум. Кое-кто в России хотел бы представить такое внимание к гуманитарному измерению жизни пустяком и излишеством на фоне "великих проблем века". Но у этого пустяка глубокие корни, и именно он держит на себе, предохраняет от эрозии почву европейской жизни – пусть "буржуазной", но комфортной, т.е., согласно исконному значению этого слова, дающей утешение не просто в жизненном комфорте, а в чувстве человеческого достоинства. Итак, сначала комфорт души, а уж из него почти сам собой выйдет комфорт быта, но никак не наоборот.
Достигается это ценой дисциплины и дрессуры, которая большинству русских кажется бессмысленной и бездушной. Тем не менее, европейский комфорт – отличное средство шантажа для народов, желающих приобщиться к нему. Евросоюз в наше время бесцеремонно этим шантажом пользуется, но кто осудит его за это?
