Александр Широкорад - Италия. Враг поневоле
А фельдмаршал Суворов между тем пребывал в ссылке в селе Кончанском, куда его упек Павел. В декабре 1798 г. старик не выдержал и написал императору: «Ваше императорское величество, всеподданнейше прошу позволить мне отбыть в Нилову новгородскую пустынь, где я намерен окончить мои краткие дни в службе Богу».
И вот 6 февраля 1799 г. в Кончанское прискакал флигель-адъютант Толбухин с собственноручным рескриптом Павла I: «Сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мой корпус Розенберга и Германа идут. И так посему и при теперешних европейских обстоятельствах долгом почитаю не от своего только лица, но и от лица других предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для въезда в Вену». В другом письме император пояснял: «Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а ваше спасти их. Поспешите приездом сюда, и не отнимайте у славы вашей времени, а у меня удовольствия вас видеть»[56].
Но одновременно Павел отправил генерал-квартирмейстеру немцу И.И. Герману указание: «Венский двор просил меня, чтобы поручить фельдмаршалу графу Суворову-Рымникскому начальство над союзными войсками в Италии. Я послал за ним, предваряя вас, что если он примет начальство, то вы должны во время его командования наблюдать за его предприятиями, которые могли бы служить ко вреду войск и общего дела, когда он будет слишком увлечен своим воображением, могущим заставить его забыть все на свете. И так хотя он стар, чтобы быть Телемаком, но не менее того, вы будете Ментором, коего советы и мнения должны умерять порывы и отвагу воина, поседевшего под лаврами»[57].
Тем не менее, прощаясь с Суворовым, Павел сказал: «Воюй, как умеешь».
Однако контролировать действия Суворова Иоганну Герману не пришлось. Павел I совместно с англичанами решил восстановить в Голландии власть штатгальтера принца Оранского, изгнанного оттуда французами. Для этого в Кронштадте и Ревеле была собрана 17,5-тысячная армия, командовать которой Павел поручил генерал-квартирмейстеру Герману. Там войска были посажены на транспортные суда, причем своих судов не хватило, и англичане прислали вспомогательную эскадру.
И вот транспорты с русской армией отправились к берегам Голландии. Их конвоировала эскадра адмирала Чичагова в составе шести кораблей и пяти фрегатов. За посылку этой армии британский король Георг III уплатил Павлу 88 тысяч фунтов стерлингов единовременно и обещал платить по 44 тысячи ежемесячно в течение всей кампании.
В середине сентября 1799 г. около 30 тысяч русских и британских солдат высадились в Голландии. 19 сентября в сражении с французами под Бергеном союзники были разбиты, сам Герман взят в плен, а генерал-лейтенант Жеребцов смертельно ранен. 18 октября русские войска в Голландии капитулировали.
В конце ноября 1799 г. Суворов покинул Петербург и отправился… в Митаву. Русские и советские историки писали: «…по пути в Вену Суворов заехал в Митаву». Но достаточно посмотреть на карту, чтобы понять, что наш полководец сделал порядочный крюк и, надо полагать, не из-за любви к географии. В Митаве в замке Бирона проживал герцог Прованский, ставший в 1814 г. королем Людовиком XVIII. При встрече с герцогом Суворов гордо заявил: «Бог в наказание за мои грехи послал Бонапарта в Египет, чтобы не дать мне славы победить его… Надеюсь, ваше высочество, сжечь немного пороху, чтобы выгнать неприятеля из Италии! И прошу вас, государь, назначить мне свидание с вами во Франции в будущем году». Далее фельдмаршал порассуждал, что после захвата северной Италии следует вторгнуться во Францию, а конкретно в провинцию Дофине. Затем надо взять Лион, а оттуда двинуться на Париж.
По дороге Суворов постоянно повторял: «Пособите мне покарать мятежников, цареубийц и врагов Бога и веры!»
15 марта 1799 г., при въезде в столицу, он кричал: «Да здравствует Иосиф!». А когда ему сказали, что царствующего императора зовут Францем, он выразил чрезвычайное изумление: «А! Вот как! Видит Бог, что я этого не знал».
Было ли это очередной шуткой фельдмаршала или старческим маразмом — остается только гадать.
Жители Вены восторженно встретили Суворова. Он был весьма благосклонно принят императором Францем, который возвел Александра Васильевича в звание австрийского фельдмаршала.
Император несколько раз посылал к фельдмаршалу членов гофкригсрата[58] для согласования плана предстоящей кампании, но он каждый раз избегал ответа, говоря, что решит план на месте. Однажды пришли 4 члена гофкригсрата и подали Суворову письменный план наступательных действий до реки Адды, прося сделать в нем какие угодно исправления и дополнения. Фельдмаршал зачеркнул всю записку и написал: «Я начну действия переходом через Адду, а кончу кампанию, где Богу угодно будет». При прощальной аудиенции Франц все-таки вручил Суворову инструкцию для предстоявших действий, где между прочим было сказано, что хозяйственная часть армии вверяется генералу от кавалерии барону Меласу, дабы внимание Суворова не было отвлекаемо от главных соображений. Это отделение хозяйственной части из непосредственной власти главнокомандующего впоследствии отразилось гибельно на ходе всей войны.
Суворов откровенно говорил: «Цель — к Парижу! Достичь ее: бить врага везде; действовать в одно время на всех пунктах, — и добавил: — В кабинете врут, а в поле бьют!»
Увы, ни Суворов, ни Павел I не думали о политических целях войны и не пытались определить их письменным соглашением с австрийцами. Что же касается императора Франца и его министра иностранных дел Иоганна Тугута, то они еще до приезда Суворова в Вену решили держать его за «болвана», то есть попросту русские должны были таскать из огня каштаны для Вены, а потом убраться восвояси не солоно хлебавши.
24 марта Суворов покинул Вену и 3 апреля прибыл в итальянский город Верону, где расположились штабы русских и австрийских войск.
4 апреля Суворов обратился с воззванием к итальянским народам: «Вооружитесь, народы италийские! Стремитесь к соединению под знаменами, несомыми на брань за Бога и веру. И вы подобающе восторжествуете над враждебными их сонмами. Для защиты своей веры, для восстановления ваших законных правительств, для возвращения собственности вашей сражается и проливает ныне кровь свою союзное воинство двух августейших монархов.
Не обременили ли вас правители Франции безмерными налогами?..
Но внимайте! Если бы кто из вас был настолько вероломен, что поднял бы оружие противу августейшего монарха, или другим способом старался содействовать намерениям французской республики, тот, несмотря на состояние, ни на род, ни на звание, расстрелян будет и все имения его взяты в казну»[59].
Об участии русских войск в казнях итальянских республиканцев и сочувствовавших им я данных не нашел — понятно, что ни царским, ни советским историкам писать об этом было явно не с руки.
4 июня в местечке Валеджио Суворов принял командование войсками. К Валеджио подошел русский корпус Розенберга численностью в 22 тысячи человек при 44 полевых орудиях. Имея 48,5 тысячи человек, Суворов решил начать наступление, не считаясь ни с какими инструкциями гофкригсрата.
«Французы отступали к Адде, истребляя или бросая из запасов все то, чего не могли поднять, и удерживая в своих руках лишь тыльные крепости. Первым таким пунктом на пути союзников была Брешиа, значительный город с цитаделью. Понимая цену впечатления, которое должна была произвести первая его боевая встреча с Французами, Суворов приказал штурмовать Брешию, если она не сдастся добровольно, и поручил это дело Краю. Австрийцы подойдя к городу, открыли по нем артиллерийский огонь и заняли командующие высоты с северной стороны; Багратион расположился с западной и преградил Французам пути отступления. Французский генерал Бузэ не мог с малыми силами оборонять обширного города, а потому отступил в цитадель. Жители города, раздраженные поборами и насилиями Французов, отворили союзникам городские ворота и опустили мосты, а сами бросились грабить дома французских сторонников и рубить деревья вольности. Австрийцы и Багратион одновременно вошли в город и стали готовиться к штурму цитадели, так как на предложение сдаться — Бузэ отвечал выстрелами»[60].
В конце концов, гарнизон Бреши (1264 человека вместе с ранеными и больными) сдался. Трофеями союзников стали 46 пушек.
В захваченном городе Суворов приказал всем итальянцам сдать оружие и восстановил «прежнее», то есть австрийское, правление.
14 апреля союзные войска вышли к реке Адде. Французские войска численностью в 28 тыс. человек расположились за рекой на фронте в 80–100 км. Командовал ими генерал Шерер. Суворов принял решение прорвать оборону французов на широком фронте, нанеся удары на участке Лекко — Кассано.
