Александр Дугин - Новая формула Путина. Основы этической политики
Хотя либералы и реалисты могли бы найти общие точки зрения, если они признают легитимность национальной государственности Российской Федерации, государственности России как республики. Они должны были бы теоретически вести свои интеллектуальные споры, свои различные дебаты, обсуждать и общие принципиальные противоречия, и детали, в отношении интересов того общества, к которому они принадлежат. Это должно было бы составлять содержание, становой хребет науки международных отношений, экспертной полемики и одновременно быть представлено в политических институтах. То есть, на самом деле быть так же прозрачно или почти так же прозрачно, как обстоит дело в любом национальном государстве, в любой стране.
Вот это как раз очень интересный момент: с точки зрения международных отношений до сих пор никаких системных реалистов в России, которые просто были бы представителями международных отношений, владели бы аппаратом международных отношений, были бы посвящены в логику международных отношений как дисциплины и анализировали с этой позиции и исторические аспекты, и нашу ближайшую историю, и отстаивали бы позиции в будущем — нет. Научной школы реализма в России не сложилось.
Почему есть у нас либералы и реалисты в политике — понятно. Люди, которые действуют так, как действовали бы либералы и реалисты. А почему у нас нет научных школ, этому соответствующих? Вот это уже менее понятно, и нам как социологам остается сделать только следующую гипотезу: здесь что-то не то. Потому что теоретически, если мы открываем какую-то дисциплину, которая была закрыта, мы должны были бы рассмотреть все ее стороны: и одни, и другие. А нам дается только ровно половина, причем эта половина выдается за целое. Тем самым вся геометрия дисциплины, геометрия науки, геометрия предмета абсолютно искажается, потому что непонятно, с кем спорить. Бой с тенью, что ли? Либералы — кому они противостоят?
И демонизация противников либералов становится просто искажающей позицию самих либералов. Непонятны границы: что они говорят? И непонятно: с кем они спорят? Здесь только одна социологическая гипотеза: Россия, с точки зрения западного сообщества, в том числе интеллектуального, может быть, в первую очередь интеллектуального, во вторую очередь политического, а в третью с точки зрения разведсообщества, — не рассматривалась как полноценное суверенное государство. То есть это государство, которое, как предложил Хобсон (мы о нем говорили), рассматривалось как государство с дефолтным градиентным суверенитетом. То есть как государство, которому нельзя давать право спорить о либерализме и реализме.
Реалисты, ничего не поделаешь, таки могут быть, например Примаков или Путин. А вот систематизация реалистической школы категорически запрещена. Потому что на самом деле реалисты и либералы могут быть на равных там, где признается полноценный суверенитет.
И вот здесь очень интересный момент. Что такое градиентный, или дефолтный суверенитет с точки зрения Запада? Это когда формально страна суверенная, а по сути — нет.
Что значит «по сути — нет»?
Когда нет суверенитета в вооруженных силах. Суверенитет — это способность защитить себя от возможной атаки другого. Но если у тебя нет оружия? Значит, ты не суверенен? Не суверенен. Если недостаточно оружия, чтобы сопротивляться в серьезной войне, и нет дипломатических средств, чтобы пойти под зонтик к другой серьезной стране, чтобы, опять же, защититься в случае агрессии, значит, ты не суверенен. Значит, твой суверенитет является дефолтным, неполноценным, то есть частичным, ущербным (или градиентным).
Второй момент. Если у государства нет экономического потенциала. Оно может быть суверенным номинально, но у него нет экономического потенциала, способного отстоять свои интересы в экономической конкуренции. Это тоже дефолтный суверенитет.
И есть третий дефолтный суверенитет — демографический. Если страна слишком маленькая, в ней живет двадцать человек, Монако, например, все играют в рулетку. Ну не двадцать, несколько тысяч. Короче говоря, в рулетку играть она может, голосовать она может в ООН. Но ясно, что ничего больше, кроме рулетки, она не потянет. Страна, член ООН, княжество. Это тоже дефолт.
Так вот, существует еще один признак дефолтного суверенитета: это интеллектуальная неполноценность, потому что полноценно мыслить мир могут только по-настоящему суверенные государства. То есть кого-то ограничивают санкциями экономическими, на кого-то санкции стратегические идут. Например, Ирану запрещено иметь ядерное оружие. Почему Ирану запрещено, а Пакистану не запрещено? Или Израилю? А вот ответа никакого нет, потому что так Америка хочет, и Россия не против. А если бы Россия была против? Она дала бы, например, Ирану ядерное оружие, и все. На каком основании мы ограничиваем Иран и другие страны в их желании владеть ядерным оружием? А почему мы не ограничиваем Пакистан?
Ладно, Израиль. Израиль — прозападная страна, поэтому можно. А Пакистан-то почему? Почему Пакистан имеет право иметь ядерную бомбу, а Иран — ни в коем случае? Ну, все-таки Пакистан исламское, довольно архаическое общество, там сто девяносто миллионов, радикалы, ваххабиты, а не маленький Израиль. Может быть, Израиль достаточно невинный, а Пакистан-то уж явно виноватый во всем. Бен Ладена где обнаружили? Там, в Пакистане. В Афганистане искали, не нашли. Оккупировали всю стану, не нашли бен Ладена. А в Пакистане нашли. В ядерной стране нашли, обратите внимание. То есть речь идет о том, что есть дефолтный суверенитет.
Так вот, Россия находится под санкциями, только интеллектуального толка.
• У нас есть запрет на некоторые формы мышления — раз.
• На некоторые формы образования — два.
• И на некоторые формы науки — три.
И где-то есть те области, в которых этот дефолт интеллектуальных санкции действует. Если считать, что это само получилось, что русские читают только половину книг о международных отношениях, то они дебилы, что ли? Кстати, английские и французские учебники международных отношений часто начинаются именно с реализма. Потому что реализм считается тезисом, а либерализм считается антитезисом. Соответственно, не могут же они просто пропускать вот это, если они переводят их. Ведь на самом деле где-то должно быть описание того, что международные отношения состоят из двух частей, плюс все остальное, споры реалистов и либералов. Нет. Реализм везде, всегда просто принципиально вымаран из сознания. Это как некая формула, которая необходима для производства ядерного оружия: как только ученый к ней подходит, его отстреливают или он пропадает. То есть, есть определенные санкции. Санкции, которые начинают действовать в тот момент, когда страна пытается перевести свое состояние из дефолтного суверенитета в реальный суверенитет.
• Где-то это касается экономики.
• Кого-то это касается в сфере вооружения.
• А кого-то это касается в сфере интеллектуальной.
Так вот, единственная гипотеза, которую я как преподаватель международных отношений могу принять в качестве рациональной, в том, что отсутствие реалистской парадигмы в преподавании международных отношений связано с режимом определенного санитарного кордона, который действует в нашем обществе на интеллектуальную деятельность. То есть либералы в международных отношениях всегда будут говорить:
— Давайте распилим свои ракеты.
— Демократия с демократией не воюет.
— Давайте пойдем на уступки Западу.
— Давайте откроемся.
— Давайте предоставим свободу всем народам, которые хотят ее получить.
— Давайте сблизимся с Западом.
И то, что Запад подходит к нашим границам, не угрожает нам, потому что они носители свободы и демократии, и если мы действительно не будем представлять никакой опасности, то на самом деле они просто и нас в себя включат, продвинутся и на нашу территорию, поставят свои ракеты. Ну и что? Будут защищать нас от китайцев — это можно услышать на «Эхо Москвы».
Это будет ультралиберализм такой. Конечно, американцы нас защитят. Китайцы уже почти готовы нас схватить, а НАТО медленно-медленно так продвинется к востоку, к востоку и дальше прямо до китайских границ. Там остановится и защитит нас. Вот видение стратегических вооружений вполне в духе Венедиктова.
У меня есть такая гипотеза, что либерализм, доминация либерализма в международных отношениях связана с решением и санкциями против интеллектуального суверенитета. Что если бы мы были полноценным национальным государством в 90-е годы, то мы должны были бы обнаружить эту вторую половину дисциплины международных отношений где-то через пару лет. Уже в эпоху Примакова и уж тем более в эпоху Путина, где президент, все его окружение, все, что он говорит, это в чистом виде реализм в международной политике. И так его и рассматривают западные ученые.
