Вадим Кожинов - Русь богатырская. Героический век
Знаменательно, что область в устье Дуная, которая ныне носит название Добруджа, византийцы называли «Малой Скифией», связывая ее тем самым с «Великой Скифией» (так нередко именовалась тогда в Византии Русь). И М. Н. Тихомиров небезосновательно говорит, что император Никифор Фока «готов был согласиться на предоставление Добруджи русскому князю», — тем более, что «население Малой Скифии (Добруджи) издавна было связано с уличами и тиверцами»[108].
Стоит отметить, что земля в дельте Дуная, которую Святослав считал своею, но которая затем надолго была утрачена Русью, все же вернулась в XVIII веке в границы России. Правда, само то место, где стоял Святославов Переяславец (сейчас там селение Нуфэру, еще в начале XIX века называвшееся Приславой), находится на территории Румынии, но нынешняя граница Одесской области проходит всего в полутора десятков километров от этого села, и совсем недалеко от него находится прославленный Измаил, где в 1945 году был воздвигнут памятник Суворову, но мог бы стоять и памятник Святославу…
Воины дружины Святослава в Болгарии
Уместно здесь же сказать (несколько забегая вперед) о взаимоотношениях Святослава с болгарами, которых он пришел «усмирить» по просьбе императора Никифора Фоки. Святослав быстро подавил сопротивление болгар, и те даже обратились к Никифору, прося о мире и, более того, о защите от Святослава. Но когда позднее Святослав оказался в остром конфликте со свергнувшим императора Никифора и занявшим его место Цимисхием, положение изменилось.
«Византийские источники, — писал М. Н. Тихомиров, — говорят о зверствах русских в завоеванной Болгарии, но многие факты находятся в явном противоречии с этими известиями. Прежде всего, и Лев Диакон, и другие византийские авторы подтверждают наличие болгар в войсках Святослава… вторичное появление Святослава в Болгарии не было простым завоеванием… Царский дворец… не был разорен русскими, как и царская сокровищница, а царь Борис не лишился знаков царского достоинства… Все это чрезвычайно мало напоминает варварское завоевание страны, приписываемое русским византийскими авторами. Особенно становится это ясным при сравнении действий русских и византийцев»: по воле Цимисхия «царь Борис лишен был престола, а Болгария сделалась окончательно византийской провинцией». Итак, заключает М. Н. Тихомиров, «Святослав и не ставил своей задачей покорение Болгарии, а довольствовался Добруджей (где он опирался на уличей и тиверцев. — В. К.) и… вступил в союзные отношения с болгарским царем, обещав ему свою поддержку против греков (точнее, против Цимисхия. — В. К.), угрожавших независимости Болгарии и несколько времени позже осуществивших свою угрозу… становится понятным участие болгар в русском войске… Во второй войне Святослава… русские и болгары были не врагами, а союзниками»[109].
Руины города Преслав (болг. Велики Преслав)
Но более сложны, чем долгое время считалось, были и отношения Святослава с Византией. Нет никаких оснований говорить о конфликте Святослава с пригласившим его на помощь Никифором Фокой. «Усмирив» болгар к осени 968 года, Святослав правел зиму в полюбившемся ему Переяславце. Однако весной 969 года к нему пришло известие, что Киев, где находилась Ольга с тремя сыновьями Святослава, осаждают печенеги. До сих пор распространено мнение, что печенегов якобы натравили на Киев византийцы, ибо император Никифор, мол, уже стал к тому времени врагом Святослава. Гораздо более убедительна точка зрения Т. М. Калининой, полагающей, что «толкнуть печенегов на Киев» сумели уцелевшие отчасти после Святославова похода «верхи Хазарии, осведомленные об отсутствии князя»[110]. Как сказано в «Повести временных лет», «то слышав Святослав, вборзе вседе на коне с дружиною своею, и приде Киеву. И собра вои, и прогна печенеги в поли (степь), и бысть мир».
Но Святослав рвался из Киева назад, на Дунай: «…хочю жить в Переяславци на Дунаи… яко ту вся благая сходятся: от Грек злато, паволоки, вина и овощеве розноличныя, из Чех, из Угорь (Венгрии) сребро и комони (кони), из Руси же скора (меха) и воск, мед и челядь». Из этих слов, между прочим, ясно, что у Святослава вовсе не было планов завоевания Византии или иных государств: он только хочет, чтобы в его дунайскую столицу «сходились» все богатства окрестных стран.
И далее приводятся задушевные слова Ольги, которые едва ли бы были уместны, если бы действительно существовал вымышленный некоторыми историками острый конфликт матери и сына: «„Видиши мя болну сушю: камо хощеши от мене ити?.. Погреб мя иди, ямо же хочеши“. По трех днех умре Ольга, и плакася по ней сын ея…» Это произошло 11 июля 969 года, и «заповедала Ольга не творити трызны над собою, бе бо имущи презвутер (священник), сей похорони блаженую Ольгу».
Лучник-печенег. Святославу в Болгарию весной 969 года пришло известие, что Киев, где находилась Ольга с тремя сыновьями Святослава, осаждают печенеги
После погребения Ольги Святослав к зиме 969 года возвратился на Дунай. Но вскоре ситуация крайне резко изменилась. Опальный византийский вельможа, выдающийся полководец Иоанн Цимисхий, совместно с Феофано, — изменницей-женой императора Никифора — подготовил заговор, и 10 декабря Никифор Фока был предательски и зверски убит ночью в своей спальне.
Именно после этого ставший побратимом Святослава Калокир призвал его выступить уже не против Болгарии, но против Византии — то есть в действительности против злодея-узурпатора Цимисхия. Об этом убедительно сказано в современном комментарии к «Истории» Льва Диакона: «Лев в своем повествовании объединил два похода Святослава (имеются в виду походы 968 и 969 года в Болгарию; уже это явное искажение свидетельствует о недостоверности повествования Льва Диакона. — В. К.) в один, так что, помимо прочих недоразумений, произошло смешение целей начальной и последующей деятельности Калокира… Лишь тогда, когда Калокир получил сообщение об убийстве Никифора (напомню: своего покровителя. — В. К.), он решил при опоре на Святослава поднять мятеж и захватить власть… Версия о начальном этапе действий Калокира (что он будто бы побуждал Святослава бороться еще с самим Никифором. — В. К.), изложенная Львом, исходила от официальных кругов правительства Иоанна Цимисхия»[111] (которое стремилось представить Святослава непримиримым врагом не нынешнего императора, а Византии как таковой). Следует знать и о «недовольстве военной аристократии (византийской) по поводу расправы над Никифором и возведения на престол его убийцы»; известны и тогдашние прямые византийские восстания против Цимисхия. И трудно усомниться в том, что Святослав понимал войну против организатора подлого убийства Никифора (который был союзником Святослава) как требование воинской чести и долга.
Византийские хронисты и историки — прежде всего Лев Диакон — запечатлели и действия, и сам образ Святослава во время его противоборства с императором Иоанном Цимисхием; сведения русской летописи гораздо более скупы и отрывочны. Поэтому для знания и понимания личности Святослава необходимо опереться на эти первоисточники — к тому же мало известные широкому кругу интересующихся отечественной историей людей.
Номисма Иоанна I Цимисхия. На реверсе — император, благословляемый Богородицей
Правда, Лев Диакон, который в своем сочинении, написанном в 980-х годах, подробнее всех рассказал о русском князе, во многом, как уже говорилось, искажает реальность; иначе, впрочем, и не могло быть, ибо Лев, по-видимому, служил «придворным дьяконом» самого Иоанна Цимисхия в последний (975) год его правления (это доказывал знаменитый византинист К. Б. Газе) и проникся той ненавистью, которую, без сомнения, питал сей император к своему опаснейшему врагу. Тем не менее, историк волей-неволей воссоздал многие замечательнейшие черты русского полководца.
Лев, о чем уже шла речь, пытается утверждать, что Святослав будто бы покушался свергнуть еще и императора Никифора (чтобы посадить на его место своего «побратима» Калокира). Однако в «Истории» Льва не приведен ни один факт, который доказывал бы, что Святослав действительно выступал против Никифора.
Более того: Лев сам свидетельствует, что вообще первая враждебная акция в тогдашних русско-византийских отношениях исходила не от Святослава, но от Цимисхия, который вскоре после своего прихода к власти «отрядил» к Святославу «послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян (болгар) награду (неожиданно убитый император, оказывается, не успел передать эту награду. — В. К.), удалился в свои области… покинув Мисию, которая принадлежит ромеям… Ибо… мисяне покинули родные места (болгары и в самом деле жили до середины VII века не у Дуная, а в степях севернее Кавказа. — В. К.) и, бродя по Европе, захватили… эту область (будущую Болгарию. — В. К.) и поселились в ней».
