Газета Завтра Газета - Газета Завтра 378 (9 2001)

Корр. Когда вы перечисляли маршруты поставок мяса для Клинского комбината, то я не обнаружил там самого Клинского района.

М.С. Процент поставок "собственного сырья" незначительный. Почему? Вот посмотрите. Шестнадцать сельхозпредприятий. Большинство из них рентабельные, как ни тяжело им балансировать на этой грани. Но у нас направление скотоводства не откормочное, а молочное. И еще овощное.

Что сказать о наших деревенских тружениках? В прошлом году они надоили по пять тысяч литров молока на корову. Такого никогда не было в советские времена. Было две шестьсот, ну самое большее — три сто. Но пять тысяч — это абсолютный рекорд за всю историю животноводства в Клинском районе, включая самую древнюю и советскую.

Корр. Что это — чудо капитализма и демократии?

М.С. Скажем проще. В советские времена надаивали по две шестьсот. И поголовье было восемнадцать тысяч. А сейчас ровно вдвое сокращенное поголовье дает ровно вдвое больше молока. То есть произошел качественный скачок. И все получилось намного разумнее. Есть хозяйства, которые надаивают уже и более семи тысяч. И это, конечно, не предел. Часть сельхозпредприятий уже смогли полностью переоборудовать свои фермы. Например, в совхозе "Клинский" стоит самое современное шведское оборудование. Облегчился труд доярок, стало чище, и просто краше. Фирма "Лаваль" как инвестор снова ведет с нами переговоры. Просит выделить помещение для выпуска своей продукции по самой современной технологии. По нашей программе в ближайшее время будут переоборудованы за счет инвесторов еще два крупных сельских хозяйства в районе.

Корр. В вашей речи мелькают такие, можно сказать, анахронизмы, как совхоз, колхоз. Что это, привычка, оговорка?

М.С. Нет. У нас есть всякие формы организации труда в деревне. И совхозы, и колхозы даже. Есть и сельхозартели. Товарищества. Самые разные уклады. В прошлом году мы, администрация, выступили гарантами лизинга (это такая сделка, нечто среднее между договором о предоставлении кредита и арендой. — А.Л. ), и наши сельские предприятия приобрели много нового оборудования.

Сейчас средняя зарплата в клинском селе — тысяча девятьсот рублей.

Корр. Неужели эти деньги выплачивают? Хотя бы половину?

М.С. У нас нет задержек. А в таких хозяйствах, как "Петровское", уже забыли, как украсть банку молока с фермы.

В прошлом году под размещение муниципального заказа мы дали селу в зимние, весенние месяцы, самые напряженные для аграриев, — четырнадцать миллионов рублей. Потом хозяйства нам вернули эти деньги. Конечно, не в полном объеме и продукцией, но вернули.

Корр. Так теперь выглядят государственные дотации советских времен? Они просто опустились на уровень районной администрации?

М.С. Продукты идут в детские сады, в больницы. Крупным, более сильным совхозам, мы даем очень солидные кредиты. И они нам возвращали в течение года в виде молокопродукции на наши бюджетные предприятия и организации. Овощеводческие предприятия рассчитываются продукцией осенью. На протяжении нескольких лет более семи тысяч человек наших ветеранов, малообеспеченных семей получают овощи практически бесплатно — по рублю за килограмм. Разницу между рыночной ценой и фактической покрывает администрация.

(На этом месте нашу беседу прервал срочный телефонный звонок. С Марией Михайловной повели разговор о банкротстве одного из сельских хозяйств. Видно было, что она крайне встревожена сложившейся там обстановкой и всеми силами желает помочь, найти выход: "Мы уже дважды собирали коллектив, решили, чтобы они заключили с вами договоры и в течение трех лет расплатились. Они все согласны. В вы пойдете на это?" После долгого выслушивания доводов Мария Михайловна переспросила: "Не более года, значит? Нужно решение РАО? Ну что же, будем пытаться всеми способами помочь людям. А они, в свою очередь, обещали и текущие платежи исполнять, и долги аккуратно возвращать. Хорошо. Всего доброго".)

Корр. Вот слушаю про банкротство колхоза и вспоминаю, что на территории района есть еще и такая форма сельского хозяйства, как латифундия, так я для краткости называю владения фабриканта Паникина, создавшего в Замоскворечье свой знаменитый "Панинтер". Здесь у него животноводческие фермы, молокозавод. Продукция в Москве продается в специализированных лавочках. Он сам по себе в своем Мащерове, или в общей упряжке с колхозами и совхозами? Что это — прихоть богатого человека, или часть общего хозяйства Клинского района?

М.С. Сколько-нибудь серьезного влияния на экономику района он не оказывает. Но можно оценить его присутствие в районе как положительное. Он закупает молоко у наших крестьян. Дает десятки рабочих мест жителям глухих деревень.

Корр. Есть такой термин — "дотационные территориальные образования". Проще говоря, районы, которые живут постоянно в долг. Клинский район к таковым не относится?

М.С. Мы — не дотационный район. Хотя у нас в последнюю налоговую реформу много доходов забрали и область, и федерация. Ушли НДС, местные налоги. Пятьдесят пять миллионов на содержание ведомственного жилья забрали. Но все равно мы остались в ранге доноров. За двухтысячный год всех налогов по территории мы собрали свыше миллиарда рублей. Из этой суммы у нас в районе осталось около четырехсот миллионов.

Корр. У вас еще, можно сказать, новый губернатор — Громов. Что изменилось с его приходом? Каков стиль руководства? Какие сложились с ним отношения?

М.С. Нормальные отношения. Слово свое Громов всегда держит. В прошлом году оказал нам помощь в строительстве автовокзала. Обещал — сделал. Профинансировал.

Корр. То есть Громов губернатор-рабочий, а не какая-то недосягаемая фигура в Москве?

М.С. Впечатление совершенно определенное — это хороший хозяин. Он посетил все районы. У нас был уже не однажды. И глава нашей администрации ставил перед ним много вопросов — всегда находится взаимопонимание.

Корр. Мы поговорили о том, что сделано. А что сделать еще предстоит? Вы уже упоминали "Химволокно" как предприятие-банкрот. Может быть, есть еще какие-то "трудные"? Или те, что морально устарели за период реформ и перестали быть нужными стране?

М.С. У нас нет таких предприятий, которые бы можно было закрыть, не нанеся какого-то ущерба национальной экономике в целом. Отмахнуться невозможно. Везде требуется реконструкция. Приходится искать новые методы работы, переоборудовать их для выпуска новой продукции. Например, завод "Стройдетали". Хотим, чтобы завод выпускал не только кирпич, но и керамзит, которому нашли рынок сбыта. Работаем над улучшением качества кирпича. А на "Химволокне" банкротство затянулось не по нашей вине. Думаем, что опять же при помощи областного руководства и лично губернатора Громова в скором времени выйдем из простоя.

Корр. А в продукции "Химволокна" есть потребность?

М.С. Ее можно на экспорт продавать. Спрос немалый.

Корр. И все-таки завод остановился. Что, руководство негодное было? Жестокая конкуренция? Почему вдруг все встало?

М.С. Скорее всего, в этом вина бывшего руководства.

Корр. Распродали? Растащили?

М.С. Можно и так сказать.

Корр. А в инвестиционном паспорте "Химволокно" фигурирует? Кто-то из заинтересованных деловых людей знает о существовании этого предприятия за пределами района?

М.С. Конечно. Оно там записано. Указаны свободные площади.

Корр. Вы уже упомянули о трассе Москва-Санкт-Петербург, проходящей через Клин. Ходят слухи, что скоро она пойдет в обход города. Это благо для Клина?

М.С. Напряженная федеральная дорога разрезает город на две части. Постоянный грохот. Шум. Выхлопные газы. Пыль. В наших интересах — объезд. Уже выбран маршрут. Есть планы. Но когда приступят к строительству — неизвестно.

Корр. Зима, кажется, на исходе. Морозы позади. На фоне дальневосточных трагедий с отключением тепла ваш район как выглядит?

М.С. Александр Николаевич, наш глава администрации, за три года, можно сказать, совершил революцию в отоплении, газифицировав почти весь район, все дома в центральных усадьбах и во многих деревнях. Хотя вроде бы это забота областного руководства. Александр Николаевич нашел силы и средства. И рост цен на мазут нас все-таки не так задел. За три года мы проложили сто сорок три километра газовых труб. Весь район перекопали. Заменили котлы. Когда топили мазутом, выше двенадцати градусов температура в домах не поднималась. Сейчас люди говорят: “Мы валенки, наконец, сняли! Спасибо!"